Небесное чудовище - Яся Белая

– Не старайся. Мое сердце уже отдано другому мужчине. Мы обменялись с ним тайными именами, и я… – вскидываю глаза, смотрю прямо и открыто, чтобы понял: не вру, – провела с ним ночь.

На несколько мгновений в камере повисает тишина, которую, словно взмах клинка, разрезающий шелк, прерывает его возглас:

– Что?! – Лэйшэн сжимает кулаки, а лицо его будто заостряется и становится невероятно злым. – Что ты сделала?

– Отдалась ему, – говорю с вызовом. – Занималась с ним любовью. Достаточно? – Чувствую, что закипаю. – Или тебе в подробностях?

Он подается ко мне, нависает черной глыбой, полыхая гневом. И вновь становится страшно. Я отлично знаю, как в Мире Смертных наказывают жен-изменниц, так что если Лэйшэн меня сейчас поколотит – это будет меньшей из положенных кар.

Инстинктивно закрываюсь руками.

А Лэйшэн вдруг шарахается, будто его облили кипятком. Я вижу, как его трясет…

– Как ты там его назвала? Пепел, кажется… – бормочет он. – Ну конечно… Я должен был догадаться. Дорогой братец! Всегда он! – выплевывает со злостью. – Всегда раньше меня!

Вскакивает и стрелой несется к выходу. Только сейчас замечаю, что он закрывал нас Щитом Глухоты, чтобы смертные у двери не расслышали слишком много. Зато теперь я четко слышу его распоряжения:

– Это очень важная пленница. Срочно перевести наверх. И проследите, чтобы там были хорошие условия, – я завтра лично все проверю.

– Да, господин.

– Сделаем, господин.

Подобострастные фразы несутся ему вслед.

А я, оглушенная, сижу и пытаюсь унять вдруг сбрендившее сердце. Перед глазами снова мелькает видение – богиня с длинными до земли волосами смеется, стоя между двух ослепительно красивых мужчин: один одет во все белое, другой затянут в черное. День и Ночь, которые подчиняются только ей. Однако понять, что это было, мне не дают – начинается суета.

Меня чуть ли не под руки ведут наверх тем путем, которым я двигалась в духовном теле. На сей раз помещают не в камеру, а комнату. Правда, с массивной кованой дверью и решетками на окнах, но тут куда лучше, чем в нашей с дядюшкой Жу хижине: есть столик, топчан с матрасом и льняным одеялом, даже бочка с теплой водой и ночное ведро за ширмой. Не отказываюсь от такой щедрости. Тем более я давно не мылась в теплой воде – приходилось довольствоваться лесными ручьями. А когда выхожу, то обнаруживаю чистую одежду, притом женскую. Довольно простую и грубую, но вполне добротную и в чем-то даже элегантную. Но главное – это платье. Голубое. И судя по тому, что садится оно идеально, подготовили его заранее.

Переодеваюсь и ложусь на топчан. От всего услышанного меня слегка потряхивает. Особенно когда вспоминаю каждое слово вновь и вновь. Я запуталась, потеряла ориентацию.

Фэн Лэйшэн, что за игру ты ведешь? Чего добиваешься на этот раз?

Влюбился с первого взгляда… У меня не было шансов… Я верный…

Нет-нет-нет!

Просто путы, сладкие путы. Он дурманит мой разум. Сам же сказал: мое убийство – поручение из Дворца Небесного Императора. Вряд ли какой-то безродный мальчишка из клана Скрытых Клинков пойдет на нарушение такого приказа. А в людское благородство я уже давным-давно не верю.

Пока размышляю, входит слуга с подносом.

– Госпожа, – голос так и сочится медом, – я принес вам ужин. Дознаватель Фэн велел проследить, чтобы вы съели все до кусочка.

От вида блюд, которые расставляют передо мной на небольшом столике, живот требовательно и неблагородно урчит.

– Простите. – Краснею и опускаю глаза.

– Все в порядке, госпожа, – приторно улыбается слуга. – Кушайте, а я подожду за дверью, пока вы закончите.

Я благодарна ему за вежливость, потому что едва он выходит за дверь – набрасываюсь на еду. Юной девушке неприлично так себя вести. Но я – чудовище, мне можно.

Мясо в кисло-сладком соусе, тушеные овощи, рис – так вкусно! Сто лет – в буквальном смысле – такого не ела! Последнее столетие нам приходилось совсем туго. Если дома был рис, уже стоило радоваться. Оттого-то сейчас палочки в моих руках и движутся так быстро.

Покончив с едой, вылизываю тарелки. Потом тянусь к кувшинчику и наливаю себе вина. Персиковое…

Делаю глоток и ставлю глиняную чашу на стол. Она так и останется недопитой, потому что это нечестно – персиковое вино мы пили в ту ночь на крыше. Тогда-то он и предложил мне стать его женой…

Фэн Лэйшэн, умеешь же ты все испортить!

Со злостью сметаю со стола посуду, расколачиваю кувшин с вином.

Я больше не поддамся! Больше не поверю тебе! Больше не позволю разбить мне сердце!

Залезаю на топчан, пока вбежавший слуга суетливо подбирает осколки, обнимаю колени и утыкаюсь в них лицом.

Пепел, где ты? Забери меня отсюда! Разве не видишь, как мечется твой Огонек?

Но чудеса в моей судьбе не предусмотрены. И конечно, никто не приходит. Я снова одна в центре чьей-то дурной игры. И правила мне снова никто не рассказал.

Хорошо, муженек, я сыграю по твоим. Только потом не пожалей…

С этими мыслями откидываюсь на ложе, натягиваю одеяло и проваливаюсь в сон.

Эпизод 7

Кто сказал, что я люблю кошачьих?

Просыпаюсь от странных ощущений. Первое – жар. Кажется, будто я прижимаюсь к раскаленному очагу. Но откуда взяться очагу в моей постели в тюремной камере?

Второе пугает еще больше – тяжесть. На меня навалилось нечто громадное, даже дышится с трудом.

Ну и третье, совсем уж странное – вибрация, напоминающая урчание большого довольного кота.

Поэтому, прежде чем открыть глаза, мысленно считаю до трех. Не знаю почему, но меня охватывает неконтролируемый страх. Наверное, такое случается с каждым, кто сталкивается с чем-то непонятным.

Вдох-выдох.

И я все-таки распахиваю глаза. Оказывается, зря, потому что хочется зажмуриться вновь – на подушке, совсем рядом, лежит мужская голова. Через мою талию перекинута смуглая мускулистая рука, покрытая черными татуировками, напоминающими полосы тигра. Крепкая татуированная нога покоится на моих лодыжках. А по унылой арестантской постели драгоценным шелковым покрывалом стелются длинные огненно-рыжие волосы.

Что вообще происходит? Откуда взялся этот наглец? Пытаюсь вывернуться из его захвата и почти сразу жалею об этом: мужчина одет лишь в коротенькую тунику, закрепленную на одном плече, напоминающую шкуру тигра. И при любом движении мерзавца его возмутительная одежда задирается еще выше, обнажая… Нет-нет-нет, я приличная девушка! Не ханжа и уже не девственница, но все же приличная! Я не могу таращиться на