Главная проблема Академии Драконов - Оксана Гринберга

Кайден неожиданно повернул голову и посмотрел мне прямиком в глаза. Затем с независимым видом пожал плечами и шагнул в синее кольцо, которое моментально схлопнулось за его исчезнувшей спиной.

Зигурт, кинув полный сожаления взгляд на рюкзачок Риз, расправил крылья и поднялся в воздух. За ним улетел еще и дракон Эйдана, а его всадник отправился куда-то пешком.

Последним нас покинул Эршер, и мы остались втроем — я, Риз и ее рюкзак.

Вскоре к нам подошла высокая и статная девушка в черной форме с уложенными вокруг головы темными косами — та самая старшая, с кем беседовал декан.

Карие глаза смотрели на мир уверенно и спокойно.

— Меня зовут Кассандра Ирис, — представилась она, — но вы можете звать меня Кэсси. Я — главная второй десятки Правого Крыла, а заодно и староста последнего курса. Также на моем попечении находятся все первокурсницы академии. Особенно те, кто прибыл с Суши и ничего здесь не знает.

— Это как раз мы, — выдавила из себя улыбку Риз. — Мы вообще ничего не знаем!

Тут над нами стал заходить на посадку зеленый дракон. Пролетел так низко, что мне показалось, будто бы он вот-вот заденет нас бронированным брюхом.

Кэсси даже не поморщилась, зато я растерянно заморгала, а Риз, кажется, засобиралась упасть в обморок, не расставаясь со своим рюкзаком. Заодно и вцепилась в мою руку так сильно, что, подозреваю, оставила на ней синяки.

Но темно-зеленое брюхо и две поджатые пары лап пронеслись над нашими головами, не причинив вреда. Дракон плюхнулся на землю в нескольких метрах от нас, резко затормозил, подняв облако пыли, пока, наконец, не остановился на краю плаца.

Зато в кустах обнаружился еще один дракон — красный. Громко чихнув, он рыкнул недовольно, а Риз закачалась еще сильнее.

С зеленого дракона тем временем спрыгнула худенькая смуглая всадница в черной форме и сделала это невероятно ловко. Потрепала своего крылатого ящера по голове, вежливо извинилась перед красным драконом, после чего, приветливо кивнув Кэсси и окинув нас с Риз безразличным взглядом, отправилась по своим делам.

Мне внезапно захотелось быть такой же, как она, — со своим драконом, бесконечно уверенной в себе, в нем и завтрашнем дне.

— Если вы здесь задержитесь, — тем временем говорила староста, поманив нас с Риз за собой к входу в трехэтажное здание, — это будет означать, что однажды вы сумеете призвать своего дракона. Заодно вы получите гражданство Нерлинга и сможете остаться в Мире Летающих Облаков уже навсегда. Я знаю, о чем говорю, потому что сама с Суши, — добавила она и улыбнулась. — Но если у вас ничего не получится, вы отправитесь домой.

— А как скоро мы сможем отправиться домой? — с надеждой спросила у нее Риз.

— Уже после второго Призыва, когда станет ясно, насколько силен ваш дар. Если он будет слабым, то удерживать вас здесь никто не станет, — спокойно произнесла Кэсси, но мне показалось, что ее голос похолодел. — Впрочем, декан Вебер расскажет обо всем лучше меня. — Посмотрела на Риз. — Кстати, тот парень, который привез тебя на своем черном драконе… Знаешь, кто он?

— Его зовут Эйдан МакГилл, — отозвалась я, потому что Риз, услышав вопрос, тотчас же впала в ступор.

Еще и покраснела и опустила глаза.

— Все правильно, именно так его и зовут, — кивнула Кэсси. — Заодно он — наш наследный принц. Эйдан Церон МакГилл, будущий правитель Нерлинга. Так что…

Не договорила. Потому что Риз зашаталась, а я подставила ей плечо, чтобы она не упала.

Из черного рюкзачка на меня пахнуло сдобой, и я подумала: кажется, я схожу с ума от голода и обилия впечатлений!

* * *

Риз приходила в себя, сидя на кровати в нашей комнате на втором этаже женского общежития.

Для нас быстро нашлась свободная — Кэсси об этом позаботилась. Заодно пожилая комендантша выдала каждой по стопке с формой — причем не черной, а темно-зеленой, какая и полагалась первокурсникам, еще не прошедшим проверку Призывом.

Заодно посоветовала мне сжечь в драконьем пламени все то, во что я одета.

В ответ я выдавила из себя кривую улыбку.

В комнате нас ждали идеальная чистота, белоснежное постельное белье, а еще полотенца, потому что в общежитие был проведен водопровод.

Да, в небольшой комнатушке, соседствующей с нашей с Риз общей спальней, за шторкой из неизвестного мне шуршащего материала обнаружились блестящие железные краны, а из круглого отверстия под потолком текла… вода!

Чудо чудесное!

Потому что о водопроводе в общине Таккеров слышали далеко не все, а вживую видели и пользовались если только преподобный и его дочь, так как лишь один дом в деревне удостоился чести иметь подобное.

Все остальные довольствовались редкими омовениями в тазиках по праздникам.

Мне же не нравилось ходить грязной и с немытыми волосами, поэтому я либо отправлялась в государственную баню в Чаверти — мелочь мне перепадала от Тукана, или я зарабатывала ее уборкой в школе, — либо купалась в небольшом озерце по дороге в деревню.

Теперь же в нашей с Риз собственности имелась своя ванная комната! И еще две кровати… И два шкафа, в один из которых я с благоговением положила свою форму. И письменные столы. И полки — у каждой своя, — на которых стояли книги!

Наверное, их даже можно было читать в любое время, не опасаясь злого окрика и наказания за столь ужасное преступление — чтения чего-либо еще, помимо молитвослова.

— «Драконология за первый курс», — принялась произносить я вслух названия с корешков. — «Основы политического строя — Нерлинг и Суша», «Красные Виверны Кхемера — введение», «Магические Монстры — часть первая», «Травы и Яды. Начало»…

— Наверное, это наши учебники, — слабым голосом произнесла Риз. Затем развязала веревки своего рюкзака. — Хочешь пирожок? У меня их много.

Оказалось, весь ее рюкзак сверху донизу забит пирожками, расфасованными в жестяные коробочки, — там были с мясом, с брынзой и яйцами; а еще со сладким джемом, причем нескольких видов.

— Мама в дорогу положила, — пояснила Риз. — Как же я буду здесь без мамы? И без отца? И без сестры⁈ — после чего залилась горькими слезами.

Внезапно мне пришло в голову, что раз уж на ее руке появилась драконья метка, то кто-то из ее ближайшей родни, получалось, был из нерлингов.

Мама или отец, как объяснил мне Мартин Вебер.

Но я ничего