Легенда (ЛП) - Халле Карина

— Это была твоя бывшая жена.

У Крейна сжимается челюсть.

— Ты был женат? — недоверчиво спрашивает Бром, и в его голосе слышатся нотки предательства.

— Это долгая история, — говорит он, и его глаза мрачно блестят.

— История, которую мы должны услышать, — говорю ему, выпрямляясь. Я осознаю, что снова стою голая рядом с этими двумя, но прежде чем успеваю схватить полотенце, Крейн сам хватает одно и заворачивает меня.

— Услышишь, — говорит Крейн, беря меня за руку и слегка пожимая ее. Но я не нахожу в этом никакого утешения. — Вы оба услышите. Обещаю. Сначала нам нужно одеть тебя и вывести на улицу. Может, сейчас и выходные, но скоро все встанут, и твоя мама будет здесь, и меньше всего нам нужны неприятности с ковеном. Сначала нужно разобраться со своими проблемами.

Я едва могу соображать, сердце колотится, воздух застревает в горле. Я закрываю глаза и пытаюсь сделать глубокий вдох, пока Крейн шепчет:

— Прости, что мы оставили тебя одну. Надо было первым делом пойти в библиотеку, а ты так сладко спала.

— Ты нашел голову? — осторожно спрашиваю. Я старалась не думать о голове, зная, что это был тот пьяный парень, который лапал меня у костра. Мэри прогнала его, не было необходимости хладнокровно убивать парня. Я подавляю дрожь, зная, что убийца стоит в комнате рядом со мной.

— Голова пропала, — Крейн говорит это так легко, как будто мы обсуждаем что-то тривиальное. — Я убрал беспорядок, но голова пропала. И нет, Бром понятия не имеет, куда она делась.

Я смотрю на Брома, но тот, кажется, погружен в свои мысли, в его глазах боль, и я знаю, что он думает о бывшей жене Крейна.

Я нервно сглатываю и поднимаю взгляд на старшего.

— Кажется, твоя жена пыталась меня убить.

Он натянуто улыбается.

— Я уверен, что так и было. Ей есть на что злиться.

Я искоса смотрю на него. Что ты с ней сделал?

Но этот вопрос придется отложить на потом. Я откладываю его вместе с миллионом других вопросов, понимая, что бесполезно ожидать ответов в ближайшее время.

Глава 7

Кэт

После инцидента с мертвой женой Крейна я переоделась в его рубашку и пиджак и направилась в женскую половину общежития. Поскольку я приехала в школу в одной ночнушке, единственный способ переодеться — это вернуться домой. Но я не хочу туда возвращаться. Я даже не знаю, во сколько мама и Фамке вернулись вчера вечером с костра — и вернулись ли они вообще, — но мое внутреннее чутье подсказывает, что идти домой небезопасно.

Конечно, я только предполагаю, что моя мама приедет сюда сегодня с моими вещами. А могла бы приехать, как только вернулась домой ночью и поняла, что меня там нет. Или, возможно, она думает, что я все еще сплю в своей комнате. Сейчас еще очень рано.

Я вспоминаю, как пыталась сбежать из своей спальни и обнаружила, что дверь заперта. Это было на самом деле? Кто-то запер меня в спальне с Бромом? Была ли мама дома, когда я боролась? Или это сам Бром каким-то образом запер дверь?

В любом случае, мама была решительно настроена на то, чтобы я переехала сюда, и даю зуб, что она скоро приедет.

Но поскольку никто из нас не хочет обсуждать с ней — да и с кем бы то ни было, если уж на то пошло, — что на самом деле произошло прошлой ночью, я не могу разгуливать по кампусу в ночнушке, босиком и вся в синяках. Поэтому нужно позаимствовать одежду у кого-нибудь из преподавателей. Я не знаю никого из учениц, а учителя считают своим долгом помочь, учитывая, что школой управляет моя семья.

Бром и Крейн остаются на своей территории, а я иду по коридору к женской половине и стучу в первую попавшуюся дверь. Мисс Чой, моя учительница алхимии, открывает дверь.

— Катрина, — говорит она, кутаясь в халат, ее черные волосы убраны под шапочку для сна. — Боже милостивый, что ты здесь делаешь? Входи, входи.

Она проводит меня в свою теплую комнату, пахнущую ладаном и дымом. К счастью, она всегда была приветлива со мной и поддерживала на занятиях, хотя я не так хороша в алхимии, как хотелось бы.

— Что случилось, дорогая? — спрашивает мисс Чой. Она, наверное, ровесница моей матери, но выглядит намного моложе, у нее прекрасная фарфоровая кожа и яркие пронзительные карие глаза.

Я одариваю ее дрожащей улыбкой и начинаю рассказывать историю, которую сочинила в своей голове.

— Сегодня утром я пошла прогуляться к озеру со своим другом, чтобы опробовать рассветное заклинание, и споткнулась о какие-то корни. Так неловко. Я упала прямо в озеро. Он был так добр, дал мне свою одежду, но моя ночнушка и ботинки промокли насквозь, и сейчас мне больше нечего надеть.

Она поджимает губы, слушая и внимательно изучая меня. Я вижу, что она мне не верит.

— Ты в порядке? — наконец спрашивает она, и ее взгляд скользит по моей макушке. — Ты ударилась головой?

— Я в порядке, — быстро отвечаю, натягивая улыбку. — Просто ударилась о камень, когда падала, но все хорошо. Просто неловко было, вот и все. Не одолжите мне на день какую-нибудь одежду, а? Я верну сегодня вечером. Не испачкаю, обещаю.

Она скрещивает руки на груди, все еще сосредоточенная на ране у меня на голове, и хорошо, что я подняла воротник Крейна, прикрыв синяки на шее.

— Тебе следует обратиться к медсестре. Она отличный целитель.

— Я так и сделаю. Но не могу пойти в таком виде, — говорю я, указывая на слишком большую одежду Крейна. Я подчеркнуто раскидываю руки, и до моего носа доносится его запах, теплый, пряный и обжигающий, и мой желудок скручивает. Я поражена, что после всего, что мы сделали и через что прошли, одного его запаха достаточно, чтобы у меня подкашивались колени.

Крейн говорит, что я его околдовала, но, думаю, это я заколдована.

— У меня небольшой выбор, — говорит она с неохотным вздохом, направляясь к шкафу и распахивая дверцы. — Учительский бюджет мал, знаешь ли.

Я оглядываю комнату и замечаю не только аромат благовоний, доносящийся от ее стола, но и запах табака.

— О, — говорит она, заметив, что я смотрю на горящую сигарету в пепельнице. — Надеюсь, ты не возражаешь. Я знаю, что к курению относятся неодобрительно, но эту привычку я приобрела во время своих путешествий. Из Египта. Нет, я там не была, но знаю людей, которые там бывали. Я обсудила это с Сестрой Леоной на случай, если ты беспокоишься.

Я качаю головой.

— Ничего страшного. Просто я никогда не встречала курящую женщину.

— Некоторые курят, — говорит она, снова перебирая свою одежду. — Втихаря, — она делает паузу. — У меня еще есть немного опиума, если тебе интересно.

Мои брови взлетают вверх при упоминании о слабости Крейна, игнорируя тот факт, что моя учительница предлагает мне наркотики.

— У вас есть опиум? Как вы его здесь раздобыли? Вы уезжали из института?

— Конечно, — говорит она, подходя ко мне и протягивая простую темно-синюю юбку и лиф, которые я видела на ней несколько раз. — У меня нет корсета, который бы удерживал твои, ну, в общем, пышные формы, но, думаю, подойдет. Прости, это не в твоем стиле.

— Нет, все идеально, — рассеянно отвечаю я, забирая у нее вещи, все еще размышляя о том, что она сейчас сказала.

— Хм, тебе нужны туфли и чулки, — говорит она, оглядывая мои ноги. — Возможно, мои сапоги тебе малы, но они должны подойти. О, и еще тебе понадобится сорочка. Панталоны…

— Я обойдусь без них, — быстро говорю я, и она и глазом не моргает от того, как скандально это звучит. Вместо этого она подходит к своему шкафу и выдвигает ящики. — Мисс Чой, — начинаю я.

— Пожалуйста, зови меня Нараэ, — говорит она. — Мы должны обращаться друг к другу на «ты», если ты будешь носить мою одежду.

— Конечно, Нараэ. Ты сказала, что уезжала из школы. Когда? Как?

— Этим летом, — говорит она, доставая из ящика сорочку. — Меня не было до конца августа. Я добралась на речном пароходе до Нью-Йорка, а оттуда поездом до Бостона.

— И они позволили тебе уехать? — спрашиваю я, держа сорочку вместе с юбкой и лифом.