Хозяйка ведьминых земель - Евгения Зимина

земли, образуя сложные узоры, напоминающие...

— Трон, — догадалась Ида.

У подножия дуба стоял граф. Не в своих обычных одеждах, а в простой белой рубахе, подпоясанной серебряным шнуром, традиционном наряде для этого обряда.

— Вы пришли, — произнес он, не поворачиваясь.

Леон начал готовить священное пространство. Фен рассыпал по кругу смесь из сушеных трав, которые при соприкосновении с землей начинали дымиться, выпуская ароматы. Полынь для очищения, шалфей для мудрости, чабрец для связи с духами.

— Встаньте здесь, — указал Леон, направляя Иду и графа к особому месту у корней, где земля образовывала естественное углубление.

Когда их руки случайно коснулись, Ида почувствовала, как граф вздрогнул, но не отстранился.

Леон начал напев на древнем языке друидов. Фен присоединился к пению на минуту позже.

Внезапно ветви дуба зашевелились, хотя ветра не было. Воздух зарядился энергией, от которой волосы на руках Иды встали дыбом.

И тогда заговорил сам дуб.

Не звуками, а образами, которые вспыхивали в сознании:

Две тени, становящиеся одной

Меч, воткнутый в землю, из рукояти которого прорастает дерево

Плачущую женщину с короной из шипов

Леон замер, его глаза расширились. Когда видения прекратились, он перевел дыхание и произнес:

— Пророчество гласит: Когда тень великой потери вновь накроет Сентинелл, два корня сольются воедино. Ведьма и Правитель, плоть и дух, сила и мудрость — лишь их союз спасет то, что дорого обоим.

Граф отпрянул, как от удара.

— Это бредни! — резко произнес он, нарушая священную тишину. — Я не позволю каким-то древним суевериям влиять на управление графством!

Ида попыталась поймать его взгляд:

— Подождите…

Но он уже повернулся к обратном направлении.

— Хватит на сегодня магии. У меня есть дела.

Леон сделал шаг вперед:

— Граф, дуб никогда не ошибается. В прошлый раз, когда...

— Когда мой прадед проигнорировал подобное 'пророчество'? Да, я знаю эту историю..

Стефард остановился, но не обернулся.

— Но я не он. А Ида... Ида не та ведьма.

С этими словами он ушел, оставив их в тяжелом молчании.

Фен первым нарушил тишину:

— Ну что ж... Это прошло... интересно.

Леон тяжело вздохнул:

— Он боится. Последний раз, когда граф Сентинелла поверил пророчеству...

— Что тогда случилось? — спросила Ида.

— Он женился на ведьме. — Леон посмотрел ей прямо в глаза. — Она сбежала через год, оставив его с ребенком и с разбитым сердцем и умирающими землями. Этим ребенком был Стефард Сентинелл.

Ида почувствовала, как что-то сжалось у нее в груди. Теперь его поведение обрело смысл.

— Что мне делать? — прошептала она.

Леон осторожно положил руку на ствол дуба:

— Дуб показал правду. Решать вам — что с ней делать.

Когда они возвращались в замок, Ида заметила на тропинке серебряную пряжку от плаща графа. Она подняла ее.

Глава 18. Первый поцелуй

Войдя в кабинет графа без стука, Ида застала его склонившимся над развернутой на столе картой Сентинелла. Красным воском были помечены участки, где земля все еще отказывалась оживать, несмотря на все ее усилия.

— Вы игнорируете меня три дня, — заявила она, хлопнув дверью. — После того, как друиды…

— После того, как друиды наговорили сказок? — Стефард даже не поднял головы, продолжая водить пером по пергаменту. — У меня есть дела поважнее.

— Важнее, чем спасение ваших земель?

— Важнее, чем разбор детских предсказаний! — он резко отшвырнул перо, и чернильная клякса расплылась по карте.

Ида подошла ближе, упираясь ладонями в стол:

— Вы боитесь.

— Перестаньте.

— Боитесь, что пророчество сбудется. Боитесь, что я уйду, как та ведьма. Боитесь…

— Я сказал, хватит!

Он двинулся к ней так стремительно, что Ида инстинктивно отпрянула, ударившись спиной о книжный шкаф. Граф остановился в сантиметре, его дыхание обжигало кожу.

— Вы ничего не понимаете, — прошипел он. — Ничего не знаете о том, через что прошел этот дом!

— Тогда расскажите! — бросила ему в лицо Ида.

В его глазах бушевала буря. Гнев. Боль. И что-то еще...

— Нет.

— Трус.

Он накрыл ее губы своими прежде, чем она успела понять, что происходит.

Это не был нежный поцелуй. Это было столкновение, горячее, яростное, полное невысказанных эмоций. Его пальцы впились в ее плечи, прижимая к деревянным панелям, а ее руки сами собой запутались в его волосах, притягивая ближе.

Она чувствовала, как бешено бьется его сердце под тонкой льняной рубахой. И самое странное, как отвечает ему ее собственное тело, будто они всегда были вместе.

Шум упавшей со стола чернильницы разорвал момент.

Они отпрянули друг от друга, как обожженные. Стефард сделал шаг назад, его лицо стало совершенно пустым.

— Выйдите.

— Но…

— ВЫЙДИТЕ.

Ида выбежала из его кабинета.

На следующее утро они встретились в библиотеке, словно ничего не произошло.

— Отчеты по урожаю, — сухо протянул граф пачку бумаг.

— Спасибо, — так же официально ответила Ида.

Они вели себя так, будто того поцелуя никогда не было.

Но когда их пальцы случайно соприкоснулись при передаче документов, оба вздрогнули.

Ида знала, ничто уже не будет прежним.

Ида встрепенулась от резкого стука в дверь мастерской. Солнце только взошло, а в замке царила непривычная суета. За дверью стояла перепуганная служанка с дрожащими руками.

— Госпожа Вяземская, срочно! Маленькая графиня...

— Что с Оливией?! — Ида уже скидывала фартук, бежала к двери.

— Не просыпается. Дышит еле-еле. Граф приказал...

Ида не дослушала. Она бежала по коридорам босиком, холодный камень пола леденил ступни, но она не чувствовала ничего, кроме всепоглощающего страха.

Спальня девочки была залита светом масляных ламп. Граф сидел на краешке кровати и гладил по голове дочь. Оливия лежала неестественно белая, с синеватыми кругами под глазами. Ее губы были сухими, потрескавшимися, а на лбу выступила испарина.

— Что случилось?! — Ида бросилась к кровати, хватая маленькую горячую руку.

— Не знаю, — голос Стефарда звучал хрипло. — Проснулся от крика Зевса. Нашел ее уже такой.

Дракончик сидел в изножье кровати, обхватив хвостом ноги девочки. Его обычно сияющие чешуйки потускнели, а из глаз катились крошечные искры, как слезы.

Ида прижала ладонь ко лбу Оливии, жар обжег пальцы.

— Это не обычная болезнь, — прошептала она.

Когда пришел лекарь, он только развел руками.

— Я не понимаю... Пульс слабый, дыхание поверхностное, но никаких признаков лихорадки или воспаления...

— Леон? — резко оборвал его граф, повернувшись к друиду.

Как только дверь за лекарем закрылась, Ида тоже повернулась к Леону, который стоял в тени.

— Это магия?

Друид медленно кивнул. Он подошел к кровати и провел рукой над телом девочки. Воздух затрепетал, окрашиваясь в ядовито-зеленый оттенок.

— Магия, — прошептал он. — Старая. Очень старая.

— Кто мог...

— Не кто, — Леон встретился глазами с графом. — Что. Земля Сентинелла. Она отчаянно пытается восстановить баланс, и...

— И