Крыло Королевы (ЛП) - Торн Джессика

Он тоже это чувствует.

Он кивает своим людям, и они заходят, чтобы проверить апартаменты. Джессем, вошедший первым, включает свет.

Нерисса лежит посреди алого ковра, которым так восхищалась. У меня в горле застревает крик. Один взгляд, и я понимаю, что она мертва. Ей не за чем было бы устраивать спектакль.

Но… Это же Нерисса.

Рядом с её рукой разбитое стекло с жидкостью внутри, льющейся на ковёр. Бутылка ледяного вина стоит открытой на столе. Запоздало я вспоминаю свои слова. Я сказала ей, что она может его забирать. Видимо, она решила выпить ночью бокал вина.

Я отдала ей яд. Всё равно, что сама налила его.

А затем мне приходит ещё одна мысль, ещё чудовищнее: она умерла одна. Некому было ей помочь.

Звук, похожий на что-то среднее между всхлипами и икотой, разрывает тишину.

Шай резко разворачивается, распахнув глаза от тревоги. Мне стыдно и жутко страшно, я прижимаю руку ко рту, чтобы приглушить звуки, но дрожащие плечи всё равно меня выдают.

— Джессем, сообщи принцу Джондару о произошедшем и о том, что мы обязательно это расследуем. Скажи ему, чтобы предоставил принцессе другие комнаты. И проверь их микросканером. Всё ясно?

Джессем отрывисто кланяется и вылетает из апартаментов.

Шай подходит к телу. Я застываю на месте, неспособная пошевелиться. Оцепеневшая. А ему удаётся сохранять спокойствие и действовать, хотя Нерисса тоже, можно сказать, вырастила его. Он приседает на колено, наклоняется, проверяя дыхание и пульс, касается холодной бледной кожи. Он отмечает все детали. Потому что ему нужно знать всё.

— Похоже на яд, — говорит Дэн.

Шай громко выдыхает, и на его лице мелькает досада. Это нельзя заметить, если не знать его так хорошо, как я.

— Да, похоже. Но не обязательно. Нужно проверить кровь на токсины, как и вино. С этого и начнём. И Дэн, воспринимайте это как дело Вейриана. Она одна из нас, как и Бел. Нет необходимости вмешивать Джондара и антейцев.

— Это его корабль, капитан, — возражает Петра. Её голос звучит несколько официально, но твёрдо. И она права, разумеется. — Принцесса находится под его защитой.

— Она всё ещё наша принцесса, по крайней мере пока. С кем они собираются спорить? Займитесь этим. Я хочу, чтобы с самого начала была установлена наша полная юрисдикция. Кто-то только что попытался убить Бел. Я не позволю, чтобы это сошло им с рук.

Невыносимая усталость накатывает на меня вместе со ступором. Скорбь, которую я пока ещё не начала испытывать, маячит на горизонте, как огромная волна, которая вот-вот меня затопит. И всё это время я не могу оторвать глаз от Нериссы. Даже когда один из стражей накрывает её тело простынёй.

Глава 5

Только когда меня будит чей-то крик, я понимаю, что всё это время рыдала, пока не уснула. Глаза щиплет, а в голове стоит ноющая боль. Я сажусь, моргая в темноте незнакомой каюты. Уже другой.

Нерисса мертва. Из-за меня.

Я застываю, тяжело дыша. Крики продолжаются, прерываемые другими голосами.

Шай. Этой Шай. Его холодный и официальный, но в то же время решительный тон звучит среди воплей.

И Джондар. Такой же целенаправленный тихий злой голос.

А кто тогда орёт?

Я заставляю себя подняться, пребывая в ужасе от того, как дрожат мои ноги. С мрачной решительностью я напоминаю себе, что нужно быть сильной, не поддаваться панике и не думать о Нериссе. Не сейчас.

Петра сидит у двери, но вскакивает на ноги при моём появлении.

— Ваше высочество. Я скажу им быть потише.

Качаю головой.

— Сейчас не до этого официоза, тебе не кажется?

Она нажимает на панель, и дверь открывается, озаряя нас светом. Я моргаю и замечаю несколько человек. Все вооружены, все злятся.

Дэн, Джессем и Том держат оружие в руках, но и люди Джондара тоже. Это делу никак не поможет, и перестрелка с антейцами обернётся дипломатическим кошмаром, но не похоже, что кто-то об этом подумал. Руки Шая скрещены на груди, его непреклонный взгляд направлен на Джондара. Принц стоит обманчиво расслабленно, но его глаза как два лезвия. Его руки опущены по бокам, ладони сжаты в кулаки. От напряжения в комнате моя кожа словно обтягивает кости.

Они все замолкают и смотрят на меня, словно я им как-то помешала. Ах да, я же влезла в их разговор. Если бы такое произошло дома, в Эльведене, мой отец отправил бы их чистить конюшни и самые грязные туалеты в Крыльях.

А я?

Я измученная и жалкая. С меня хватит. У меня нет сил, чтобы строить из себя воплощение добродетели, даже если бы я это умела.

Я помню, как много лет назад мама пришла к нам, когда Зендер облил Люца чем-то зелёным и светящимся, а потом собирался повторить это с Артом. Я была невинным свидетелем — ну, почти — но это не имело значения. Один её взгляд пронзил нас всех. Один взгляд, который говорил, что она не потерпит ни лжи, ни утайки. Теперь я использую этот взгляд. И даже пытаюсь повторить её интонацию.

— Что здесь происходит?

— Принцесса, я разберусь… — начинает Шай, но Джондар подходит ко мне, перебивая его:

— Мы не оставим так это вопиющее оскорбление. Я привлеку к делу своих лучших людей, принцесса.

Шай сверлит его взглядом:

— Мы уже заметили, как один из ваших «лучших людей» передал ей вино.

— Достаточно, — говорю ему. — Это не решает проблемы, капитан.

Шай прислушивается к словам, словно не веря, что их произнесла я, а не какой-то призрак из прошлого. Он переводит на меня взгляд, в котором сквозит неверие. Я знаю, что он злится — на Джондара, а теперь и на меня, — и мне кажется, что он сейчас не может ясно мыслить. Это само по себе удивительно. Он всегда был таким холодным и непоколебимым.

Я могу себе представить, как выгляжу сейчас — растрёпанной, истощённой. Совсем не как принцесса. Я так устала, что не могу набраться сил и заговорить громче. Но по какой-то причине мне и не нужно повышать голос. Они оба затихают, сосредоточившись только на мне. Это что-то новенькое. Может, у меня, в конце концов, есть командирский потенциал. Может, во мне больше от матери, чем я думала. Я делаю вдох, чтобы взять себя в руки. Что ещё бы она сделала? Если подумать, то вот и ответ. Прежде всего, она взяла бы дело в свои руки.

Значит, и мне нужно взять на себя контроль, пока есть шанс.

— Вино было подарком. От кого?

— От леди Элары, — отвечает Джондар и краснеет. — Но это не…

— Тогда нам для начала нужно поговорить с Эларой. Где она?

Оба смотрят в пол, на стены — куда угодно, только не мне в глаза.

— Заперта в своих апартаментах, ваше высочество, — наконец, говорит Шай. — Как и все пассажиры. Мы сразу же об этом позаботились.

Так вот из-за чего были те вопли? Потому что даже если Шай ответственен за мою безопасность, это не даёт ему право запирать антейскую знать в их апартаментах. Я посылаю ему укоризненный взгляд, и он выглядит сбитым с толку. Он к такому не привык. Я всегда делала, как он говорит, или, по крайней мере, поддерживала его. Чувство вины давит на грудь, но я безжалостно отгоняю его. На это нет времени. Речь идёт не о нём. Ни об одном из них.

— По-твоему, Элара может стоять за всем этим? — спрашиваю я спокойным, ровным голосом, без намёка на угрозу.

Это вопрос в лоб, знаю, но сейчас самое время для прямолинейности. Джондар тут же мотает головой — его рефлекторная реакция и, вероятно, правдивая.

— Мне нужно с ней поговорить, — обращаюсь к нему. И это не просьба.

Надо отдать ему должное, Джондар выглядит весьма взволнованным этой перспективой. Вейрианский суд известен далеко за своими пределами. На своей земле у меня было бы полное право потребовать дуэль, в которой Элара — ни разу в жизни не поднимавшая ничего острее столового ножа — не смогла бы победить. Но есть ещё кое-что в его глазах. Искреннее беспокойство. Может, за меня. Может, о ходе моих мыслей. Почему-то я сомневаюсь, что он беспокоится за неё.