Рай с привкусом тлена (СИ) - Бернадская Светлана Змея

— И почему тебе кажется, что я должен расстаться со своей честно захваченной добычей?

— Дай-ка подумать… — демонстративно чешу в затылке. — Может быть, потому, что на подступах к архипелагу стоит военный флот Кастаделлы? Нашпигованные дальнобойными мортирами галеоны запечатали каждую бухту. Никто не выйдет отсюда живым, пока не вернутся похищенные корабли.

Проверить мою правоту Одноглазый никак не сможет: сквозь туман не способен видеть даже самый глазастый человек, а посылать на разведку шлюпки он едва ли рискнет. В отличие от командиров южан, он слишком дорожит своими людьми.

— Ты блефуешь, — лицо Одноглазого становится напряженным, массивная челюсть упрямо выдается вперед. — Откуда у тебя полномочия распоряжаться флотом Кастаделлы?

— Не у меня. Я принадлежу семье сенатора Адальяро. Слышал о таком? Вот у него достаточно полномочий.

Пират спокойно обдумывает сказанное, ощупывая мое лицо холодной синевой единственного глаза.

— Докажи.

Я расстегиваю теплый жилет, распускаю шнуровку рубашки на груди и показываю клеймо. Одноглазый внимательно изучает его, не меняя положения, и задумчиво поигрывает тонким стилетом, который с начала нашей встречи не выпускает из рук.

— Тогда скажи, что помешало сенатору Адальяро и флоту Кастаделлы начать переговоры пушечными залпами? — прищуривается Одноглазый, стараясь поймать меня на лжи.

— Ему дорог его хлопок, — невозмутимо пожимаю плечами. — Он опасается, что если развяжется бой, ты оставишь ему вместо кораблей одни головешки.

— Справедливые опасения, — кивает пират, не сводя с меня взгляда. — Но что ему помешает разделаться со мной, если вдруг он получит корабли?

— Скажем так: в разговоре с ним я несколько преувеличил твои силы. Он уверен, что архипелаг наводнен пушками, аркебузами, диким огнем и меткими стрелками. И что позиции ваши на горном хребте куда выгоднее, чем позиции осады на море. Поверь мне, Сенат Кастаделлы вовсе не хочет рисковать военным флотом, особенно сейчас, когда активизировались вылазки халиссийцев и твоих же сородичей у южных берегов полуострова.

— Ты хочешь сказать, что, получив корабли, вы просто уйдете? — подозрительно щурится он.

— Именно так. Я убедил сенатора в том, что сейчас не время для атаки, и, получив корабли, тебя оставят в покое. На время.

— Тогда какой мне резон возвращать корабли? Если вы так боитесь напасть, — криво ухмыляется командор.

— Ты ведь знаешь южан: они становятся сущими безумцами, когда задета их гордость. Отдай им корабли — и они отступят, считая, что ушли победителями. Откажись — и познаешь всю разрушающую силу их гнева. Повторяю: мне стоило больших усилий убедить их в том, что можно обойтись миром, без потерь и кровопролития, и при этом вернуть утраченный груз. Но если я не вернусь к положенному сроку или вернусь ни с чем, у них не станет причин сдерживаться. Они пойдут на риск и будут штурмовать ваши форты.

— Не могу понять, — задумчиво произносит Одноглазый, разглядывая меня так, будто видит впервые. — Своему хозяину сенатору ты наплел о моей несокрушимой мощи. Меня стараешься убедить, что преимущество у флота Кастаделлы. На чьей ты стороне, лейтенант?

— На своей собственной, командор, — позволяю себе немного честности.

— И какая же твоя выгода? Тебе-то что с этих кораблей?

— Хочу выменять на них свою жизнь. Эстелла полна решимости расквитаться со мной и с моим другом за старые обиды, потому и попросила тебя придержать хлопок. А у меня на остаток жизни немного другие планы.

— Если я отдам вашему сенатору хлопок, Эстелла расстроится, — притворно вздыхает Одноглазый, и я понимаю, что уже на полпути к победе.

— Я привык расстраивать Эстеллу.

— А мне вот жаль. Очаровательная женщина. Страстная.

— Попробуй попасть к ней в рабство. А через полгодика обсудим ее очарование и страстность еще раз.

— Меня не покидают сомнения, что ты пытаешься обвести меня вокруг пальца, — притворно вздыхает Одноглазый. — Но я перед тобой в некотором долгу, лейтенант. Считай, что это моя попытка его искупить. Забирай хлопок. Правда, другие судна стали легче на самую малость. И, боюсь, этого уже не изменить.

— Сочтем это приемлемой компенсацией за возвращение кораблей.

Синий глаз пирата смотрит на меня выжидающе. Я молчу, собираясь с мыслями. Он же читает меня по лицу.

— Полагаю, это не все? — теперь Одноглазый недобро хмурится.

— Не все, — с трудом удерживаюсь, чтобы не выдать волнение.

— И что же твоему сенатору еще понадобилось?

— Не ему, а мне.

— Тебе? — удивляется он. — Тебе мало того, что ты привел в мою тихую гавань целый флот Кастаделлы, а я не снес тебе за это голову?

— Не обессудь, — виновато развожу руками. — На войне все средства хороши.

— Ну, валяй, удиви меня снова. Что тебе нужно?

— Оружие. Аркебузы. И рабы, обученные с ними обращаться. Чем строптивее, тем лучше.

Пират недоуменно вскидывает здоровую бровь.

— Раб решил сделаться рабовладельцем?

Я молчу, давая понять, что обсуждать свои планы с ним не намерен.

— Строптивые рабы, оружие… — тише и уже без улыбки повторяет пиратский командор. — Что ты задумал, лейтенант?

Я молчу, не сводя с него взгляда. К Одноглазому я испытываю немалую долю уважения и даже необъяснимой симпатии, несмотря на количество неприятностей, которое мы успели доставить друг другу. Я уверен, что наша сделка, состоится она или нет, останется между нами двумя. Но это определенно не тот человек, который поддержит мой дерзкий замысел. Пиратам выгодно сохранить рабство в Саллиде — иначе куда они будут сбывать захваченных и не выкупленных родственниками пленников?

Одноглазый, меж тем, расценивает мое молчание по-своему и произносит то, чего я никак не ожидал от него услышать:

— Послушай, дружище. Что бы ты ни задумал, дело это гиблое. Я понимаю твое желание вырваться на свободу… поэтому готов забыть прошлое и помочь тебе. С Эстеллой такое было невозможно, но сейчас я могу выкупить тебя у новых хозяев. И даже не стану принуждать тебя отрабатывать выкуп у меня на службе. Мои грехи велики, их не отмолить и не загладить ничем, но хотя бы свою вину перед тобой я могу искупить. Поедешь домой, восстановишься на службе у короля, забудешь Саллиду как страшный сон… быть может, когда мы встретимся еще раз, ты уговоришь палача подпилить веревку, на которой меня захотят повесить, — криво усмехается он.

Не сразу отдаю себе отчет в том, что качаю головой в ответ на столь щедрое предложение.

— Я бы многое отдал, чтобы услышать эти слова хотя бы полгода назад… Но теперь все изменилось. Мне не нужна свобода. Только рабы и оружие.

— И чем ты собираешься за них платить? Своими цепями? — хмыкает Одноглазый.

— Я найду способ. Запомни имена: Вельдана Адальяро и Гидо Зальяно. Через них ты можешь передать послание для меня. Только будь осторожен.

— Это ты будь осторожен. Жажда мести еще никого не доводила до добра, поверь моему опыту.

— Постараюсь запомнить. А в ответ тоже кое-что посоветую. Когда мы уйдем, укрепи берега как следует. Или подыщи себе другое место для пиратского рая — когда флот Кастаделлы соберется с силами, вас не оставят в покое.

Расстаемся мы в молчаливом напряжении, не пожимая друг другу рук. Командор пиратской флотилии отдает короткие распоряжения своим приспешникам, и вскоре я вывожу из лагуны караван потерянных судов вместе с ошалевшими от неожиданного счастья остатками корабельных команд.

Боевые галеры встречают нас на прежнем месте. С затаенной тоской смотрю на солнце, что уже закатывается за вершины островной горной гряды. Мой дерзкий план удался, но короткая иллюзия свободы неумолимо подходит к концу.

====== Глава 38. Соблазны ======

Беспрестанная качка дико раздражает. Как и цепь, на которую я снова посажен. За стенами грузовой каюты кипит работа: бегают матросы, кричит боцман, слышатся отрывистые команды капитана, а я снова не нужен, выброшен из жизни, заперт в удушающей полутьме и неизвестности.