Виктория Свободина - Далекие звезды 2. Выбор

Ознакомительный фрагмент

Наконец, обернулась. Спина у меня уже давно чесалась, от чьих-то почти материальных взглядов. Долго искать не пришлось. Внутренне вздрогнула, но удержала на лице улыбку, правда из искренней превратившуюся в как будто приклеенную плохую копию прежней. Меня буквально прожигали черные злые бездны глаз Рикера. Да он в ярости! И даже не представляю, чего мужу стоит сдерживаться. Только не поняла почему. Вот так и пытайся помочь. Нет, ну и чего он взъелся?

Все с той же натянутой улыбкой устремляюсь к супругу, обнимаю его руку и головой прислоняюсь к твердому плечу. Муж никакой ответной активности не проявляет. Будто меня и нет совсем. Но и отцеплять повисшую на руке тяжесть не спешит. Его подчиненные, наоборот, смотрят на меня вполне благосклонно, а Джонатан так вообще, украдкой показал большой палец, подмигнув, но мне от этого легче не стало. Больше я решила не ввязываться в большие политические игры.

— Мистер Блэквуд, у Вас чудесная пара, — смешно коверкая слово 'мистер' и фамилию мужа, сделал комплимент Кешжау. Вот, а меня сразу нежу окрестил. Прям обидно.

— Благодарю, — сухо ответил Рикер.

Воцарилась тишина, во время которой длился настоящий поединок взглядов моего мужа и Кешжау Сорвы. Я ощущала себя весьма неуютно, начав подумать о том, чтобы как-то улизнуть отсюда.

Первым глаза отвел Кешжау. Супруг мгновенно расслабился. Я же стала понемногу отдаляться, но была тут же поймана и сжата в жесткие тиски. Со стороны же наверняка казалось, что Рикер просто нежно обнимает меня рукой за талию.

— Можем ли мы пригласить вашу пару, кежем Миа, к нам для ознакомительного визита? — уже смиренно вопросил Кеша.

Ух, ты. Меня повысили до 'кежем'. Скорее всего, я просто чего-то не знаю об устоях тожутов. Рикер с ответом не торопился. Я, как можно более незаметн, подергала его за пиджак, и, состроив как можно более умильную мордашку, во всяком случае, мне так кажется, попросила.

— Дорогой, ну пожалуйста. Мне было бы очень интересно, — и уже задумчиво потянула. — Впрочем, как и моей команде. Шемас Сорвы, я состою в учебной летной команде, которой было бы не менее интересно побывать у Вас.

Последнюю фразу вообще обронила как бы невзначай. Холодно улыбнувшись, заговорил муж, причем на хорошо поставленном тожутском языке.

— Я был бы весьма рад такому визиту, — а интонации такие, словно он в гробу этот визит видел. Забавный контраст.

— В таком случае, предлагаю сделать так. Мы приглашаем и знакомим с нашим оборудованием группу выбранных вами обучающихся пилотов, — явно заметил тожут мой намек. — Вы же устраиваете схожую экскурсию для наших летчиков. Думаю, обеим сторонам это окажется интересно.

— Конечно, — уже более мягко ответил супруг. Атмосфера потеплела на несколько градусов. Мне же облегченно выдохнуть не позволила хватка мужа.

Весь оставшийся вечер мы провели в компании тожутов. Больше напряженных моментов не было. Если у них возникали какие-то скользкие вопросы на тему угнетения одних слоев населения другими, отвечать предоставляли мне. Я, краснея и бледнея, отвечала, как можно более обтекаемо, выдавая адаптированный под тожутов вариант. Так понятие рабства у меня сменилось на долг и честь. Расовая нетерпимость — так это просто необходимо более тесное общение и взаимопроникновение культур, и мы сможем решить возникшее недопонимание, начав сотрудничество. Сама от себя не ожидала подобной гибкости. Впрочем, жизнь заставит, не так извернешься.

Рикер же не отпускал меня от себя ни на шаг. С тревогой ожидала того момента, когда останусь с мужем наедине. Мало ли чего он там себе надумал. Кстати выяснить, из-за чего тожуты так разозлились, мне пока не удалось, но, думаю, позже обязательно разузнаю.

И вот, момент, когда тожутские представители вежливо с нами прощаются, и удаляются с праздника. Люди, наконец, могут вздохнуть спокойно. Стоило проводить важных гостей, как Рикер сразу тянет меня на выход. По мере продвижения к дому и уменьшению числа людей вокруг, испаряется и моя былая храбрость с задором. Все же слишком много на меня свалилось. Похищение, голод, болезнь, вывих, пусть и наспех залеченный на обратном пути к Титану, тут же появление на приеме и встреча с делегацией. Долгий вечер. А теперь, похоже, меня ждет головомойка от мужа.

Просто трудно постоянно быть сильной, и сейчас, когда уже крупные неприятности позади, наступает момент слабости. Помимо воли тело начинает мелко трясти. Из глаз покатились первые слезинки, которые я яростно стираю рукой. Непроизвольно всхлипнула. Вдруг резко останавливаемся. До этого целеустремленно шедший впереди супруг оборачивается и с недоумением смотрит на меня.

— Милая, ты чего? — все. Зря он это сказал. У меня истерика. Вот не понять мне мужчин.

Сначала у меня вырывается смешок, затем снова, и вот я уже хохочу. Но смех этот нервный. Закатить себе, что ли пощечину? А то в психушку еще проверятся, отправят.

Смех прекращается, когда супруг заключает в кольцо своих рук и жадно целует. На какое-то время я забываю обо всем. Весь накопленный негатив преобразуется в какую-то злую страсть. Пожалуй, впервые я настолько требовательна и нетерпелива. Впрочем, Рикер мне ничем не уступает, и кажется, совершенно забывшись, готов содрать с меня платье прямо здесь, в общественном коридоре, где в любой момент может кто-нибудь пройти. Поэтому насмешливому кашлю я не слишком удивилась. Муж отпускать не желал, но я забилась в его руках, в безмолвном требовании прекратить. Все-таки оторвался от моих губ и так зыркнул на компанию зашедших в коридор лощеных мужчин, явно шедших с приема, что те в мгновение испарились.

Благо, разум вернулся, и мы продолжили путь домой. Не удержалась, и спросила.

— Ты злишься на меня?

— Нет. Скорее на себя. Давай поговорим попозже, не в коридоре, — что же. Верно. Незачем перед камерой устраивать спектакль. С наблюдателей достаточно и легкой эротики, продемонстрированной ранее.

Зайдя в помещение, где нас встречал радостный Персиваль с уже накрытым столом, впервые почувствовала себя тут как дома.

С удовольствием поела. Причем так плотно, что и дышать стало трудно, и пришлось настойчиво отказываться от заботливо все подкладываемой Перси еды. Что же он думает, мой живот совсем бездонная бочка?

Рикер не начинал разговора, пока не закончился этот поздний ужин, и мы не проводили Персиваля домой. Только тогда, усадив меня к себе на колени, потребовал.

— Расскажи обо всем. С момента твоей встречи с Катрин.

Тут мне скрывать нечего, потому, не таясь, честно обо всем поведала. Без эмоций, одни факты. В определенные моменты, самые 'страшные', Рикер прижимал меня к себе теснее. Будто сопереживая. Когда я закончила, погладил по голове, спросив.