Змеиный венец - Екатерина Ивановна Гичко

– Все вон! – опять рявкнул Дейширолеш.

Вааш тут же скрылся и задвинул дверь. А кошка яростно прыгнула на хвост Дейширолеша и с хрустом вонзила в него зубы. Дейш зашипел от боли и пошатнулся. Прежде чем упасть, он успел положить ребёнка на постель. И кошка тут же потеряла к Дейшу интерес, метнувшись к ложу.

Она запрыгнула на постель и обеспокоенно обнюхала кряхтевшего малыша. Дейш, забыв о боли, забыв о беспокоящем его внешнем виде сына, замер, насторожённо следя за её движениями. Из горла зверя вырвалось что-то вроде воркования. И она размашисто лизнула младенца. Кошка не испытывала никаких сомнений: перед ней самый красивый котёнок на свете.

А младенец возмущённо запищал: шершавый язык мамы ему не понравился. Дейш вдруг заволновался, что она с него кожу «слижет».

– Не смей его облизывать! – зарычал он на кошку и поднялся, игнорируя боль в хвосте.

Кошка обернулась к нему и угрожающе зарычала. Дейш зарычал в ответ не менее впечатляюще, и она передумала бросаться на него, словно наконец вспомнив, кто он вообще такой. Даже вина мелькнула на морде. А Дейширолеш бесстрашно пополз к постели и отпихнул её башку в сторону. Сын стал ещё краснее и возмущённо сопел. Дейш поспешил взять его на руки.

– Идиотка! – зарычал он на кошку.

Она обеспокоенно завертелась. Весь её вид так и говорил: «Отдай! Отдай мне его!» Не желая провоцировать повторное нападение, Дейш присел на ложе, и зверь тут же сунул нос в одеяло к младенцу. Наагашейд с некоторым облегчением вздохнул. Он успел испугаться за новорождённого сына. И пяти минут не успел прожить, а мама уже организовала ему приключения.

Только рано Дейш расслабился. Дальше начались большие сложности. Кошка не желала уступать место человеку и не желала успокаиваться. Из-за неё в комнату не могли войти ни опекуны, ни нянечки, ни Эош… никто! Она молча бросалась на всех с таким видом, что сразу становилось понятно: порвёт. Дейшу даже пришлось стоять у двери в спальню, высунув за порог хвост. Иначе Эош его никак не мог обработать.

Рядом с собой и ребёнком кошка терпела только Дейширолеша. Ещё большие сложности начались, когда сына понадобилось обмыть, завернуть в одеяло и покормить. Кошка этим заниматься не могла, Дейш же не умел ухаживать за детьми. Но пришлось учиться.

Купая сына в небольшой лохани, Дейш ощущал себя немного странно. Ему никогда не приходилось ранее купать кого-то, кроме себя и Тейс. А тут ребёнок, который спокойно мог в лохани утонуть. Осторожно обмывая маленькое тельце, Дейш всё больше и больше успокаивался, думая: ну какой из этого малыша наагашех? Маленький, слабенький… Мама его один раз лизнёт, и вся его чешуя у неё на языке останется. Даже обнаруженные на спинке шишки-припухлости вдоль позвоночника почти не расстроили Дейша.

В одеяло он заворачивал ребёнка с помощью подсказок няни, которая говорила из-за двери.

– Вы только не сердитесь, если он из одеяла выползет, – попросила женщина. – Детишки постоянно из них выворачиваются.

– Завязывать не умеете, – сказал в ответ Дейш.

Из одеяла, завязанного его руками, точно никто не выползет.

А потом встала самая острая проблема: как покормить сына? Кормилицу кошка не пускала. Самого Дейша с ребёнком она из спальни тоже не выпускала. Дейширолеш был уже взвинчен из-за всех навалившихся сложностей, когда Дел из-за двери сказал:

– Ну что делать? Подкладывай под кошку.

Дейшу это показалось диким. Он ползал по комнате, укачивая ребёнка, и всё никак не решался. В конце концов он заставил кошку лечь на бок, развернул сына из одеяла и подсунул к ней. Когда малыш свернулся у мохнатого живота кошки и начал сосать молоко, Дейш страдальчески застонал:

– Моего сына вскармливает молоком кошка… я женат на кошке… кошка родила мне ребёнка…

В этот момент он ощущал себя извращенцем.

Засыпал Дейш с сыном за пазухой. Только так он мог быть уверен, что кошка не доберётся своим шершавым языком до ребёнка. Пусть уж лучше его самого лижет. Она же лежала рядом и тоскливо вздыхала.

Утро ознаменовалось тем, что Дейш проснулся с мокрой грудью. Он не сразу понял, откуда эта влага, а потом увидел, что хрупкие, как скорлупа, паховые пластинки сына раздвинуты, и глухо застонал.

И потянулись дни в компании новорождённого сына и его мохнатой, не желающей приходить в себя мамы. Дейширолешу приходилось ухаживать за ребёнком самому. И он выяснил, что это не так уж тяжело. Нервно, правда, и ночью поспать нормально не удаётся. Научился спокойно относиться к естественным потребностям сына и почти перестал обращать внимание на его внешний вид.

Кошка несколько раз в день покидала их, но всегда не более чем минут на десять. Выскакивала в окно и в него же возвращалась. Слуги таскали ей мясо и воду прямо сюда, в спальню.

Через три дня Дейш сообразил выманить её с помощью ребёнка в другую комнату, чтобы слуги смогли прибраться в спальне. Просто быстро выскочил и метнулся в личную комнату Тейс. Естественно, она тут же побежала за ним. Пока они там сидели, слуги смогли убраться. А кошка с тех пор перестала нервно реагировать, когда Дейширолеш подползал к порогу спальни, и теперь он мог гулять с сыном по всем комнатам их покоев.

К началу второй недели Дейширолеш начал переживать, что Тейс вовсе не вернётся и так и останется в зверином облике. Он стал более раздражительным, рычал на слуг, когда они скреблись в дверь, и с тоской смотрел на кошку.

В конце второй недели он купал сына и одновременно слушал наставления няни из-за двери. Кошка нервно металась рядом: звук чужого голоса её раздражал. Неожиданно она с громким рычанием бросилась на дверь. Няня, услышав рык, испугалась и завизжала. Дейш метнулся к жене, в итоге его сын чуть не наглотался воды.

Как же Дейш орал и на идиотку няню, и на не менее умную кошку. Зверь прижимался к полу и виновато смотрел на него, но это не действовало. Дейширолеш был просто не в себе от ярости. Кучу всего наговорил в сердцах.

Но, похоже, взбучка благотворно повлияла на кошачье сознание, и когда Дейш на следующее утро открыл глаза, то увидел рядом совершенно голую жену, которая кормила сына грудью.

Дейширолеш тихо рассмеялся от счастья и почувствовал, как двухнедельное напряжение наконец-то отпускает его. Сейчас он видел перед собой самую правильную картину: сына кормила женщина, а не зверь.

– С возвращением, – тихо сказал он.

Девушка