Тайны старого замка и прочие (не)приятности - Татьяна Геннадьевна Абалова

class="p1">– У него ухо рваное, – доложила девочка, показывая под заледеневшей от крови прядью волос сочащуюся рану.

– Да сразу видно, что из благородных. Ограбили и бросили умирать, – Прыся орудовала вторым ножом, срезая с мужчины рубашку. – Правда, одежка так себе. Штаны словно у простолюдина. Даже ремня нет.

Кэти сложила на стол стопку нарванных лоскутов. Смочила в горячей воде первый и начала осторожно вытирать распухшее лицо.

– Волосы придется покороче срезать. Длинные от крови и грязи не промыть, – сказала она, понимая, что сейчас незнакомцу не до красоты. Суметь бы спасти.

– Режь, не стесняйся, – кухарка развернулась к одному из ящиков и вытащила огромные ножницы. – Чем сноровистее приведем в порядок, тем быстрее он окажется в постели.

– Здесь шить надо, – подал голос дядюшка Мартин, показывая на рассеченное колено. Фрея тут же побежала посмотреть.

– А ну, цыц отсюда! – прикрикнула на девочку кухарка. Схватив простыню накрыла нагое тело. – Сходи лучше к ведьме. Если спит, разбуди. Пусть посмотрит на нашего страдальца. Вдруг поможет.

– Так вы ей запретили колдовать, – подал голос Фан, набирая в чайник холодной воды. Знал, что кипяток потребуется еще и еще.

– Для дела можно, – отрезала кухарка, обмывая руку беспамятного. Заметив раны на кулаке, покачала головой. – А он сопротивлялся. Все костяшки сбил о чью-то харю.

Старуха пришлепала, когда тело незнакомца уже обмыли.

Катрина кромсала последние пряди. Резала не слишком коротко. Знала, если мужчина выздоровеет, ему будет неприятно выглядеть простолюдином. Вон, у дядюшки Мартина волос осталось не так много, а подрезать короче не дает. Плетет косицу. Тонкую словно мышиный хвост.

– Здесь шить не перешить, – предупредила ведьму Прыся, доставая из банки с вонючей жидкостью нечто похожее на нити и кривую иглу.

Кэти знала, что кухарка каким-то особым образом обрабатывала овечьи кишки, чтобы потом ими можно было зашивать раны. Такие «нитки» не гнили, и их можно было не удалять. Узелки отваливались сами. Долгая жизнь в замке, где всякое случалось, а до лекаря можно было не успеть добежать, научила кухарку полезным навыкам.

Ведьма села на скамью и взяла безвольно висящую руку. Потерла пальцами ладонь незнакомца. Посмотрела на сбитые костяшки, которые уже обработали вонючей мазью.

– Из благородных, но ратное дело знает. Мозоли говорят за него.

– Вы не мозоли рассматривайте, а лечите, – кухарка была сосредоточена на ране на колене. Мелкие еще ждали своей очереди.

Фрея собирала в ведро срезанные волосы, а Фан лоскуты одежды.

– Я должна остаться с ним наедине, – заявила старуха, оглядывая собравшихся вокруг стола. – Не хочу, чтобы мое колдовство других задело.

– Придется тогда подождать, когда я закончу. Не умрет же?

– Нет, не умрет, – старуха покачала головой.

Руку незнакомца из своей ладони она так и не выпустила.

Глава 8. Помню – не помню

Кэти тоже поторопилась закончить с волосами «подкидыша». Промыв их и разобрав на пряди, заметила, что на голове тоже были раны, но не такие страшные как на теле и руках. Было понятно, что мужчина отчаянно сопротивлялся. Взяв склянку с вонючей мазью, Катрина смазала все, что нашла.

Невольно она обращалась мыслями к защитнику, который сегодня заступился за нее. Она желала ему вернуться в харчевню живым и здоровым, а не оказаться выброшенным умирать на обочине дороги, как этот благородный незнакомец. С Нахима сталось бы.

Когда кухарка завершила «штопку» и вымыла руки, все вышли за дверь. Замерли в ожидании. Кэти обняла жавшихся к ней близнецов. Дуг вздыхал и чесался. Всегда так делал, когда волновался. Дядюшка Мартин, хоть и считал свой вклад в спасение незнакомца завершенным, к себе не ушел. Устав опираться на трость, прислонился спиной к стене. Покашливал, чем отвлекал на себя внимание Катрины. Пора было варить новую порцию снадобья.

– Можно я в замочную скважину подгляжу? – не выдержал долгого ожидания Фан, поднимая на Кэти лицо.

– Еще чего удумал? – кухарка ответила за хозяйку замка. – Лечи потом твой глаз. Вдруг вылезет от ведьмовского колдовства? У бабки Ядвиги все так: добро может обернуться злом.

Вскоре послышались тихие шаги. Дверь открылась. Старуха шла, опираясь о стену. Кухарка подбежала и подставила той под руку плечо.

– Жить будет, – сказала слабым голосом ведьма. – Пришлось усыпить, чтобы быстрее выздоровел. Спать будет три дня и три ночи.

Кухарка как в воду глядела, что колдовство ведьмы без плохих последствий не обойдется. Пришедший в себя незнакомец совершенно ничего о себе не помнил. Открыв глаза, он настороженно рассматривал сидящую на стуле Кэти. Она не сразу заметила, так как отвлеклась на лежащую на ее коленях тетрадь. Поняла, что больной пришел в себя, когда тот пошевелился. Подняв голову, она столкнулась с ним взглядом.

– Почему я голый? – спросил он не слушающимся голосом.

– Вы ранены. Нам приходится по нескольку раз в день смазывать ваши раны.

Сказанные слова подействовали странным образом.

– Дайте мне зеркало, – он выпростал руку из-под одеяла и нетерпеливо подвигал пальцами.

– Вам не понравится, то, что вы там увидите, – Кэти хотела предупредить, что волосы пришлось срезать, одутловатое лицо все еще отливало фиолетово-зеленым и плохо были видны глаза, но мужчина оборвал ее.

– Дайте.

Пришлось выйти из комнаты, чтобы принести небольшое зеркало на ручке. Когда Катрина вернулась, незнакомец сидел. В его руках была тетрадь с потрепанными краями.

– Откуда у вас это?

Кэти хотела отнять, ведь тетрадь была чужой, но незнакомец не позволил. Спрятал руку за спину. Тетрадь и странная карта, где замок Возги был обведен несколько раз угольком, попали к Кэти только потому, что харчевник не хотел хранить у себя вещи сгинувшего постояльца. Он передал ей седельную суму, вытащив из нее предварительно деньги – как расчет за постой жильца и на содержание лошади. Ее он тоже оставил себе.

Дядюшка Дайк знал, что у барона Возги туго с деньгами, и взять еще одну скотину на содержание Катрине было бы не по карману. Защитник, уведенный графскими людьми, так и не вернулся, хотя прошло три дня.

С утра Дуг и близнецы сгоняли на коляске в город, чтобы купить, наконец, прялку. Очень уж Ядвига просила. Катрина, скрепя душой, залезла в деньги, которые выручила за шкуры у сапожника. Ведь хотела потратить детям на подарки. Но какие теперь подарки, если сама из дома ни ногой?