Венчание - Галина Дмитриевна Гончарова

мелочь каждую, она и на заседаниях Думы Боярской присутствовала, вместо сына, и доклады сама читала, и чего только не делала, в той, черной моей жизни. И так легко она от всего откажется?

Не верю я в такое, ждет своего часа гадюка, ужалить собирается, а только где и когда?

Федор тоже удивил. Ни истерики, ни скандала какого — мимо проходил, ровно как мимо стенки. Смотреть — смотрел, да ведь взгляды — они неуловимые, больше-то и не было ничего. Ни записки какой, ни слова, ни движения — просто взгляд. А смотреть и кошка может, чай, глаза есть. Тут и пожаловаться вроде как не на что.

А вот Аксинья…

Сестра ходила, ровно тень серая, платья роскошные, украшения — на трех цариц хватило бы, а вот движения неловкие, неуверенные. И я вижу, боль она прячет.

Федор?

Чего удивительного, в бытность мою, он и со мной груб да неловок был, но видимо, сдерживаться старался. А Аксинье и того не досталось.

Я к ней шаг сделала, так сестра дернулась, ровно от кнута — и ушла быстрее, чем я хоть слово сказать успела. И боярыни за ней следуют неотступно, то Пронские, то Раенские, то еще кто из приспешников Любавиных. Неудивительно, что она так боится… Федор ведь в ней волен, в жизни и смерти, жену у него отобрать не выйдет. А трудно ли так сделать, чтобы ей жизнь кошмаром казалась?

Может, и уже…

Михайла мне на глаза и вовсе не попадался. И пугало меня все это до ужаса.

А сюда еще весточка от Божедара добавилась.

Боярыня Пронская, оказывается, Любаве племянница родная. У матери Любавы, у ведьмы чужеземной, трое детей было, одну-то дочь она как есть народила, она и силу материнскую унаследовала. А вот двое других, как бабушка и сказала, с ритуалом зачаты были, иначе почему они сразу после смертей в семье появлялись?

Может, потому Любаве и на Федора ритуал проводить пришлось? Не смогла б она зачать как обычные люди? Потому у нее один сын и появился? Дочерей не было, никого более не было?

Я не поленилась с чернавками побеседовать, те и рассказали мне, что все верно, незадолго до появления на свет Федора, скончался один из царских дядюшек. Да там и не удивился никто, старику уж за семьдесят было, болел он постоянно…

Я бы тоже не удивилась. Но и ежели Любава все это устроила, тоже не удивлюсь. Ей в самый раз чужая смерть была, можно и ускорить ее чуток. Может, потому и Федор-то таким неудельным получился, что жертва стара была, да больна? Знать бы мне ответ…

Почему не Борис?

Подобраться к нему не получилось? Или еще какая причина была?

Потом я к мужу пристала, Борис и рассказал мне, что когда отец на Любаве женился, Борис ее принял плохо, пришлось отцу его отправить отдельно пожить, наместником, в другой город. Аж на два года.

Федька родиться успел, когда Борис домой вернулся.

Любаве просто пришлось брать того, до кого добраться можно было, а через половину Россы за пасынком… ритуал это, понимать надобно! Тут все значение имеет, и положение звезд, и день, и час, и сил требуется много… не рискнули просто. Взяли того, кто рядом оказался. Так ли это, не ведаю, а похоже выглядит.

И еще один узелок развязался.

Бабушка Агафья в покоях матери Бориса побывала. Прошлась, подумала, пригляделась, принюхалась, иначе и не скажу. И сказала, что нет там ничего черного.

Что бы с государыней не случилось, не причастна к этому была Любава. Никаким боком.

Борису сразу легче стало. Но решение свое насчет монастыря он отменять не собирался. Пусть едет, зараза, авось, в палатах воздух чище будет!

Евлалия Пронская, кстати, во дворец зачастила.

Так-то она Ева, дочь Сары, внучка Инессы, которая еще Ирина Захарьина. И — ведьма?

Я к ней приглядывалась при встречах внимательно. На беседу не звала, рано войну объявлять, не ко времени. А ежели мы с ней сцепимся, ох и полетят перья в разные стороны, и я не уверена, что одолею… нет, не так даже!

И не такую я на клочья порву, и сама сдохну, на шее ее зубы сомкнув, да разве в ней дело? Тут все серьезнее и страшнее будет.

Почему она Бориса убила?

Почему Борис ее к себе подпустил?

Хотя второе и понятно как раз, боярыня же, и знакомая, и видел он ее не раз, чего б не подойти с вопросом? Он опасности и не ждал, не ждал удара. Но и… Боря не тюфяк какой, он воин, и тренируется каждый день по часу, упражнения с клинком делает. А удар нанести позволил, да не в спину, в грудь! Почему перехватить не успел? Замешкался, али еще причина какая была? Нет ответа покамест. А вот оружие ведьмовское меня заинтересовало.

Нарисовала я его, как смогла, прабабушке отдала, та рисунок передала Божедару, обещал богатырь разузнать, что да как. Это ведь не секира какая, не алебарда, у такого оружия своя дорога, кровью политая. Это для убийц оружие, и странно мне, как оно у ведьмы оказалось?

Или мать ее чем-то таким промышляла?

А зачем ведьме клинок? У нее другое на уме, я вот, тоже на силу свою полагаюсь больше, чем на руки-ноги, я не рукой врага отталкивала — силой хлестнула, ослепила бы на пару минут, или мягче — глаза отвела, да увернулась.

Откуда этот клинок?

Часть вопросов разрешилась, но появлялись новые. Свербели безжалостно, требовали ответа.

И его придется найти ДО того, как нас ударят. Потому что я могу и не отразить этот удар, и цена моего незнания страшной будет. Что — моя жизнь? Тут вся Росса на весы положена…

Жива-матушка, помоги!

Глава 3

* * *

— Ева, помоги, деточка! Люблю я его!

Евлалия на свекровь покосилась чуточку презрительно, вздохнула незаметно.

Любит-любит… уж какого она за год стрельца-то любит? Пожалуй, что… первого? Как нашла себе боярыня Степанида в том году радость малую, так и продолжается по сей день. Странно даже…

Кому другому боярыня Степанида строгой казалась, да неприступной, а вот Евлалия точно знала, падка боярыня на молодых мужчин. Ненасытна она, нетерпелива, до утех плотских жаднА, что кошка мартовская. В молодости поди, всех конюхов перещупала, со всеми перевалялась, ну тогда она и моложе была! А возраст-то уже берет свое.

И смотрится уже боярыня не красавицей-девицей, сколь притираний на себя не намажь,