Тимереки (СИ) - Риз Лаванда

– Я приму любое твоё решение. … И сделаю по-своему, – Аядар сел рядом и криво усмехнулся.

– Ты можешь взять с собой всего дюжину добровольцев, но отбирай воинов не по их горячему желанию помочь своему другу, а по их линиям на ладонях. Пусть с тобой пойдут те, кому суждено прожить долго и славно, чтобы быть больше уверенным в вашей победе. И ещё, … ты сам расскажешь своей матери о своей затее. И впредь, будь благоразумнее, когда снова захочешь назвать меня трусом. Нет, подожди, дай мне договорить, – Рагнар остановил его предупреждающим жестом, когда Аядар раскрыл рот для возражения. – А разве ты сам не трус? Я и не знал, что нашего доблестного рыцаря солнца может так пугать любовь к девушке!

Аядар возмутился и одновременно растерялся, глядя на Рагнара из-под нахмуренных бровей:

– Я никогда не был трусом! Я, как и ты поступаю мудро. Просто мне … ещё рано делать этот важный шаг, быть ответственным за чьи-то чувства, становиться слабым, в конце концов, – пробормотал он.

– Слабым?! Ты поражаешь меня, Аядар! Разве любящие люди это хилые и безропотные существа? Любовь победила в нашем мире зло! Разве я стал слабым, полюбив твою мать?

– Но ты стал уязвим, разве не так? Мысль о том, что ты можешь потерять эту любовь, приводит тебя в ужас! В любви есть, как и сила, так и слабость.

– Нет, мой мальчик, любовь – это самый драгоценный дар, который даётся человеку. Люди не знавшие любви тоже уязвимы по своему, у них другие ценности. Но люди, не познавшие любви – пусты и черны, словно безлунная ночь. Любовь даёт мужчине крылья, это она выводит его с поля сражения живым, потому что ему есть за что бороться и ради чего жить. Любовь женщины делает мужчину сильнее, счастливее, наполнят его жизнь смыслом.

– Но любовь не спасла моего отца, – прошептал Аядар.

– Потому что он боролся за свою любовь со страшным злом, он был в первых рядах тех, кто защищал своё счастье. Но Алмир был счастлив, я это знаю как никто другой, … я это видел собственными глазами. И если бы ему дали на выбор, долгую жизнь без любви и короткую, но с любовью Кей, я уверен, он бы выбрал второе. Так что ты очень ошибаешься, думая, что делаешь лучше себе и Майе, прячась от неё и отталкивая. Ведь ты боишься даже сам себе признаться, что она тебе нравится, что если ты это поймешь, то тогда ты уже не сможешь жить без неё.

– Я не хочу никого обнадеживать, не хочу давать клятв и приносить страданий! – Аядар вскочил на ноги, не в силах справиться со своими эмоциями. – Я не знаю, куда в следующий раз забросит меня мой долг и моя судьба! Завтра я отправлюсь сражаться в Джафрат-Кир, а позже возможно ещё куда-то, я не хочу никого связывать обещаниями и дарить надежду на своё скорое возвращение!

– Глупец! Зато ты всегда будешь знать куда возвращаться, и что тебя там ждут! – Рагнар то же не выдержал и поднялся на ноги. – Как же это глупо лишать себя мгновений счастья, ведь ради них можно пожертвовать своей жизнью! Спроси об этом у своей матери! За возможность побыть с Кей хотя бы час, в то время когда мы скрывались от демонов зла, я отдал бы пол вечности, а остальную половину я прожил бы с ней. Попробуй подумать над тем, что я тебе сказал. Может быть, ты наберешься смелости, рыцарь солнца и всё-таки заглянешь в лицо своему счастью?

– Хорошо, я подумаю над этим. Это очень не привычно для меня слышать именно от тебя такую длинную назидательную речь. И я признателен тебе за твоё понимание и поддержку, мы с Лукашем надеялись на твою помощь.

– Пусть я не стал для тебя отцом, но ты всегда был для меня важной частью моей жизни, таким же членом семьи, как и мои дети, ты ребёнок моей любимой женщины, и я не могу, не заботится о тебе. Я увидел то, что возможно другие не заметят и вовремя не подскажут тебе. Мне не хотелось бы, чтобы ты делал такие непростительные ошибки. Мне будет намного приятнее видеть тебя счастливым, Аядар. Больше я не смею утомлять и задерживать тебя. Пусть сиятельный Аш вдохновит тебя на подвиги и убережет от боли, как душевной, так и телесной.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Поздним вечером, когда добропорядочный народ Ашварума окунулся в чарующие тайны ночи, навеянные сном, покой которого хранила лишь стража варнов, стоящих в дозоре на крепостных стенах, Кей сидела за столом и нервно отбивала пальцами мелкую дробь. Затем, вздохнув, она подняла свои задумчивые глаза на сына и тихо спросила:

– Мирадас, скажи мне, где эти двое, и что со всеми происходит?

Прежде чем ответить, Мирадас несколько раз взглянул на мать и на Майю, допил отвар бузы, и громко поставив кубок, ответил:

– В нашей жизни произошло столько перемен, и каждый пытается справиться с ними по-своему. Я вижу, что Аядар сейчас сидит в священной пещере в долине предков, в полном одиночестве он погрузился глубоко в свои мысли. Отец тоже погружен в тягостные раздумья, но в зале совета, его что-то беспокоит, и, не смотря на столь позднее время, он не торопится идти домой. Ялуна опечаленная разлукой с Теодором, погрузилась в свои мысли и мечты. Майя борется с мыслями об Аядаре, её печалит его поведение. Ты, мама, озабочена тем, что происходит с остальными. Один я ничем не озабочен и преспокойно отправляюсь спать. Советую и вам успокоиться и дождаться утра.

– Спасибо, драгоценный, за столь исчерпывающий ответ. Но я успокоюсь, когда увижу твоего отца. Поэтому желаю вам крепкого сна, и отправляюсь на его поиски.

Но Кей не пришлось далеко отлучиться от дома. За поворотом, в слабом свете факела, она заметила одинокую фигуру, неторопливо возвращающегося Рагнара.

– Я знал, что где-то на полпути встречу тебя, – устало проговорил он. – Прости, что заставил тебя ждать.

– Я беспокоилась. Мне тяжело видеть тебя таким, скажи любимый, что случилось? – Кей ласково погладила его по щеке.

– Страшного ничего, – целуя её руку, ответил Рагнар, – Давай оставим все хлопоты на завтра. А сейчас вообще не будем говорить о проблемах, хорошо? Я так устал, и так соскучился по тебе. Мне хочется обнять тебя и крепко уснуть под тихое биение твоего сердца.

Она только нежно прижалась к нему, не сказав ни слова. Кей чувствовала, что её вопросы только добавят ему мучений, и то, что так сильно тревожит его сегодня, обязательно всплывет … завтра.

Аядар вернулся в город, когда рассвет только-только окрасил небо серым цветом. Чтобы не тревожить сладкий утренний сон обитателей своего дома, он направился в храм, и явился уже тогда, когда Кей усадила всех завтракать. Женская интуиция не обманула Кей, во взгляде сына она увидела то, что ни вызывало сомнений. Ей снова нужно будет тревожиться.

– Доброе утро, сынок! – дрогнувшим голосом, проговорила она.

– И вам всем доброе. Хотел сообщить новость. Сразу предупреждаю, что это моё твердое решение и моё искреннее желание, и любые противоречия я буду воспринимать как унижение. Сегодня Фанфарас откроет проход в мир Лукаша. Но он пойдет туда не один. Вместе с ним пойду я и отряд моих воинов. Если не помочь Лукашу освободить из плена его родных и не вернуть ему право наследия на управление провинцией – он погибнет. У него слишком много врагов, а сторонники не зная, что он жив, затаились в черных запрудьях дикого леса. По их закону порядок можно восстановить, только отвоевав свои права. Мы будем сражаться с лугару по их законам. Будет битва, в которой я рассчитываю остаться победителем, потому что воспользуюсь моментом неожиданности. Лугару кровожадны и опасны, я осознаю это, поэтому я выбрал двенадцать самых сильных и отчаянных воинов, которые вызвались мне помочь. Шестеро из клана волков и шестеро легалотов, ещё я и Лукаш. Не нужно сомневаться в моём благоразумии, я прошу понять меня, понять мои чувства. Я должен помочь другу, хоть он и не просил меня об этом. Это мой человеческий долг.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Кей трясущимися руками поставила на стол кувшин и посмотрела на Рагнара. Тот опустил глаза. Повисло немое молчание. Ялуна в оцепенении смотрела на брата округлившимися глазами. Маридас переводил озабоченный взгляд с матери на Аядара. Непреклонное заявление Аядара лишало смысла высказывать какие-либо возражения. Кей взглянула на Аядара испуганными и печальными глазами, и, сглатывая непрошеные слёзы резко развернувшись, удалилась в свою комнату, так и не сказав ему ни слова. Ялуна поднялась и отправилась следом за матерью.