Девушка и Ворон - Марина Кравцова

Одним из таких мест были Чудо-горы – так назывались холмы, возле которых возник когда-то Чудногорск.

На вершине одного из холмов стояла Варя Измайлова. Зябко куталась в соболью шубку и задумчиво смотрела вдаль, на сонную деревню, погруженную в беззвездную темень. И только Ивановский монастырь уютно светился окнами келий. В одной из них молится, наверное, сейчас за Варю родная сестра Анастасия – монахиня Аркадия.

– Как бы мне, Настенька, молитвы твои поперек не встали, – усмехнулась Варя.

Она думала о своей судьбе, загадывала себе еще лучшую долю. Уже успела заскучать в законном браке, но и тут перстень помог – легко завела тайного дружка и тоже не прогадала. Немецкий барон, и красавец, и богач. Было в нем что-то очень, очень непростое. Вскоре Варенька узнала его тайну, и показалась ей она хоть и страшной, но безумно притягательной.

И сейчас она ждала здесь именно барона, но появился вдруг огромный черный ворон. Словно ниоткуда – его будто сама тьма выпустила на холм. Ворон уселся на плечо Варвары, и она поморщилась.

– Не дури, царевич.

Ворон не стал упорствовать, слетел на траву и обернулся черноволосым юношей невиданной красоты: сверкают глаза в пол-лица, звезды горят на висках, длинные волосы развеваются на ветру, сдерживает их лишь светящийся обруч. Шелковая рубашка навыпуск перехвачена серебристым поясом с пряжкой в виде месяца, высокие сапоги мягко поблескивают в темноте. Весь он сияющий – светлый и темный одновременно.

– Думал, рада мне будешь, другу давнему. Я же пролетом тут. Спешу в Тумарино, где меня любимая женушка дожидается с сыном Ванечкой.

– А я и рада, Ворон Воронович! Вот только если Максимилиан тебя здесь в человечьем облике застанет – радости ох как поубавится. Хотя тебе-то что сделается…

– Не поверит твой полюбовничек, что ты еще младенцем играла с моими перышками?

Варя вздохнула.

– Он-то, может, и поверит. Только за тайну свою испугается. А я такое дело затеяла… нельзя мне рисковать понапрасну.

– Расскажешь, что задумала? Нечасто увидишь, как дочь Малахитницы на Чудо-горе ворожит. Или тут не обошлось без ведуньи, с которой я тебя познакомил?

– Не ворожба здесь… другое. Ох, не терзай, Ворон Воронович, оборачивайся давай поскорее. Я и так уже извелась – выйдет ли по-моему?

– Хорошо, Варенька. Я вон за тем кустиком притаюсь, в такую-то темень ворона никак не разглядеть.

Прошло еще немного времени. Повеяло стылым, не осенним холодом, будто приблизилась темная туча. Огромное кожистое крыло коснулось замерзшей щеки Варвары, и на холм приземлился дракон, сверкнув во мраке зелеными глазищами. У него было узкое тело, блестящее черной чешуей, и наросты на голове наподобие рогов.

– Наконец-то, Максимушка, – тихо сказала Варя.

В человеческом обличье дракон оказался рослым, щегольски одетым молодцем – соболья шапка, плащ оторочен мехом, под плащом – камзол с вышивкой.

– Заждалась, моя красавица?

Голос у него был звучный, говорил он по-русски легко, но с немецким акцентом.

– Я, Максим, терпеливая. Рада, что прилетел.

Максимилиан обнял женщину за плечи, привлек к себе.

– А вроде бы и не рада… Неужели так сильно боишься?

– Не боюсь, – ответила Варвара, не опуская глаз. – Подари мне, что обещал, и пусть все будет, как сговаривались.

Барон провел кончиком пальца по изгибу черной брови, слегка тронул чуть припухлые губы.

– Смелая ты. Дерзкая, отчаянная… за то и полюбил.

– Чего же ты ждешь?

– Думаю… Признаться, опасаюсь немного волшебных ваших холмов. Странная, незнакомая мне магия… но для ритуала необходимо сакральное место, иначе может не сработать. И если уж решились…

Из-под полы роскошного плаща Максимилиан достал небольшую бутылочку и золоченый, украшенный рубинами, кубок. Варя с интересом за ним наблюдала.

– А скажи мне, друг сердечный, обмана не будет?

– Какой же тут может быть обман… Я люблю тебя, Варя.

– И будет все так, как ты говорил? Муженька моего изведешь и женишься на мне?

– Непременно женюсь, почему ты вдруг засомневалась? Увезу тебя в свой родовой замок…

– Да я… так. Не бери в голову, Максим. Давай уж начнем.

Тот кивнул, сосредоточился. Заговорил на неизвестном Варе языке, жестком и неприятном.

– Пей, – сказал барон наконец, наливая из бутылочки в кубок чуть светящуюся темную жидкость. – Пей, моя нареченная, прими в себя мою суть, будь мне верной подругой, будь моей избранницей.

Если что-то и дрогнуло у Вари внутри, она этого ничем не выдала. Взяла кубок и лихо осушила, словно чарку хмельного вина.

Но это вино было недобрым.

Варе показалось, что она умирает. Только была то не смерть, нет – обновление плоти, изменение всего ее существа. Словно ледяной вихрь вмиг захватил душу, вырывая сознание из тела и бросая куда-то в неведомое, в запредельные миры.

В глазах померкло, сердце зашлось, и Варя упала на холодную землю. Но Максимилиана это не смутило. Он склонился над ней.

– Ничего, – сказал он, приподнимая женщину и гладя по щеке. – Так всегда бывает. Скоро пройдет. А я… мне вот что-то худо вдруг стало… непонятно это… тревожно.

Варя и вправду вскоре очнулась. Приподнялась, опираясь на руку Максимилиана, но не сразу осознала, что с ней случилось. Когда же снова зазвучал его вкрадчиво-сладкий голос, она вспомнила все.

– Как ты, моя нареченная?

– Я-то… – она засмеялась. Смех был жестокий, недобрый. – Я – лучше не бывает. А вот как ты, Максимушка?

– Странно ты как-то говоришь, Варенька… Мне как будто нездоровится. И боль в груди… Что происходит?

– Обманула я тебя… – С упоением заговорила Варвара, и в ее голосе послышалось торжество. – Пока ты спал, пробралась в горницу, где ты ворожишь, и толику своего порошка подмешала в твое зелье, как меня научила ведунья. И потому оно, на твоей крови настоянное, не частицу твоей оборотнической силы мне передало, а всю, всю я ее из тебя выпила! Не нужен мне муж-дракон, который помыкал бы мной до смерти, я сама теперь себе хозяйка, а ты ничего и сделать не сумеешь!

Варя глубоко вздохнула, закрыла глаза. Воздух вокруг нее задрожал, сгустился серебристым туманом, окутывая, как коконом. И в тот же миг вырвалась из тумана драконица, яркая, изящная и легкая, взмыла в небо.

Максимилиан попятился в непритворном ужасе. Не Варвара его напугала, но то, что он почувствовал от нее – мощь, которой не ожидал, и то, что ощутил в себе – неожиданную беспомощность. Он попытался обернуться драконом и не смог. Бросился бежать с холма, словно хотел догнать Варвару да споткнулся, свалился с кручи[15]. До смерти не расшибся, но сознание потерял и потом долго не мог вспомнить, что с ним стряслось.

Ворон нагнал Варю в полете,