Все потерянные дочери - Паула Гальего

в ладони и прижимается лбом к её лбу, прежде чем прошептать: — Я просто хочу, чтобы в конце всего этого ты осталась жива.

Ева молчит так долго, что смотреть на них становится слишком неловко, слишком интимно, и я отвожу глаза. Если ответ и был, я его не слышу.

Нирида рассказала мне, что произошло в битве за Илун. Рассказала, что Ева не захотела говорить об этом позже, что она ограничилась извинениями и притворилась, что ничего не было: ни того поцелуя, ни других, которыми они обменивались раньше.

Птица с синим оперением пролетает над нашими головами, когда ночь окончательно выпроваживает день. Это сигнал, и в моем сердце начинает звучать песня войны.

Нирида проходит мимо меня, встает во главе, в авангарде, и отдает приказ.

Заклинание, скрывавшее нас, спадает, и Дочери Мари освобождаются, как и их сила, чтобы сопровождать нас в бою, пока мы приближаемся к стенам.

Тогда Львы, которые уже несколько часов находятся в напряжении с тех пор, как начало исчезать их оружие, видят нас.

Вдали трубит рог. Волк приближается к городу.

Вой распространяется и нарастает, как и крики, и далекий звон колоколов. Должно быть, они увидели и флот.

Мы атакуем их со всех флангов одновременно. Сегодня падет не только город, но и вся территория Сирии.

Я беру свою роту и разворачиваюсь одновременно с Нисте. Ева остается с Ниридой во главе войска, следя, не атакуют ли нас снарядами. Львы, однако, не отвечают. Должно быть, у них совсем плохо с припасами.

Крестьяне, находившиеся поблизости, бегут укрыться внутри. Огромные ворота королевства начинают закрываться, как только мы появляемся, и все спешат спрятаться за стенами; или, по крайней мере, почти все.

Пастух с овцами и бровью не ведет, видя наше появление, и не бежит прятаться. Он позволяет моей роте спокойно пройти мимо, невозмутимо кивая моим солдатам, когда те приветствуют его. Даже в Королевстве Львов есть Волки — по духу и сердцу, изгнанники или сочувствующие магии и старым богам. А может, это просто терпимый человек, способный к состраданию.

Ворота с этой стороны только что закрылись, когда Ева останавливается. Она простирает руки к небу, и синяя птица возникает из ниоткуда, словно рождается из неё самой. Она взмывает вверх, как стрела, пересекающая небосвод, стрела синего света, тающая во тьме.

Еще три появляются с каждой стороны стен. Все они поднимаются, пока не превращаются в четыре синих огня на небосводе, ярких и пророческих.

И тогда Ева взрывает ворота. Они превращаются в щепки дерева и металла, в пыль и ничто.

Со стен, где начали исчезать солдаты, атаки нет. Ни катапульт, ни лучников. Одетт, должно быть, преуспела. Моя Одетт. Скоро я буду с…

«Кириан».

Голос обрывает нить моих мыслей. Останавливает меня полностью. Когда я это осознаю, я уже перестал идти. Мои люди остановились вместе со мной, поэтому мне приходится заставить себя возобновить марш.

«Кириан», — настаивает голос.

Это не так, как раньше, когда я слышал имя. Теперь я слышу его громко и четко, чувствую его настойчивость и горечь. Я трясу головой, потому что не могу потерять концентрацию сейчас. От меня зависят многие мужчины и женщины.

Мы входим первыми. Я поправляю черный шлем, обнажаю меч и смотрю вверх, на зубчатые стены.

— Лучники! — кричу я.

Отряд строится, замирая в шеренге, пока щитоносцы прикрывают их, а другой контингент продвигается к воротам. Львы высовывают головы. Они тащат с собой большие кувшины.

— Огонь!

Мои лучники выпускают стрелы. Некоторым солдатам удается спрятаться. Слышны вопли, одни вызваны стрелами, другие, должно быть, упали вместе с кувшинами.

Некоторым удается подобраться к краю достаточно близко, чтобы выплеснуть содержимое на моих людей. Это горячий песок, вырывающий крики у двух солдат, которым не посчастливилось оказаться внизу. Один из них умирает мгновенно. Другой тяжело ранен, так как песок забился во все щели доспехов.

«У нас был договор», — настаивает голос.

Я застываю, потому что понимаю, кто это. Провожу языком по пересохшим губам.

— Огонь!

Вторая линия лучников делает шаг вперед, выпуская стрелы, щиты опускаются, и первые лучники перезаряжают оружие.

«Меня нельзя обмануть».

— Еще раз! — кричу я.

Мои люди повторяют стратегию, но в этом нет необходимости. Первые солдаты успевают пройти через ворота и теперь, должно быть, поднимаются на стены.

Без оружия Львам ничего не светит. Если у них что-то и осталось, они, должно быть, перебросили это внутрь, гораздо ближе к дворцу, чем находимся мы.

Я провожу всю свою роту и предупреждаю Нириду. Ева продолжает держать руки поднятыми, сохраняя энергию, внимательно следя за любым движением.

Мы бросаемся на солдат внутри. Те, кто еще был на улицах, разбежались и попрятались в своих домах. Среди бегущих в укрытия я всё еще замечаю серебряные доспехи Львов.

Охранник, спрятавшийся среди обломков и лестниц, ведущих к зубцам стен, бросается мне навстречу с криком и пикой, которую, должно быть, выстругал сам; но я избавляюсь от него двумя движениями.

— Чисто! — кричу я. — Чисто! — эхом отзывается один из моих лейтенантов, и так они продолжают передавать сигнал, пока солдаты, шедшие с Ниридой, не начинают продвигаться вперед.

Отсюда видны самые высокие башни дворца, так далеко и так близко. Звонят колокола, трубят боевые рожки, а там, внутри города, горят костры, которые зажгли не мы. Дрожь пробегает по мне, когда я спрашиваю себя, что это: доказательства преступлений? Книги? Пленники?

Я чувствую ледяные когти, которые ложатся мне на плечи и сжимаются.

«Те, кто пытается меня обмануть, часто обнаруживают, столкнувшись с последствиями, что предпочли бы взять меня за руку с первого раза. И на этот раз я заберу Её».

Я резко оборачиваюсь. — У тебя нет такой власти! — реву я.

Несколько солдат замирают на месте. Сердце бешено колотится.

— Эй. — Нирида прерывает свой марш, чтобы подойти ко мне. — Всё в порядке? В этом вопрошающем взгляде читается искренняя тревога.

— Полный порядок, — отвечаю я, всё еще напряженный.

Ощущение похоже на бесконечное свободное падение, словно я прыгнул в озеро и застыл в прыжке навсегда. Я знаю, что моя подруга хочет спросить, что происходит на самом деле, но времени нет, и она должна довериться мне.

Штурм продолжается. Ева снова подает сигнал остальным, когда мы оказываемся внутри. На небосводе снова загораются четыре синие метки. План выполняется. Мы продвигаемся вперед, и никто здесь не способен нам помешать. Мы пробиваемся к следующему отряду солдат, на этот раз вооруженному, и теперь нам требуется больше времени. Должно быть, они нашли способ остановить работу гальцагорри.

Ева держится