Ее свирепые звери. Начало - Э. П. Бали

высовывая голову как можно дальше из-за решетки собственной камеры.

— Что это? — спрашивает он, и я слышу веселье в его голосе.

Я левитирую свой маленький пузырь сквозь прутья клетки Косы и тут понимаю, что не продумала все до конца.

Коса переводит взгляд со штанов на меня, пока они неуклюже парят перед ним. Прочищая горло, я беру себя в руки и использую навык, к которому мне не часто приходится прибегать.

Это требует изрядной концентрации, но мне удается сделать еще один щит в форме моей руки и использовать его для манипуляций с материалом. Опустив штаны на пол, мои призрачные руки держат их за эластичный пояс у его ног.

Я снова смотрю на Косу, затаив дыхание. Но затем он поднимает ноги. Я почти вздыхаю с облегчением, когда натягиваю штаны на его ступни и задираю их до икр и коленей, отмечая замысловатые татуировки там. И когда добираюсь до его бедер, клянусь, я понятия не имею, как мы собираемся делать это дальше.

Но цепи на его руках, должно быть, не очень тугие, потому что Коса приподнимается на стуле, и я быстро натягиваю штаны ему на бёдра. Я убираю щит, прежде чем прикоснусь к его коже… или члену своими призрачными руками.

Уже в спортивных штанах он снова смотрит на меня, и выражение его лица абсолютно не меняется. Полагаю, они ему нравятся, раз он позволил мне их надеть?

Стараясь не думать об этом и довольная небольшим успехом, я отворачиваюсь и сажусь на свое обычное место между камерами Дикаря и Косы.

Я смотрю на свою стальную дверь, выдыхаю и поворачиваюсь к Дикарю.

— Что ты дала моему брату? — тихо спрашивает волк, его красивое лицо серьезно.

Прочистив горло, я тихо отвечаю:

— Здесь немного прохладно, так ведь? Я купила ему спортивные штаны.

По его лицу пробегает выражение, которое я не могу истолковать, но в мгновение ока оно исчезает.

Дикарь говорит голосом, совершенно не похожим на его обычный кокетливый тон:

— Пожалуй, теперь не так сильно, принцесса.

Я молчу и закрываю глаза, внезапно пытаясь сосредоточиться на своем пациенте.

Голос Дикаря вновь обретает кокетливую нотку, и он говорит:

— Думаю, мы нравимся принцессе, мальчики.

Я знаю, что он ухмыляется от уха до уха, и хотя мне требуется вся моя сила воли, чтобы не открыть глаза и не посмотреть на него в ответ, я не могу сдержать улыбку, которая расползается по моим собственным губам. Анима во мне — распутная штучка, потому что дикий жар проносится у меня внутри от удовольствия, которое я слышу в его голосе.

Я подавляю это дерьмо изо всех сил, потому что я ни за что не могу позволить ему выйти наружу.

Глава 11

Аурелия

По истечение часа я довольна тем, какого прогресса добилась со своим пациентом. Мне пришлось опустить один из моих внутренних, более тяжелых щитов в конце, чтобы получить заряд энергии для прорыва, но оно того стоило. С Дикарем и Косой по обе стороны от меня, я не чувствую, что мне сейчас грозит опасность в этом подземелье. Я открываю глаза и со стоном вытягиваю шею.

Я поворачиваюсь и вижу, что Дикарь наблюдает за мной, полуприкрыв глаза. Кажется, он выходит из какой-то задумчивости, потому что его лицо оживает. Он одаривает меня медленной, горячей улыбкой, и я не могу не заметить, какие красивые у него губы.

Он поворачивает голову, чтобы почесать правую сторону шеи грязной, окровавленной рукой, и я испытываю шок, когда сила, подобная цунами, ударяет меня в живот. Все в моей вселенной сводится к этому единственному кусочку кожи Дикаря.

Потому что там находится золотой, сияющий символ. Череп, из которого струятся пять лучей света.

Мой брачный символ.

Дикарь достает из кармана комок красной фольги, и я понимаю, что он сохранил половину вчерашнего «Поцелуя Херши». Он кладет остаток в рот и смакует, пока я смотрю на него.

— Что случилось? — спрашивает он, не отрываясь от шоколада.

Мне требуется колоссальное усилие, чтобы повернуть голову из стороны в сторону и покачать ею.

— Ничего.

Холодное, темное чувство сжимает мое сердце, и что-то подсказывает мне посмотреть на камеру позади меня. Медленно, в ошеломленном трансе, я поднимаюсь на ноги и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на дракона, прикованного в своей камере.

В темноте видно золотое свечение, и оно на шее Ксандера. Мой символ виден даже во мраке.

Я не дышу. Я не моргаю. Я не думаю.

Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо. Блядь. Нет. Как?

Мои ноги двигаются сами по себе, что-то большее, чем я сама, ведет меня к камере Косы. Он сидит там, как всегда, только на этот раз светятся не только его ледяные глаза. Это золотая метка на правой стороне его шеи, взывающая к самым глубинам моего существа.

Моя анима издает рев чистого, радостного освобождения, и мои колени подгибаются. Я вовремя хватаюсь за свой щит и заставляю себя замереть.

Из-за необходимости сдерживать эмоции невольная слеза скатывается по моей щеке, и внимательные глаза Косы следят за ней.

Это удар под дых. Мои внутренности сейчас взорвутся.

Я должна убираться отсюда. Мне нужно уйти и никогда не возвращаться. Как я могла быть такой глупой? Как я могла не знать?

Но я точно знаю почему. Вокруг меня было семь щитов, и я рассеяла один из своих экстрасенсорных щитов, чтобы лучше понять своего пациента сегодня. Я никогда раньше не опускала этот щит перед заключенными, и именно он был ответственен за защиту меня от внешних ментальных сил — поэтому он также скрыл от меня и их брачные метки.

Меня сейчас стошнит.

Все трое этих зверей — мои пары. Трое из пяти, которым я была обещана судьбой.

Я сглатываю сквозь наждачную бумагу в горле, зная, что и Дикарь, и Коса инстинктивно отслеживают мои движения, их зрачки расширены. Они делают это, потому что они мои суженые, и даже если они этого не видят, их анимус делает их более отзывчивыми ко мне. Заставляет их хотеть заботиться обо мне. Хотеть убивать ради меня.

Их звериные сущности знают, кто я. Я вижу это ясно как день.

Но их разум этого не осознаёт.

Я разворачиваюсь на каблуках и почти бегу к выходу, но у меня такое чувство, будто я иду по воде, мои конечности медленно подкашиваются.

Грубый голос Дикаря преследует меня игривой интонацией.

— Увидимся завтра, принцесса.

К счастью, мое время все равно истекло, и Клюв улыбается мне с другой стороны, когда открывает дверь.