Дж. Уорд - Возрожденный любовник

– Ты собираешься убить его?

– Нет, но я собираюсь предоставить Братству возможность сделать это. Оружие, из которого стреляли в Рофа – это винтовка с дальним прицелом – не то оружие, которое используется в битве в обычную ночь. Если, конечно, они не уничтожили его. Если я сумею его отыскать, и мы сможем доказать, что покушение совершили они, то все пойдет своим чередом.

Добрые глаза, подумала Лейла... у мужчины был очень добрый взгляд, когда он смотрел на нее. Но на самом деле, он был врагом ее Короля.

Лейла почувствовала, как кивнула головой.

– Я помогу тебе. Я сделаю все, что смогу... и никому не скажу ни слова.

Женщина подошла ближе и положила удивительно нежную руку Лейле на плечо.

– Мне не нравится ставить тебя в такое положение. Война – дело уродливое и грязное, и ее конек – причинять боль хорошим людям, вроде тебя. Я чувствую, как происходящее разрывает тебя на части, и мне очень жаль, что приходится просить тебя лгать.

Это было необычно для симпата – проявлять беспокойство, но внутренний конфликт Лейлы не был связан с ложью Братству. Он был связан с воином, которого она поможет убить.– Кор использовал меня, – сказала она, словно пытаясь убедить себя в этом.

– Он очень опасен. Тебе повезло уйти от него живой.

– Я сделаю все, что нужно. – Она посмотрела на Хекс. – Когда мы отправляемся?

– Прямо сейчас. Если у тебя есть такая возможность.

Лейла призвала все свои внутренние силы. Затем кивнула.

– Позволь мне взять свое пальто.

Глава 65

Несколько часов спустя, сидя за своим столом в Безопасном Месте и отвечая на звонок сотового, Марисса не могла сдержать улыбку.

– Это снова ты.

– Когда ты вернешься домой? – пророкотал на другом конце провода бостонский акцент Бутча. Хриплый. Как всегда.

Она посмотрела на часы с мыслью о том, как же быстро прошла ночь. Впрочем, на работе всегда так. Марисса приходила сюда, как только солнце садилось за горизонт, а когда утренний свет неожиданно начинал собираться на востоке, она возвращалась обратно в особняк.

В объятья своего мужчины.

Рутинной такую работу не назовешь.

– Минут через сорок пять?

– Ты можешь сделать это прямо сейчас…

Он растягивал эти слова, вкладывая совершенно иной смысл, нежели простое «возвращение домой».

– Бутч…

– Я сегодня даже с постели не вставал.

Она закусила губу, представив его голым на простынях, которые были в полном беспорядке, когда она уходила.

– Да?

– Ммм, да. – Он тянул этот один слог, пока у него не перехватило дыхание. – Я думаю о тебе...

Его голос был таким глубоким, таким чувственным, и Марисса точно знала, что он делал с собой в этот момент. На мгновение закрыв глаза, она предалась любованию этим прекрасным мысленным образом.

– Марисса... Возвращайся домой...

Взяв себя в руки, она вырвалась из сетей, в которые он заманивал ее.

– Я не могу уйти прямо сейчас. Но скоро начну собираться, как насчет этого?

– Отлично. – Она слышала улыбку в его голосе. – Я буду ждать тебя… и послушай, шутки в сторону, оставайся сколько посчитаешь нужным. Просто загляни в нашу спальню перед Последней Трапезой. Я приготовил для тебя незабываемый аперитив.

– Ты и так сам по себе незабываем.

– Вот это моя девочка. Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю.

Она закончила разговор, а на лице так и осталась царить широченная счастливая улыбка. Ее супруг был мужчиной традиционного воспитания, «старой школы», как он сам это называл, со всеми предубеждениями, входящими в состав подобного психологического набора: женщины никогда и ни за что не должны платить, открывать себе двери, заправлять автомобили, ходить по грязи, носить что-то большее чем то, что могло поместиться в коробку для сэндвича... и так далее по списку. Но он никогда не мешал ее работе. Никогда. Этой частью своей жизни Марисса руководила сама, и Бутч никогда не жаловался на то, до которого часа и сколько она работала, и какому стрессу подвергалась.

Одна из многих причин, по которым она обожала Бутча. Женщины и дети, которые вынужденно покинули свои дома и оставались здесь, в Безопасном месте, образовывали своего рода семью, во главе которой она стояла: она руководила объектом, персоналом, программами, ресурсами и, самое главное, всем и всеми, кто находился под его крышей. И она любила свою работу. Когда Роф разрешил ей заниматься этим благотворительным проектом, она чуть было не дала задний ход, но была так рада, что в итоге смогла побороть свой страх.

– Марисса?

Подняв глаза, она увидела в дверях своего кабинета одну из новых консультантов.

– Привет. Как наша группа сегодня?

– Очень хорошо. Я подготовлю отчет в течение часа, сразу после того, как мы закончим печенье на кухне. Не хочу Вас отрывать, но прибыл курьер с доставкой.

– В самом деле? – Она нахмурилась и посмотрела на календарь на стене. – У нас на сегодня ничего не запланировано.

– Я знаю, поэтому не стала открывать дверь. Он сказал, что вы с ним знакомы, но свое имя не назвал. Может быть, надо позвонить Братству?

– Как он выглядит?

Женщина подняла руку вверх над головой.

– Очень высокий. Большой. У него темные волосы и белая прядь впереди.

Марисса вскочила так быстро, что кресло позади нее упало на пол.

– Тормент? Он жив?

– Прошу прощения?

– Я разберусь с этим. Все нормально, ты можешь вернуться на кухню.

Марисса вылетела из кабинета и сбежала по лестнице. Остановившись у главного входа, она проверила монитор камеры безопасности, который установил Ви, а затем сразу же распахнула двери.

Она бросилась к Брату, не задумываясь:

– О Боже, где же ты был! Ты пропадал несколько ночей!

– Не совсем так. – Он нежно обнял ее в ответ. – Мне надо было решить одно дело. Но теперь все в порядке.

Она отступила назад, но все еще держалась руками за его мощные бицепсы.

– У тебя все хорошо?

Все в доме знали, что Осень прошла через жаждущий период, и Марисса могла себе представить, как ему было трудно. И она надеялась, как и все остальные, что растущая симпатия между Братом и тихой падшей аристократкой исцелит его. Но вместо этого, он исчез сразу после того, как фертильный период Осени завершился, а сама она уехала из особняка.

Явно не счастливый конец истории.

– Слушай, насколько я знаю, вы принимаете пожертвования, так ведь? – спросил он.

Понимая, что Тормент не собирается отвечать на ее вопрос о его состоянии, Марисса не стала настаивать.