Эпоха героев - Нира Страусс

Маддокс открывал и закрывал двери и в итоге увёл меня в сад. Я глубоко вдохнула, и в животе приятно защекотало, когда он прижал меня к мраморным перилам и скользнул ладонями по моей талии.

За все эти дни у нас было время наедине только ночами, в его спальне. И мы были настолько измотаны, что едва хватало сил выкупаться и свернуться калачиком под простынями.

— Я думал о тебе.

Я провела руками по его груди. Несмотря на холодный воздух, шнуровка его рубашки была расстёгнута, и он выставлял свои узы напоказ.

— А я думала о том, чтобы использовать камни трансмутации, угнать корабль и отправиться на запад, туда, где, как говорят, нет ничего, кроме бесплодных земель.

— М-м-м. Бесплодные земли. Звучит идиллически.

— Правда? Там нет угроз, ни опасности, ни упрямых брауни.

— Ты меня убедила. Я иду с тобой.

Я рассмеялась.

— Не знаю, найдётся ли место на корабле для такого огромного дракона.

— Я полечу рядом с тобой.

Его губы опустились на мои. Искра вспыхнула мгновенно. Он приоткрыл рот, вынуждая и меня сделать то же самое, и когда я почувствовала его язык, сотни мурашек пробежали по телу. Я прижалась к нему ближе, впитывая его тепло, и из его груди вырвался довольный рык.

— Хотел бы я, чтобы мы до сих пор были в пещере Дагарта, — прошептал он. Большие пальцы очертили изгибы моих грудей поверх ткани.

— Мы бы уже умерли от голода.

— Но какая сладкая была бы смерть.

Его язык скользнул по моей шее, и я закрыла глаза. Мне подумалось, что при всём том хаосе, что нас окружал, вряд ли кто-то появится здесь. Веледа с Каэли отправились в библиотеку после завтрака, Реан поручили уничтожать демонические следы в замке ради занятости, уайдеру послушно оставались в заточении, а остальные…

— Я знаю, о чём ты думаешь, — хрипло сказал Мэддокс. — Чувствую твоё возбуждение через связь. Чего ты хочешь, sha’ha?

— Быть с тобой, — призналась я без тени стеснения.

Его глаза вспыхнули.

— Считай, что решено.

Его руки опустились на мои бёдра, и я глубоко вдохнула, готовая к тому, что он поднимет меня на эту мраморную балюстраду и завершит то, чего нам не дали в Анисе.

Карканье ворона.

Чёрное пятно крыльев опустилось нам на головы и сбросило свернутый кусок бумаги. Птица с трудом уселась на перила, и мы услышали странное сипение в её дыхании. Перья были выдраны, а клюв обесцвечен; ворон прошёл через ад, чтобы добраться сюда.

Мэддокс поспешно развернул бумагу.

Не знаю, долетит ли этот ворон. Волунд и Инис Файл идут в Эйре.

Мы постараемся опередить их и прибыть раньше.

Оберон

Я посмотрела на посланника с жалостью.

— Кто-то пытался убить ворона. — Я протянула пальцы, но он недоверчиво отшатнулся. — Лети назад к Морриган. Ступай.

Птица сорвалась и улетела, отчаянно хлопая крыльями.

— Если его задержали, мы не знаем, когда Оберон отправил послание и сколько времени…

Послышались быстрые шаги. В сад ворвалась Гвен, вся в смятении.

— Приехал Оберон! Говорит, что привёз дурные вести.

Мэддокс глухо застонал.

Мы нашли Оберона, Персиммона и Мидоу у входа во дворец, запыхавшихся и вспотевших. Двое их коней лежали на земле, а один пускал пену из пасти.

Оберон оглядывался с подозрением.

— Чёрт, стоит мне оставить вас ненадолго — и смотрите, что вы тут устроили. Мы встретили Уну на стене, и она велела идти во дворец. Что, к демонам, случилось? — Он осмотрел нас с Мэддоксом. — Поздравляю с возвращением из мёртвых. Перс проиграл ещё одну ставку.

— Но это прекрасный повод проиграть, — вставил тот.

Гвен тяжело вздохнула.

— Полагаю, вы выехали из Анисы до того, как услышали новости. Принц Бран мёртв.

Фей даже не моргнул.

— Хорошо. Давно пора.

— И мы только что получили твоё послание, — сказал Мэддокс. — На каком расстоянии Волунд?

Оберон покачал головой.

— Они у нас на хвосте. Мы сражались в пустошах и чудом вырвались, но оторваться не удалось. Они будут здесь через полчаса, максимум. И идут…

Его голос оборвался. Он посмотрел поверх нас и застыл, когда увидел подступающую Веледу, рядом с Каэли. С платиновой гривой рода Руад, а не с поддельными каштановыми волосами.

— Вел…

Она перебила его.

— Волунд идёт с миром?

Фей явно не мог ответить, всё ещё осознавая, что значит то, что Веледа показала свои истинные волосы. Он лишился дара речи — а такое бывало с ним только рядом с ней.

Ответил Персиммон.

— Нет. Он собирался воспользоваться беспомощностью принца, чтобы устроить переворот. Но, похоже… — Он скользнул взглядом по Веледе— вы опередили его.

— Сколько их с ним? — спросила я.

— Около трёхсот фейри.

Это было немало, но я была уверена, что это не все фейри из Анисы. После случившегося там он потерял сторонников.

Гвен повернулась к Веледе:

— Я могу предупредить Улстера. Он поднимет армию. Сейчас в Академии больше тысячи солдат.

— У которых вы отобрали гематитовые клинки, — напомнила Каэли. — Многие будут ранены или погибнут в бою с фейри, а нам они нужны для Самайна.

Чёрт. Это правда. Оружие уничтожили на большом публичном костре на следующий день после того, как мы заняли Академию. Что бы ни случилось, никто не должен был носить оружие демонов.

Но сейчас оно бы пригодилось.

Мы завязли в нелепом споре, разгорячённые нервами. Вскоре пришли Пвил и Абердин. Среди предложений, возражений и напряжённых реплик я заметила, как Веледа и Оберон держат друг друга взглядом и почти выглядели так, будто вели беззвучный разговор. Если бы я не знала, что у них нет связи, я бы решила, что они могут говорить мысленно, как Мэддокс и я.

И тогда меня осенило.

Я поняла, что именно делало их отношения такими сложными.

Отец Оберона погиб, чтобы привезти Мэддокса с Огненных островов и обменять его на ребёнка королевы.

А тем ребёнком оказалась Веледа.

Я не имела ни малейшего представления, почему Оберон всегда знал столь важную тайну. Почему оберегал её с той же ревностью, что и Пвил с Абердином. Но что-то внутри него должно было постоянно бороться с ненавистью, глядя на неё. Видя, как она растёт и живёт, тогда как он сам потерял родителей. Дети не понимают альтруизма. Они эгоистичны, вспыльчивы и не способны постичь все оттенки жертвы.

В конце концов, именно Оберон разорвал эту связь.

Он положил руку на плечо Мидоу, который как раз объяснял, сколько водных фейри идут.

— Я займусь