Порабощенная душа - Кери Лейк

— Может быть, когда-нибудь ты сможешь.

Странно, как слова, такие невинные и простые, каким-то образом принесли ей тот уровень комфорта, которого ей не хватало. Напоминание о том, что смерть сама по себе не обязательно должна быть абсолютной. Было нормально верить, что те, кто коснулся наших душ, даже на краткий миг, вполне могут вновь пересечь наши пути, будь то в жизни или смерти.

Сабель взглянула на сына и слегка сжала его маленькую ручку в своей. — Возможно, так и будет, малыш.

Прошло две недели с момента её заключения, а из-за яда её все ещё рвало по ночам. Она слышала, что на то, чтобы покинуть тело, часто уходили месяцы — постоянное напоминание о смерти и утрате, которое вселяло в Сабель надежду на тот день, когда она сможет полностью исцелиться.

— Готова, красавица?

Сабель оглянулась через плечо и увидела приближающегося Гевина, шрамы на его лице зажили, исчезли в безупречности, смотрящей на неё. В его объятиях Джейни мирно спала, положив голову на изгиб его шеи.

Сердце Сабель согрелось, когда она увидела свою дочь такой уютной и естественной в его объятиях. Ей нравилось, как все братья Гевина, казалось, принимали её детей, как полный дом заботливых дядюшек. Особенно Ферно, чьи глаза казались мягче и менее измученными в присутствии Джейни.

— Заснула, пока болтала с Логаном, — сказал он.

Сабель схватила руку Томаса рядом с собой.

— Они оба устали.

Взгляд Гевина задержался на картине, и на его лице промелькнула вспышка боли.

— Иногда я не могу избавиться от этого сходства. Мой брат как будто ожил в этом образе.

Сабель улыбнулась.

— Единственное произведение, которому я дала название. Благословение Легаррода. Именно так я бы назвала ребёнка.

Сжав губы, он кивнул.

— Прекрасное имя.

— Слышно что-нибудь от Зейна?

Гевин покачал головой.

— Однако ты должна знать, что мой брат не остановится, пока не получит хоть что-нибудь.

Она кивнула.

— Я знаю.

***

Сабель поцеловала Томаса и Джейни, а Гевин натянул одеяло, чтобы прикрыть их спящие тела. Магнус лежал в изножье их кровати, положив голову на свои огромные лапы. Гевин не часто впускал его в особняк, но в последнее время пёс, похоже, настояла на том, чтобы спать в детской комнате, что вполне устроило Сабель.

Она погладила его по голове, затем они вышли из комнаты, закрыли дверь до щелки и направились по коридору к комнате Гевина.

Поцеловав её руку, Гевин закрыл за ней дверь спальни.

— Я приготовлю для тебя ванну.

Сабель схватила его за запястье.

— Нет.

— Детка, расслабься сегодня вечером.

Сабель закрыла глаза, не желая ничего, кроме как раствориться в Гевине. Залезть в его объятия и остаться там. Она открыла глаза и увидела мягкое красное сияние на своей периферии, на её лице появилась полуулыбка, когда она увидела, как его глаза расширились.

Перекинув тонкие бретельки платья через плечо, она позволила ему упасть на пол, пока не оказалась перед ним в одних трусиках.

Его глаза, казалось, наслаждались каждой частью её тела, прежде чем он снова встретился с ней взглядом. — Сабель, что ты делаешь?

— Мне нужно. Ты мне нужен. Прямо сейчас.

— Ты не…

Она прервала его слова губами. Руки сомкнулись вокруг неё, и она затрепетала от нехватки дыхания, когда он крепко прижал её к себе, запустив пальцы в её волосы.

— Боги, простите меня за то, что я эгоистичный ублюдок, но я не могу сказать тебе нет. — Он яростно поцеловал её, схватив за лицо, с рычанием в груди, когда он пожирал её губы.

Как она это пропустила. Она скучала по нему и его тёплым, защитным объятиям.

Его хватка усилилась, дыхание участилось.

— Пытаюсь быть нежным.

Его руки отдёрнулись, и Гевин быстро расстегнул белую рубашку. Стремясь ускорить его, она расстегнула его штаны и столкнула их на пол.

Пальцы скользнули по её животу, опасно танцуя вдоль той нити контроля, за которую она цеплялась, когда он нашёл линию её трусиков, целуя её шею.

— Я хочу, чтобы тебе было хорошо.

— Всё, что ты делаешь, прекрасно.

— Ты любишь меня? — он спросил.

— Да.

— Скажи мне.

— Я тебя люблю.

— Ещё.

— Я чертовски люблю тебя, Гевин.

— Каждый твой дюйм принадлежит мне. Моя.

Тихое рычание в его горле вызвало жар, попавший прямо в её сердце, пока далёкие слова не отозвались эхом в её голове.

Шлюха. Пизда. Грязная сука.

Острая боль, в самое сердце, охватила её тело, в то же время паника задушила её дыхание.

Тюремной охранник, который напал на неё. Ментально мучил её.

Она зажмурилась. Нет, нет, нет.

— Сабель? — голос Гевина растворился в ужасающем рычании нападавшего.

Гевин.

Охранник разложенный на столе. Конечности расплавились. Ферно сидящий в углу. Логан уводит её. Лицо Гевина, когда дверь за ней закрылась. Крик.

Мёртв. Убит Гевином.

Слёзы навернулись ей на глаза, и она открыла их для той же отрезвляющей печали, которая отражалась во взгляде Гевина.

— Что такое? В чём дело?

Её спаситель. Тот, кто прогнал её самый тёмный кошмар. Единственный мужчина в мире, которому она когда-либо доверяла.

— Гевин, я тебя не заслуживаю. — Она погладила его по щеке. «Я чувствую себя разбитой», — хотела признаться она, но это напугало её. Вместо этого она сказала: — Скажи мне, как стать достойной тебя.

Не говоря ни слова, Гевин прошёл через комнату к мольберту, а затем вернулся к ней с кистью и палитрой.

— Не думаю, что драка красками — хорошая идея. — Она заставила себя улыбнуться.

Со стоическим лицом Гевин обмакнул кисть в черную краску и, подняв руку, указал вперед.

— Ложись.

Его серьёзное выражение лица сказало ей, что он не собирается объяснять свои действия. С некоторой неохотой и большим замешательством она повернулась и откинулась на кровать.

Кисть скользнула по её груди, и Сабель тихо ахнула, увидев прохладную щетину, танцующую на её коже. Быстрыми движениями он обвёл вторую грудь, зеркально отразив первую, написав слово «Идеальная».

— Тело — мой холст. Здесь я рисую свои самые тёмные желания. Сегодня вечером я хочу, чтобы ты увидела себя моими глазами. Точно знай, почему ты заслуживаешь всего, что делает тебя счастливой. И я пишу это чёрным, а не красным. Потому что это цвет истины.

Её мышцы напряглись, ожидая дискомфорта. Дискомфорт от возможности того, что все её недостатки будут обведены и подчеркнуты — унижение от того, что он думает, что должен её за это успокоить.

На её животе он написал слово «красивая». Его палец провёл по