Джена Шоуолтер - Самый темный соблазн

– Я держал ее в своих руках, и я перерезал ей горло. Я наблюдал, как жизнь покинула ее. Её мужа я убил первым, и заставил ее смотреть. Я могу это доказать. Кронос протянул руку и сорвал цепочку со своей шеи. Бабочка, вырезанная из черного алмаза болталась по центру.

В следующий миг щит, препятствовавший тому, чтобы Гнев видел его грехи рассыпался напрочь. Сиенна сжала вески и зажмурила глаза от развернувшейся перед ней сценой: Кронос сжимал Скай и какого-то мужчину, пытаясь заставить их опуститься на колени. Мужчина пал жертвой его ножа. Скай сама кинулась на этот нож. Кровь хлынула из раны, Кронос добил ее. Скай умирла.

Тошнота подкатывала к горлу Сиенны от жгучей кислоты, скрутившей ее внутренности. Ярость, пропитанная огнем и приправленная осколками стекла закипала внутри нее.

– Я жил на протяжении тысячелетий, – сказал Кронос. – Неужели ты думала, что я не выучил несколько приемов в процессе?

"Мы накажем его". Шепот. "МЫ НАКАЖЕМ ЕГО". Крик.

"Я накажу, – ответила она. Клятва. – О, я это сделаю. Для Скай. Для Париса. Для себя".

– Ты разрушила мои планы, и теперь я разрушу твои – бушевал он. – Я объединяюсь с Галеном. В обмен на его вечную преданность я выдам ему тебя, чтобы он наказал тебя, как считает должным. Если ты надумаешь удрать от него, я снова тебя верну. Если ты рассчитываешь искать защиты у своего страстного возлюбленного, то я заставлю Париса жутко мучиться перед смертью, и даже не сомневайся, он будет убит. Он просто пылает желанием отомстить мне за все, что я с тобою сотворил.

Король и прежде множество раз ей угрожал.

Ненависть присоединялась к нестерпимой боли, словно ложка дегтя. Насилие кружилось посреди темноты, такое мощное ощущение покарать и уничтожить она испытывала, словно утопая в этом. Она не сопротивлялась, а превратилась в это.

"Он будет наказан. Здесь. И сейчас".

"Держись, – сказал Гнев. – Пока нет... Еще не совсем..."

Она не знала, что Гнев планировал; только знала, что доверяет ему, вести ее к мести.

Кронос беспечно добавил:

– Ты в курсе, что для того, чтобы отыскать ящик Пандоры нужны четыре артефакта? Один у Галена и три у Повелителей Преисподней. Я изменю это. Я отберу: Всевидящее око, Клеть Принуждения и Жезл Разделения, и подарю их Галену. Все четыре артефакта окажутся у него. Не представляешь, как он будет рад моему подарку, так, что поклянется мне в вечной преданности. Он отыщет ящик – и конец твоим драгоценным Повелителям Преисподней.

"Держись..."

– Ты так уверен в Галене? Думаешь он сдержит данное слово? Что у него даже в мыслях не будет уничтожить твоего демона? – Она снисходительно улыбнулась. – Держу пари, что ему можно доверять не больше, чем тебе, так что как насчет того, что ты сделаешь все это для него, а он не отплатит тебе убийством, хмм? Ты будешь сопротивляться, или примешь смертельный приговор, как подобает?

Кронос рванулся к ней, но застыл на полпути, его уши дернулись. Самодовольный жуткий смех вырвался из его груди.

– Ты говоришь о дьяволе. Или в данном случае человеке, который прикидывается ангелом. У Галена отняли женщину. Трудно отыскать более обозленного воина. Он жаждет вернуть себе то, что ты у него украла, и выгрызть кусок плоти из твоего дивного тела.

"Держись..."

– Призывай его, – заявила он. Поскольку Галена она тоже собиралась покарать. За все, в чем тот был виноват перед Парисом. За все, что он сотворил с Легион. За все, что он еще собирается сделать в конце то концов.

Ноздри короля встрепенулись. Он явно был не в восторге от отсутствия страха у Сиенны. Ну, слишком плохо.

"Держись..."

– Не беспокойся, детка. Мы уже приволокли его, – произнес Парис из-за спины Кроноса.

Тьма рассеялась, словно кто-то резко одернул занавес. Солнечный свет озарил все, такой яркий солнечный свет.

Ее глаза щипало, но она оставила их открытыми. Парис выглядел бледным и окровавленным, но довольно твердо стояла на ногах. Он вместе с остальными Повелителями Преисподней расположился за спиной у Кроноса, резко развернувшемуся, чтобы оказаться к ним лицом. Они были вооружены и готовы к атаке. В отличие от изображения, они вовсе не собирались его защищать.

Более того армия ангелов, которых выдавали их белоснежные крылья, похоже присоединилась к ним. Ими руководил Захариил. Каждый раз, когда она пересекалась с ангелом, ее поражало и даже пугало отсутствие у него эмоций.

Теперь она была благодарна этой его особенности. Он являлся самим олицетворением возмездия, столь же холодный и жестокий, как снег осыпающийся с его крыльев, готовый на что угодно ради достижение поставленной цели.

– Ты нарушил правила, Кронос, – решительно сказал ангел, – и сейчас ты заплатишь.

– Какие правила?

– Не возражаете, если мы присоединимся к вечеринке? – раздался позади Сиенны незнакомый женский голос. – Я ждала этого момента слишком долго.

Сиенна резко крутанулась назад, чтобы увидеть красивую брюнетку, которая могла быть только Реей. Величественная Царица Титанов стояла рядом с Галеном, который глядел на Сиенну, будто пришел в первую очередь по ее душу. По флангам расположилась армия Ловцов, она опознала несколько лиц.

Я выбрала свою сторону. Осторожно – словно говорили её прищуренные глаза.

– Что происходит? – потребовал Кронос.

– Первая битва новой войны, – ответил Захариил серьезно.

– Тогда ладно. Начинаем. Мне понадобится моя армия, не так ли? – Он махнул рукой, и большая толпа его людей появилась, Титаны боги и богини, окружили Кроноса, скрывая его в море потрясающих, безупречных лиц и роскошных украшенных драгоценностями платьев, и тог. Титаны явно были смущены внезапной сменой обстановки, и они были безоружны.

Когда они заметили волнения вокруг себя, то быстро поумнели. Оружие всякого рода появилось из ниоткуда.

– До последней капли крови! – закричал Кронос.

Словно его голос стал сигналом старта, армии бросились друг на друга.

"Сейчас!" – Заорал Гнев.

Сиенна открыла свой разум позволяя своему демону взять над ней верх и бросилась в самую гущу событий.

Глава 50

Приоритет номер один: Сиенна.

На этот раз, Разврат не скрывался на задворках разума Париса. Демон, набравшись сил за счет секса с их женщиной, накачал силы прямо в вены Париса, когда тот помчался к ней, рана от его поножовщины уже исцелилась.