Сломленная истинная - Ивина Кашмир

Между нами повисла гнетущая тишина, лишь в дверь продолжали яростно тарабанить.

— И что ты намерена делать? Может, позовём стражников, или Артиана?

Отрицательно качаю головой и говорю:

— Дядька наверняка всё предусмотрел. Он слишком хитёр, чтобы заявляться без тщательно продуманного плана. Стражников поблизости нет. Можно в этом не сомневаться. К тому же, я не успею закричать, как он проломит мне череп. Что же касается Артиана, то он сейчас занят. Кейра заявила, что беременна от него, он теперь с ней. Не думаю, что освободиться… — я говорила все эти слова заплетающимся языком, выплёскивая вместе с ними всю боль.

Лицо Тины изумлённо вытягивается.

— И что, так и будем стоять и ждать, пока этот мерзавец не ворвётся и не убьёт нас? — срывающимся голосом спрашивает, проведя рукой по волосам.

— Нет, — качаю головой. — Ты спрячься за портьерой, а я… — говорю и бегу к кровати. Достав из-под подушки кухонный нож, просовываю его под пояс.

Колени поджимаются, начинаю дышать через раз, не в силах бороться с накатывающей паникой.

— Ты с ума сошла⁈ — шипит Тина, заламывая руки. — Я видела твоего дядьку. Он же боров! Пришибёт одним ударом, и даже не поморщится.

— Делай, что говорю, — цежу сквозь зубы.

Тина пятится к портьере, продолжая напряжённо взирать в мои глаза, и в этот самый момент раздался хруст ломающего дерева.

Топор. Он рубит дверь топором.

Боже, помоги…

В образовавшейся щели Брок просовывает глаз и насмешливо говорит:

— У тебя последний шанс открыть, Майя. Обещаю, если откроешь добровольно, бить не стану. По крайней мере, сразу. Нужно поговорить.

— Где Дарла? — подойдя ближе, спрашиваю надсадным голосом.

Тётка была почти так же жестока, как и он, но всё же, когда Брок выходил из себя, именно она становилась между нами. А он выходил из себя часто, и если бы не Дарла, заслоняющая меня собой, я, наверное, уже давно лежала бы в земле.

— Она не знает, что я здесь.

Плохо. Значит, если Брок решит меня прибить, его никто не остановит.

— И не узнает. Мы просто с тобой поговорим. Хорошо? — елейным голосом продолжает, погружая меня в ещё большую пучину отчаяния.

Открыть дверь добровольно и тем самым ускорить собственную смерть? Никогда. Хоть и понимаю, что у меня остаются считаные минуты до того, как он ворвётся в комнату.

— О чём ты хотел поговорить? — стараюсь говорить так, чтобы голос не дрожал, но не получается.

Брок усмехнулся, и в дверь врезался ещё один удар топора. Доски жалобно треснули, и вместо крошечной дырки образовалась широкая щель. Теперь я видела не только его злые глаза, но и оскал с жёлтыми зубами.

— О Мире.

Вздрагиваю и делаю шаг назад.

— А что с ней?

— Не строй из себя дуру. Ты прекрасно знаешь, что они с Артианом любят друг друга.

Нахмурившись, переспрашиваю:

— Они что?

— Ты лишняя, Майя, — говорит Брок со скучным вздохом, и топор снова обрушивается на дверь. — Помеха. Обуза. Никому не нужная шваль, которая только и делает, что портит жизнь окружающим. Тебя надо было давно убить.

Во мне вскипает ярость.

— Если бы не моя связь с Артианом, твоя дочка никогда бы не добралась до его постели. Думаешь, он её любит? Да он вышвырнет её сразу же, как только меня не станет. Я…

Я не успеваю договорить. Лицо Брока меняется, звереет, и он с такой силой начинает колотить топором по двери, что доски жалобно затрещали.

Мой затравленный взгляд заметался по комнате.

— Если ты меня убьёшь, тебя повесят, — вырывается из меня.

— Никто не узнает, что это я, — ухмыляется он, а я с ужасом наблюдаю, как его пальцы легко дотягиваются до замка с моей стороны. — А если даже узнают… ну и что? Зато моя дочь будет счастлива. И мир наконец избавится от такой мрази, как ты.

Щелчок, и дверь распахивается.

Брок скользит внутрь так плавно, будто и правда зверь, вырвавшийся на охоту.

Я замираю. Ужас сковывает мышцы, и ни одна не слушается меня.

— Знаешь, — говорит он с улыбкой, перекладывая топор, — я всегда твердил Дарле, что от тебя нужно избавиться. Она надеялась сделать из тебя служанку, работницу, но… отродью чёрной магички место на плахе, — мрачно говорит, сверкая жёлтыми зубами. — Твоя мать была проклятой магичкой, позором на весь род. Таких сжигали на костре и правильно делали, — глаза Брока блеснули. — Хочешь, расскажу, как она сдохла? Хотя нет… слишком много чести.

Я чувствую, как стены словно сдвигаются ближе, воздух густеет, и я не могу вдохнуть полной грудью.

— Отпрысков таких тварей надо убивать в колыбели, — Брок ухмыляется, поднимая топор чуть выше. — Чтобы их гнилая кровь не распространялась дальше. Ты такая же, как она, и участь у тебя будет та же.

Я делаю шаг назад и натыкаюсь на стол, больно ударяясь о край бедром. Сердце колотится так, будто хочет выпрыгнуть наружу.

— Сейчас всё закончится, — шепчет он.

Нет. Я не позволю этому мерзавцу убить себя.

В тот миг, когда его топор взмывает в воздух, я резко подаюсь вперёд. Холодная рукоять кухонного ножа оказывается в моей ладони, и я с силой вонзаю лезвие в бок Брока.

Он взвывает, топор выскальзывает из его рук и с грохотом падает на пол.

Я отскакиваю назад, задыхаясь, пальцы дрожат от адреналина.

Брок, пошатнувшись, хватается за рану и разъярённо шипит, глаза наливаются бешенством, будто в них плескается сама тьма. Его дыхание становится звериным, неровным, и он, зажав рану, делает шаг ко мне, но не успевает подойти.

Сзади раздаётся глухой звук. Тина обрушивает на его голову тяжёлую вазу. Удар гулко отдаётся в стенах, Брок дёргается, глаза закатываются, и он оседает на пол, потеряв сознание.

Я цепляюсь дрожащими пальцами за волосы и начинаю тяжело дышать.

— Майя… — сипло произносит Тина. — С тобой всё хорошо?

Киваю, не отрывая взгляда от распростёртого тела.

— Мы… его убили? — тихо спрашиваю.

— Нет, конечно, нет, — качает головой Тина, присаживаясь около него. — Но что будем с ним делать?

Я выдыхаю, чувствуя, как возвращается способность думать.

— Запрём его в подвале. Дверь починим. Никто не должен узнать, что здесь произошло.

А про себя думаю: завтра вечером я сбегу, и лишний