Дж. Уорд - Мой любовник

А это значит, что когда подвернулся подходящий момент, Хекс смогла протянуть руку между ними, схватить его яйца и так жестко скрутить их, что если бы на нем не было штанов, она бы вырвала их к чертовой матери.

Лэш прохрипел проклятие и замер, доказывая, что может, в темном мире он и был полубогом, но все же был гребаным смертным, когда дело касалось удара по его драгоценному месту.

Теперь контроль в этой игре на земле перешел к ней. Хекс перекатила его на спину и схватила с двух сторон.

— Попался, — рявкнула она ему.

Пока Хекс удерживала его внизу, ее охватил гнев… вместо того, чтобы воспользоваться ножом, она схватила его шею и сжала в удушающем захвате.

— Не поимеешь то, что принадлежит мне, — прорычала она ему.

Уродливое лицо Лэша исказилось злобой, и каким-то образом его голос преодолел ее хватку на его гортани.

— Его и так уже хорошо поимели. Или он не рассказал тебе, как человек…

Хекс с такой силой вцепилась в сукиного сына, что не могла отвечать за свои последующие действия.

— Не смей продолжать говорить…

— Я буду говорить все, что мне, мать твою, вздумается, дорогуша.

С этими словами Лэш исчез, превратившись в призрака, но это не продлилось долго. Мгновение спустя, он схватил Хекс сзади и прижал к своему телу. В следующие несколько секунд, она смотрела на стонущих лежа на асфальте людей, а затем ее развернули и использовали в качестве щита, когда Лэш столкнулся с Братьями.

Хекс не тратила время на проверку позиций ее команды за «мерседесом» или оценивание того, что их оружие было направлено в ее с Лэшем сторону.

Имел значение только Джон.

И Слава Богу, Деве-Летописеце… или тому, кто смилостивился… что он сел и встряхнулся от кошмара световой вспышки, уложившей его на задницу.

Он хотя бы был жив.

Скорее всего она уже не жилец, но Джон… он будет жить. При условии, что она и Лэш уберутся отсюда.

— Возьми меня, — прошипела она ублюдку, — Возьми только меня и оставь их.

Послышался лязг металла о металл, а затем перед ее лицом появился нож, лезвие мелькнуло прямо перед ее глазами так близко, что она могла разглядеть надпись названия фирмы-производителя.

— На самом деле тебе так же нравится лично заниматься грязной работенкой, детка. — Искаженный неправильный голос Лэша вибрировал в ее ухе. — Если судить по тому, что ты сделала с тем придурком Грейди. Устроила для него чертову последнюю трапезу… интересно, любил ли он колбасу при жизни так же, как это было при смерти?

В поле ее зрения появилось острие ножа… а затем она почувствовала, как оно вдавилось в ее скулу и ползет медленно вниз.

Ветерок был прохладным. Ее кровь была теплой.

Но все, что она могла сделать — это повторить, закрывая глаза:

— Возьми меня.

— О, я так и сделаю. Не беспокойся об этом. — Что-то влажное появилось на ране… его язык слизал то, что выступило. Затем он произнес: — Ты так же хороша на вкус, как я и запомнил… Эй, вы! Стоять — где стоите. Если кто-то сделает еще хоть шаг, я без раздумий перережу ей глотку.

Приставив лезвие к ее горлу, Лэш начал пятиться, волоча ее за собой. На подсознательном уровне она попыталась проникнуть в его сознание, на случай если ее симпатская сторона могла влиять на него, но Хекс была заблокирована, словно перед ней была непробиваемая кирпичная стена. Не удивительно, у засранца имелись реальные силы…

И тут она задалась вопросом, почему он не скрыл их обоих…

Лэш хромал. Он был куда-то ранен, и когда она полностью сосредоточилась на этом, то смогла уловить запах его крови и рассмотреть ее блеск на асфальте.

Пока Лэш продолжал идти, те бестолковые людишки снова появились в поле зрения, и выглядели они, как трупы: бледные и окоченелые до такой степени, что она удивилась, как они вообще могли создавать какой-либо шум. «Их машина, — подумала Хекс. — Лэш пытается добраться до машины, на которой приехали те ребята». Хотя в какой-то степени он находился под угрозой, его хватка на ней была до жестокости сильной, а тот нож — непоколебимым и готовым к действию.

Хекс посмотрела на Джона и поняла, что будет помнить великолепный вид мстительного воина вечно…

Она нахмурилась, когда ощутила его эмоции. Как… странно. Та тень, которую она всегда ощущала в его сетке, больше не была простой секундной вспышкой — она была столь же материальна и ярка, как та, что всегда лежала первичной конструкцией в основе его души.

На самом деле, когда он устремил свой взгляд в переулок, две его части… стали едины.

***

После того, как Джона ударило той энергетической бомбой, он был ошеломлен и дезориентирован, но заставил свою голову вернуться к игре, и так или иначе, сумел подняться с земли. Он частично не чувствовал свое тело, а та, другая половина, которая не была онемевшей, кричала от боли, но ничто из этого не имело значения. Смертоносная цель оживила его, заменив биение сердца превращая в двигатель для его тела.

Джон устремил взгляд на развернувшееся перед ним действие, его руки дернулись, плечи напряглись. Лэш использовал Хекс в качестве живого щита. Все тело ублюдка было скрыто за ней, пока он тащил ее прочь.

Тот нож у ее горла находился прямо на ее вене. Давил на нее…

На долю секунды реальность исказилась и деформировалась, его зрение расплылось и снова стало ясным, только чтобы потерять контроль над переулком, в котором они все еще все находились. Резко моргнув, Джон проклял трюки из лэшовского арсенала…

Проблема была не в том, чем Джон был сражен. Это было что-то внутри него самого — видение. Видение, поднимающееся из глубины его разума, стирая реальную картинку…

Поле у конюшни. В темноте ночи.

Он тряхнул головой и вздохнул с облегчением, когда переулок колдвеллский переулок вернулся назад…

Поле у конюшни. В темноте ночи… все, что имеет значение — похищенная злом, с приставленным к горлу ножом женщина.

И затем он резко вернулся в настоящее, возвращаясь обратно, в складской район… где все, что имеет значение — похищенная злом, с приставленным к горлу ножом женщина.

О, Господи… он чувствовал, что уже оказывался в точно такой же ситуации.

Твою мать… он уже с этим сталкивался.

И как всегда бывало после каждого дежа вю, его накрыл эпилептический припадок, запущенный по его нейронам, отправляя его в полет, вырывая из собственной шкуры.

Обычно он оказывался на заднице, но связанный мужчина в нем удержал его в вертикальном положении, предавая ему силу, исходя из самой души, а не тела. Его женщина находилась в руках убийцы, и каждая клеточка в теле Джона собиралась исправить ситуацию настолько быстро, насколько это было возможно.