Секс - наставник по соседству (СИ) - Любовь Попова

— Ну в общем, да. Вид у тебя, дорогуша, не цветущий, — она тут же оценивает ее данные, а Оксана включается в игру. Рассказывает про мужа, который изменил. Ну тут то они конечно споются.

Только вот если Оксане реально изменили, то я лишь сделал вид.

Устал от брака и просто повелся на очередную проверку ее очередной подружки.

Мы уже с ней начали раздеваться, я сунул руку ей в трусы и тут влетела Стеша, облив меня таким отборным словесным дерьмом, который вряд ли готова слышать ее мать — профессор литературы.

Стеша тоже словно устала от постоянной слежки, словно только и ждала, когда я наконец решу проблему с нашим «идеальным» браком.

Жду в холле, читая Небескьё, когда вижу короткую юбку на стройных ногах жены возле кресла.

Она садится рядом, очевидно привлекая мое внимание.

— И почему я про нее не знала?

— Ты хоть представляешь сколько у меня родственников, о которых я сам не знаю. На нашей свадьбе помнишь? Ты постоянно путала имена.

— Ну может быть. Она пока на маникюре и педикюре. Такое ощущение, что в ее деревне ничего не знают о красоте. Понятно, почему ей муж изменил. У нее совершенно нет вкуса. Но я сделаю из нее красотку и тогда ты перестанешь напоминать мне, что помог с открытием салона.

Ну так — то да. Я и сам говорил, что муж бросил ее из-за фигуры и внешнего вида. Но за Оксану становится обидно.

— Что?

— Ты где летаешь?

— А я почему тебе изменил? У тебя то со вкусом точно все в порядке.

— Потому что ты всегда был кобелем! Такие мужики как ты, словно общая тетрадь. Для всех. Вы просто не способны принадлежать одной единственной. Не способны хранить верность!

— Да что ты?

— Да.

— Тогда зачем замуж за меня пошла?

— Потому что читала, что из таких кобелей получаются самые лучшие мужья.

— Читала? В любовном романе?

— В научной статье!

— Женского журнала?

— Ну и что?

— Кобель Стеша он всегда кобель. Что в браке, что до него. О, Оксана. Как тебе процедуры? — она пока не особо изменилась, хотя смотрела на меня странно, а потом снова рассматривала свои красные как кровь ногти. Красиво. Особенно когда такие пальчики обхватывают член.

Ее одели в халат и тапочки. А на волосах какая — то пахучая смесь.

— Пойдем, — встает резко Стеша, бросая на меня неприязненный взгляд. — Подальше от этих кобелей.

Провожаю взглядом круглую попку в халате, усмехаясь с того, что она выглядит сонной, словно только с кровати встала. Не, они не подружаться. Стеша этакая пантера, рвущая на части этот мир, а Оксана домашняя кошечка, которая каждый день встречает дома, теплая и ласковая. Стеша не готовила, не считая тех кулинарных экспериментов, после которых я стабильно устраивал рендеву с унитазом.

Отвлекаюсь на перипетии одного шведского детектива.

Меня от чтения отвлекает мастер, который мотает головой.

— Стефания Филипповна ушла, что случилось?

— Ну, тут в общем. Ваша…

— Сестра, — подсказываю женщине.

— Да. Она отказывается делать депиляцию. Хочет уйти, а там воск. Я уже нанесла, — в голове тут же взрываются фейерверк из кадров того, как Оксана лежит без трусов с политым на ее пушок воском. Да, детка, это больно. Но разве красота не требует жертв?

Я оглядываюсь, словно кто — то мог подслушать голос моих фантазий.

Все мастера заняты. Стеши нет. Идеально.

Убрав телефон, поднимаюсь на ноги.

— Вы куда?

— Пойдем, разберемся. Что там за капризы.

— Но туда нельзя. Вы же мужчина.

— Рад, что вы это заметили, — подмигиваю я, и иду вперед. Она семенит за мной, все причитая, что это неприлично, на их салон могут подать в суд. — Елена Сергеевна. Вы серьезно думаете, что мне негде посмотреть на женские письки?

Она хватает ртом воздух, краснеет до кончиков ушей.

— Наверное для вас это не проблема.

— Вот именно. А там моя сестра. Я обязан помочь ей вернуть мужа домой. Потому что как никто понимаю важность семьи, потому что моя собственная была недавно разбита! И если потребуется лично побрить бобренка Оксаны, то я сделаю это. За всех козлов, что обижают женщин! — почти пою я последнее предложение, приложив руку к груди. Ощущение почти как стою на футбольном стадионе, вещая о важности депиляции.

Елена Николаевна то ли от переизбытка чувств, то ли от смеха вытирает слезу и кивает.

— Да, пожалуй, ваша помощь мне пригодится. Но давайте на вас хоть маску наденем. Для гигиены.

— Думаете не узнает?

— Думаю, мне так будет легче смириться с вашими действиями, — дает она мне маску, а я надеваю и наконец захожу внутрь небольшого кабинета. Оксана, пыхтя, пытается натянуть на себя трусы. Я тут же их отбираю.

— Тимур!

— Оксана. Елена Николаевна брак твой спасти хочет, а ты ей не помогаешь!

— Она убить меня хочет. Ты вообще знаешь, что такое депиляция? Это измывательство над людьми!

— А рожать было не больно?

— Это другое… Это ради Аленки!

— Какое?

— Там я думала о другом. Да и как вообще можно сравнивать, — хочет она подняться, но я почти силком укладываю ее на кушетку. Сажусь у головы, пока Елена Николаевна, снова приступает к работе.

Подношу свои губы к ее уху. Пахнет какой — то химией, но даже сквозь это дерьмо, пробирается ее личный, ванильный аромат.

— Оксанааа… — залипаю на ее коленках. Моя самая нелюбимая часть в женском теле, но у нее они хотя бы не похожи на перекошенные морды младенцев. — Помнишь ты вчера пальцами себя до оргазма довела?

— Тише ты. Ну и что!

— А представь, — опускаю руки на ее нежные плечи, сглатывая слюну, когда ее ноги разводят в сторону. Охренеть, вид конечно. А когда руки женщины тянутся к воску во мне все бунтует. Я бы и сам мог так же… — Представь, что там будут не пальцы, а я язык.

Елена Николаевна дергает за воск, а я удерживаю Оксану за дергающиеся плечи, слушая звонкий вскрик.

Она сильная. И можно только представить, как она будет дергаться, когда я буду вбиваться в ее, уже гладкую пизденку.

Глава 13

Оксана

Это было дико больно. Ощущение такое, что с тебя сдирают кожу. Единственное, что отвлекает — присутствие Тимура. Его прикосновение. Запах. Дыхание.

Он сжимает плечи сильными пальцами, словно делает массаж.

Он шепчет мне пошлости, от которых бросает в жар.

Но этого всего хватает ненадолго, потому что я все равно выталкиваю из горла крик, когда мастер срывает последнюю полоску воска. Господиииии!

— Ну вот