Разрушение кокона - Тан Ци

– Он завоевал весь мир и вручил его вам. Если боги настолько никчемны, что не могут его удержать, темным и демонам стоит снова попытать счастья.

Чжэ Яня, который еще не отошел от осознания, что Дун Хуа сам заговорил о причинах исчезновения Мо Юаня, настиг новый удар: и впрямь Мо Юань пропал из-за Шао Вань. Когда же до феникса дошел смысл последних слов владыки, лицо его пошло пятнами стыда.

– Твои слова, конечно, не лишены смысла, – хотя высший бог Чжэ Янь обычно избегал мирских дел, он, как лекарь, сердцу которого полагается болеть за всех живых существ, не мог не тревожиться за судьбу Небесного клана, – но если допустить усиление темных и демонов, они неизбежно нападут на нас, и тогда весь мир снова… – Тут Чжэ Яня осенило, и он уставился на Дун Хуа. – Ты… Двести лет назад ты внезапно покинул поле боя и удалился на Лазурное море… Неужели ты уже тогда предвидел, что наступит сегодняшний день, и поэтому?..

В глубине обычно бесстрастных глаз владыки мелькнул проблеск:

– О? И до чего же ты додумался?

Чжэ Янь уловил это и еще больше утвердился в своих догадках:

– Ты уже тогда знал, что у Шао Вань есть способ открыть врата Жому – и что это будет стоить ей жизни. Ты понимал: как только Шао Вань развоплотится, Мо Юань тоже все бросит и уйдет. И тогда Небесный клан снова превратится в блюдо сыпучего песка – каждый сам за себя, тронь – и все посыпется. Мир погрузится в хаос, и продолжать борьбу станет бессмысленно. Поэтому ты ушел в затвор, когда все боги распевали победные песни, да?

Сребровласый молодой мужчина ответил не сразу.

Но если так… В голове Чжэ Яня сложился новый вопрос:

– Если ты вернешься на Небеса и займешься делами управления, как просят старейшины, то уход Мо Юаня не приведет к хаосу ни в клане, ни в мире. Тогда зачем ты?..

Верховный владыка сжал только что съеденный черный камешек и впервые за день прямо посмотрел на Чжэ Яня:

– А ты и впрямь умен, – сказал он с уважением. И, словно в награду за проявленную сообразительность, с готовностью пояснил: – Чтобы объединить мир за семьсот лет, Мо Юань был беспощаден на поле боя, а вот внутренним делам внимания уделял недостаточно. Разумеется, так долго продолжаться не могло. Все эти годы среди богов плодились интриги. Будь я всегда рядом, как бы все комары, мухи, крысы и тараканы явили свое подлинное обличье?

Чжэ Янь внезапно осознал: и в самом деле, будь у власти Дун Хуа, никто не посмел бы баламутить воду. Но стоит водам забурлить – и сразу всплывет вся грязь, что в них таилась. Лишь обнаружив источник болезни, можно вырезать разложившуюся плоть, удалить прогнившие кости и назначить верное лечение. Размах этой игры в вэйци оказался куда больше, чем он думал.

Дун Хуа поставил на доску последний камешек, и Чжэ Янь только тогда заметил, что, пока он размышлял о делах мира, владыка уже забрал его черные камни и в одиночку завершил партию, играя сам против себя. Потрясенный высший бог надолго застыл, не зная, что и сказать. Наконец он выдавил двусмысленную похвалу:

– Уважаемый брат и впрямь мастер долгих игр.

– А, да, – только и ответил Дун Хуа с обычной безмятежностью.

Поняв намерения владыки, Чжэ Янь разом успокоился. Теперь он примерно представлял, что ответить старейшинам. К тому же ему надоело мучить себя играми с владыкой – в вэйци ли, словесными ли, поэтому он встал, собираясь попрощаться. Внезапно к ним торопливо приблизился бессмертный Фэй Вэй и тихо доложил, что на Лазурное море прибыл еще один гость.

Владыка не проявил особого интереса, продолжая собирать камешки для игры в вэйци, только небрежно спросил:

– О? И кого ты привел на этот раз?

Фэй Вэй поспешно сложил руки перед собой в знак почтения:

– Этого гостя привел не ваш покорный слуга – он сам прошел сквозь ваши защитные заклятия, владыка.

Дун Хуа так и замер с камешком в руках. Он уже собирался что-то сказать, как его опередил Чжэ Янь с выражением потрясения на лице:

– Что?! Даже я не смог прорваться сквозь эти барьеры! Кому бы еще хватило на это сил? Неужели это… Мо Юань?

Верховный владыка задумался:

– Мо Юань тоже не смог бы. Пройти сквозь эти заклятья могут лишь те, кому я позволяю, как, например Фэй Вэй. Либо же те, кто связан со мной кровными узами. Но, увы, у меня нет ни родителей, ни братьев с сестрами.

Тут и сам Дун Хуа заинтересовался и взглянул на Фэй Вэя:

– Неужели я дозволил проходить барьер кому-то, кроме тебя?

Фэй Вэй замялся.

– Тот гость… Должно быть, смог пройти сквозь заклятие потому, что связан с вами кровными узами.

Владыка, который не повел и бровью за все то время, пока обсуждал с Чжэ Янем проблемы миропорядка, застыл с совершенно пустым выражением лица. Спустя какое-то время он вымолвил:

– Насколько помню, я сирота. У меня нет ни братьев, ни сестер.

Фэй Вэй покачал головой:

– Он не ваш брат и не ваша сестра.

Дун Хуа тут же добавил:

– У меня и родителей нет.

Бессмертный небожитель снова покачал головой.

– Он не ваш родитель.

Дун Хуа нахмурился.

– Тогда он?..

Фэй Вэй, набравшись смелости, выпалил:

– Он утверждает, что он ваш сын. Его зовут Бай Гуньгунь.

Немая сцена.

Высший бог Чжэ Янь, уже поднявшийся, чтобы отправиться восвояси, замер. Более того, сделал два шага назад и снова уселся на место с видом полнейшей невозмутимости.

Это что еще за дела? Да эта сплетня разорвет небо и землю! Внешне Чжэ Янь сохранял ледяное спокойствие, но внутри него бушевали волны: не зря он три года выжидал у задних ворот Лазурного моря! Ох как не зря!

Глава 3

Проснувшись, Бай Гуньгунь обнаружил, что лежит в зарослях цветов варшики. Белые цветы источали густой аромат, в котором чувствовалась свежесть, что наполняет воздух после дождя. Бай Гуньгунь невольно чихнул, поднялся на ноги и, оглядевшись, с удивлением понял, что оказался на Лазурном море.

Маленькая головушка Бай Гуньгуня на мгновение перестала соображать. Десять лет назад в смертоубийственной схватке с темной девой Мяо Ло его отец и Цзю-Цзю получили ранения. Матушке пришлось выпить несколько чашек отцовской ало-золотой