Волшебство - Елена Федоровна Янук

Мужчины подошли к моей находке.

— Твой плащ? — кивнул детина, пятерней вместо расчески поправив темные волосы взлохмаченные ветром.

— Да…

— Забирай свое добро, мне его осмотреть надо, — я торопливо кивнула, принимая остывшую одежду. Наблюдая, как мастерски детина проверяет крестьянину веки, спросила:

— Доктор, что ль?

— Не доктор, а много повидавший в жизни человек, — наставительно произнес детина, склоняясь над головой раненого.

Несколько минут мужчины, изучали раненого, склонив над ним головы, тихо переговаривались о том, как его лучше перенести.

Хоть плащ мне вернули, но холод в теле накопился с избытком, я никак не могла согреться. Эх, надо бы поторопиться, скоро стемнеет, все равно караван здесь на ночевку останавливаться не будет. Сейчас стрелки закончат делить медведя, и караван тронется в путь. Нас никто ждать не будет.

Детина, наконец, оторвав взгляд от раненого, обратился ко мне:

— Переломов нет, большая шишка на голове и кровоподтек на спине… Хорошо, что лежал на холоде! К ночи будем в Непруге, доктор выпустит кровь и может он выживет.

Выслушивая детину, я эгоистично думала: «Я столько волновалась, пусть только попробует не выжить!»

Смешливый громила, заметив мой кровожадный взгляд в сторону крестьянина, сказал:

— Судя по твоим глазам, если он не поправится, ты найдешь его и прибьешь.

Я, скупо улыбнувшись, кивнула «точно-точно», так и будет!

Двое стражей торопливо подхватили крупного крестьянина и с трудом понесли, медленно шагая по тропинке. Я шла за детиной, и меня все больше и больше волновал денежный вопрос: хватит ли мне монет, чтоб с ними расплатиться.

Из ценного у меня только эльфийские лук и меч, но я лучше голая пойду, чем их отдам! Так что этот вариант отпадает.

Ужасное чувство страха, что останусь совсем без денег в чужом опасном городе, меня не отпускало, но по-другому не могу, не бросать же человека умирать в горах. Я опустила плечи и зашагала за «помощниками» как на казнь.

Детина, не останавливаясь, спросил:

— Где решил остановиться в Непруге?

— А где лучше? — чего уж гордость демонстрировать, может что посоветует.

— У «Беззаботного Барба»… Солидное место, хоть и дороговато.

— Кто этот Барб?

Он засмеялся:

— Название постоялого двора.

— А-а… Я там не был, вот и не знаю.

— Я покажу, это возле дома Толстого эльфа.

— Для меня эльфы все на одно лицо, — призналась я, не представляя себе, какой он «толстый эльф»⁈

— Неудивительно — другая раса, — мудро заметил детина.

— Наверно… — я равнодушно пожала плечами. Усталость подкралась незаметно. А мне еще столько предстоит! Довезти раненого. Найти и договориться с доктором, заплатить за пристанище, которое тоже еще надо найти! Ох, опять платить! И где брать деньги?

Когда мы подошли к каравану, там уже вовсю шли сборы. С медведем покончено, товары проверены и прикреплены — дорога зовет!

Молодой возчик, что охранял телегу детины, завидев нас, нервно кивнул на сохраненное имущество и, подняв вожжи, мягко тронулся в путь.

Стражники уложили моего раненого рядом с пострадавшим от медведя и, получив золото от детины, ушли… Хозяин достал что-то крепкое и из колпачка тонкой эльфийской посуды влил его раненым в рот «для сугреву».

Я взялась за плащ, намереваясь укрыть раздетого беднягу, а сама в это время с горечью думала, как буду рассчитываться с детиной! Больно щедро он им заплатил!

— Стой! Не снимай! — Я очнулась от своих дум, не понимая о чем он, но в этот момент детина вынул из-под сена новый ковер, раскатал его и накрыл им своих «пациентов». Потом медленно влез на облучок и хлопнул рукой рядом:

— Садись ко мне.

Я кивнула, но сперва побежала к людям, идущим за караваном пешком. Нашла девушку чуть младше себя и посадила на свое место в телеге. Ехать еще часа четыре, так что пригодится… и понеслась обратно к детине.

— Всем помог… — с насмешкой сказал мой возница. — Прямо как моя жена, везде ей надо встрять, всем помочь. Когда расскажу о тебе, начнет расспрашивать, «чем помог?» — эта не удержится! — Он довольно усмехнулся.

Я равнодушно пожала плечами, за место заплачено, зачем же зря деньгам пропадать?

Когда детина вывел телегу на дорогу вслед за идущими возками, выстроившимися в караван, я спросила, протягивая ему кусок лепешки и пласт сыра из котомки:

— Так сколько с меня?

— Добряк добряка видит издалека, жизнь длинная — сочтемся! Так как тебя зовут, парень?

— Олень, — вздохнула я, закусывая лепешкой с сыром.

— Ну, а меня Кипар, — ответил детина, двумя укусами слопав угощение.

— Спасибо тебе, Кипар… — я вздохнула с облечением. Все-таки он так помог! От первого куска лепешки захотелось есть еще сильнее.

— А этот тебе кто, знакомый? — Кипар кивнул головой в сторону раненого.

— Не-е, сегодня впервые увидел, — ответила я, делая новое угощение.

Кипар недолго помолчал…

— Хороший из тебя мужик вырастет, неравнодушный!

Ага, а если девушка за кого-то переживать — так, само собой! Еще и посмеяться над ней можно!

Детина, отказавшись от нового угощения, продолжал:

— Но пока глупый…

Я встрепенулась, с негодованием рассматривая Кипара.

— Кто же в таких местах говорит «я заплачу»?

— А что надо было говорить? — раздраженно спросила я, убирая сыр в котомку. — Они меня и слушать не хотели!

— И хорошо! А то… делов-то! Согласились, отошли подальше, шейку сломали и все… Было ваше, стало наше!

— Ты что, так и подумал? — с недоверием спросила я, поежившись от представленной картинки.

— Нет, я был тем, кто когда-то, как ты хотел заплатить… — угрюмо закончил мой спутник.

— Да… — я тяжело вздохнула, — бывает…

Холодный ветер, почти наш холодерг, нагнал угрюмые тучи и за перевалом на нас полил такой пронизывающий дождь, что и речи не могло быть ни о какой попытке поговорить. Все без жалости гнали лошадок, пытаясь быстрее добраться до Непруга.

Вот оно неласковое Привражье, граница людского королевства и эльфийского владычества.

В какой постоялый двор доставил нас Кипар, не знаю, выгрузив из телеги, слуги перенесли раненого в комнатку наверху. Стоя напротив моего доброго возчика на пороге постоялого двора и дрожа от невыносимого, сводящего с ума холода, я могла только кивать, едва понимая, что он объясняет:

— Доктора я пришлю — никуда не ходи! За трое суток я