Отдам дракона в хорошие руки - Марина Ефиминюк

хорошим, очень старательным, но явно страдал чрезмерной фантазией. На каждой гравюре, видимо, в порыве вдохновения он пририсовал бестиям лишние конечности, клыки и ядовитые жала. Сколько раз объясняла студентам, что не стоит верить иллюстрациям, столько раз хотела ткнуть этими картинками автору прямо в физиономию. Кто бы подумал, что такая возможность действительно представится!

Пока я читала письмо с инструкциями, матушка тишком прятала что-то в сундук с одеждой. На поверку оказалось, что она уложила между рубашками маленький горшок с остатками яблочного джема.

– Мама, я не настолько люблю джем, чтобы тащить его в Хайдес, – сурово объявила я.

– Это не тебе! – возмутилась она. – Отдашь в дар владыке!

Вытащив злосчастный горшок в салфеточке с красными горошками, я его протянула матушке и коротко скомандовала:

– Забери.

– Нельзя ехать в гости с пустыми руками, – проворчала она.

– Забери, я еду работать. Мы с владыкой не встретимся.

– Конечно, – буркнула она, выхватив джем у меня из рук. – Какие владыки на болотах? Одна нечисть!

Позже из сундука пришлось извлекать и розовое бальное платье. Два раза. После я заперла крышку и выдохнула. Однако ночью перед отъездом дом сотряс страшный грохот. Казалось, в гостиной перевернули посудную горку и проломили старый паркет.

Слетев с кровати как оглашенная, я выскочила в коридор и столкнулась с испуганной Лизой.

– Ты слышала? – кутаясь в шаль и дрожа от страха, прошептала она. – Кажется, к нам кто-то забрался.

Я молча рванула к лестнице.

– Подожди, а как же швабра? – пролепетала она, схватив меня за рукав. – Без швабры нельзя на воров!

– Ты их пол, что ли, заставишь мыть? – с иронией уточнила я.

– Будем защищаться! Хотя… ты же магией можешь, да?

Оставалось только покачать головой и отправиться на первый этаж без защитной швабры. И без метелки. Сестра заторопилась следом.

Один из дорожных сундуков, оставленных в тесном холле возле стеночки, как я и подозревала, оказался вскрытым. По полу стелился жиденький желтый туман и с большой неохотой вытекал на ночную улицу через раскрытую входную дверь. Никак матушка пыталась запихнуть в сундук бальное платье, горшок с джемом и бог знает что еще, а в итоге нарвалась на защитное заклятье.

– Возвращайся в спальню, – скомандовала я Лизе и, дыша в рукав, добралась до гостиной.

В комнате не горел свет и стояла страшная духота. Мама с Бартовым сидели на сдвинутом диване напротив горящего камина и протягивали длинные палочки с зефирками к сильному огню. Пламя трещало и чадило, поленьев явно не пожалели. Очевидно, взломщики надышались ядовитыми парами и теперь представляли себя в лесу возле костра. В далекой молодости. Повезло, что после грузчиков я не обновила заклятия, иначе видения оказались бы не столь гуманными.

Отвлекать эту замечательную парочку от захватывающего развлечения я не стала, но ложиться обратно все равно побоялась. Пришлось бдеть, чтобы престарелые натуралисты не спалили дом. Сидела на кухне и пила крепкий чай, ожидая, когда к ним вернется разум. Разошлись они тихо и даже сами погасили камин.

Подозреваю, этот позорный эпизод мама хотела забыть, как страшный сон, но я-то все равно мстительно спросила перед отъездом:

– Матушка, как вам сегодня спалось?

– Да как же спалось? Ужасно! Переживала, как ты доберешься до места, – с трудом подавив зевок, буркнула она и забыла дать сто наставлений, как следовало себя вести в драконьих землях, чтобы вернуться не с профессорским значком, а бесповоротно замужней. Желательно за владыкой. Но, наверное, уже любой завалящий дракон подойдет, раз я их привлекаю.

Сундуки давно привязали к крыше кареты, и время порядком поджимало. Мы попрощались пусть тепло, но коротко. Через полтора часа кучер остановился напротив ворот в магический порт, и меня снова со всей возможной вежливостью проводили в зал ожидания, похожий на большой салон.

Остановившись в дверях, я осмотрелась вокруг. Делегация была немногочисленной, всего-то десяток человек, а мне казалось, что в Хайдес собрали толпу магов всевозможных специализаций. Разделившись по интересам, люди сидели за круглыми столиками, прихлебывали напитки и вели тихие беседы. В воздухе витала нервозность перед большим путешествием. Тут-то я и увидела знакомое лицо… Знакомое исключительно по злополучному атласу бестий с лишними конечностями!

Вытянув худые ноги и перекрыв проход, в кресле развалился носатый, патлатый парень в смелом льняном костюме, расшитом пестрыми крупными цветами. В ухе у него болталась сережка, длинные волосы, по-модному взбитые на макушке, выглядели нечесанными неделю. В одной руке он держал какой-то томик и читал его с таким одухотворенным видом, словно изучал поэмы древних сочинителей. И наслаждался!

– Янгель Подлунный? – спросила я, встав напротив него. Правда, встала на расстоянии. Ноги он не убрал и по-прежнему демонстрировал красные подошвы туфель большого размера.

– Давайте, – не отрываясь от чтения, резковато произнес он.

Не понимая, что он от меня хочет, некоторое время я разглядывала его по-женски ухоженную мягкую ладонь с глубокой линией жизни. Не особо длинной.

– Давайте же ваши перо и открытку! – нетерпеливо воскликнул он и перевел на меня раздосадованный взгляд. Оказалось, что у художника, запоровшего учебный альбом, разноцветные глаза: правый голубой, левый каре-зеленый.

– Какую открытку? – искренне удивилась я.

– Да не стесняйтесь, – потребовал он. – Я никогда не отказываю поклонникам оставить памятную строчку. Как ваше имя, милая барышня?

– Виталия Егорьева, – сухо отозвалась я.

Янгель уронил руку, а следом шустро убрал ноги с прохода. Замешательство, правда, длилось недолго, он со всем очарованием улыбнулся:

– Виталия, безмерно счастлив с вами познакомиться. Наслышан о вас от ректора Залеской академии.

– Все, что он обо мне говорил, чистая правда, – предупредила я и, пристроив саквояж на раскладную низенькую табуретку, присела на мягкий стул. – Как к вам обращаться?

– Янгель, – чарующе улыбнулся он. – Янгель Подлунный.

– А в миру? – сухо спросила у него.

– Предпочитаю творческий псевдоним, – игриво отказался он представляться по-человечески. – Вита, давайте просто отбросим официоз.

– Мне нравится официоз, – отказалась я.

– Да я вовсе не против! – принялся уверять он и ради пущей убедительности даже прижал к груди раскрытый томик, невольно продемонстрировав название на рамейне «Самоучитель». – Я могу понять ваше смущение. Все эти громкие выставки, открытки с моими рисунками в каждой книжной лавке. Кто угодно придет в замешательство, но не стоит! На самом деле я очень простой человек.

– Вы меня вовсе не смущаете, – заметила я.

Янгель посмотрел так проникновенно, со столь понимающей улыбкой, что мигом стало ясно: не поверил. Я разглядывала его с искренним любопытством, как неизвестную бестиологии нечисть. Впервые в жизни мне довелось познакомиться с безвозвратно влюбленным в себя мужчиной.

Странную беседу прервала служащая порта с подносом в руках. Она поставила на столик кофейник, чашку и