Война племен - Даниэль Зеа Рэй

с ее груди. Она прикрываться не стала, зная, что Юзеф смотрит на ее грудь только тогда, когда они остаются вдвоем. И никогда, никогда не смотрит на ее грудь, когда рядом кто-то есть.

— Терра сказала, что ты уедешь через месяц.

— Может, и уеду, — ответил он.

— Как же можно научиться драться за месяц?

— Сдачи давать научиться можно, — он улыбнулся и прикоснулся пальцами к ее груди, нежно поглаживая.

— Не годиться! — она вскинула брови. — Я хочу научиться драться! Сдачи дают те, на кого нападают, а я хочу быть тем, кто может напасть.

— Я останусь, если ты попросишь, — он наклонился к ее груди и нежно поцеловал сосок.

— Я не умею просить. Я отдаю приказы.

— А ты попроси и, может быть, я останусь.

— Еще чего! — она резко натянула на грудь одеяло и отвернулась к стене.

— Как хочешь, — вздохнул Юзеф и закрыл глаза.

***

Анна вышла из дома божьего под руку с Августом, и толпа начала ликовать.

— А салюты будут? — спросила она, улыбаясь мужу.

— Конечно!

Дети стали подходить со всех сторон, обнимать их и целовать. Следом бежали внуки. Радомир и Аврора подошли. С ними были Катарина и Лавджой. Анна знала, что у родителей Авроры проблемы. Они перестали разговаривать друг с другом где-то с месяц назад, когда Аврора решила познакомить их с Галиной — приемной матерью — и ее семьей. Галина по незнанию спросила у Катарины, принято ли было у предков кольца обручальные носить и, может, Катарина свое кольцо потеряла? А Лавджой возьми да ляпни, что замуж ее никогда не звал. После того Катарина с Лавджоем разговаривать перестала. Радомир сказывал, что Аврора пыталась поговорить с ними обоими, но, кажется, обида у них друг на друга была слишком велика…

К ним с Августом подошла Шанталь. Обняла и поцеловала, как то было принято на всех землях. За спиной Шанталь возвышался Юзеф. Анна обняла его и погладила по плечам. Август тоже его обнял и похлопал по спине.

— Ты жениться собираешься? — прошептал он ему на ухо.

Юзеф нахмурился.

— И у стен есть уши, — добавил Август и снова похлопал его по спине.

— Всему свое время, — ответил Юзеф и улыбнулся.

Август взглянул на Стеллар-старшую, которая разгуливала в шубе поверх старообрядного платья с гордо поднятой головой и кивала гостям, которых видела впервые. Н-да… Характер у нее что надо. Этот характер и спас их всех. Но жить с такой женщиной… Женщиной, которую уже сломали однажды… Она кому угодно глотку перегрызет, даже тому, кого будет любить…

Еле до вечера дожили. Анна устала улыбаться, Август устал вести беседы. Салют отгремел, и гости начали расходиться. Анна и Август не поняли, что происходит, ведь дети и остальные пошли не к дому, где ночевали последние несколько дней, а куда-то в сторону ворот.

— А вы куда? — прокричал им в спину Август.

— За стену! — засмеялся Гелиан и помахал им рукой. — Рассвет встречать!

— А-а-а…

Анна улыбнулась, глядя на детей. На сыновей, на дочерей, которых привели в ее дом сыновья… Она ощутила какой-то внутренний покой, какое-то облегчение, глядя на их фигуры, спускающиеся по дороге вниз.

— А мы домой! — Август подхватил Анну на руки и понес в сторону Главного дома.

— Смотри, чтобы спину не защемило!

— Не защемит!

— Ты две недели назад пластом лежал! — напомнила о неприятном Анна.

— Не защемит!

Август лежал на животе на полу. Анна сидела на кровати и хохотала, что было сил.

— А я предупреждала!

— Лучше помолчи… Самому хочется засмеяться, но от этого больно.

Анна присела рядом с ним и начала поглаживать мышцы его спины.

— Ничего. Утром вернется Терра, и мы поставим тебя на ноги.

— Я испортил нашу первую брачную ночь.

— Побойся Бога, Август! Я так не смеялась с тех пор, как была девицей! — она согнулась над ним, заходясь от смеха.

— Рад, что смог угодить, жена, — улыбнулся Август, сдерживаясь, чтобы тоже не рассмеяться.

— У меня новости есть, — обронила Анна, перестав смеяться.

— Какие?

— Меня крови уже три месяца как оставили. Ты знаешь о том. Я все думала, что их нет, потому что в моем возрасте это уже нормально. А неделю назад пришлось свадебное платье расшить, чтобы грудь в него поместилась. Я вчера к Терре на смотр сходила. В общем, понесла я от тебя, Август.

Он перевернулся на спину, превозмогая боль.

— Ты беременна? — еле ворочая языком, спросил он.

— Да, — кивнула Анна.

— Ты беременна… — прошептал он. — Беременна! — он внезапно захохотал и обнял ее, прижимая к себе.

Целовал лоб, щеки, губы, а потом застонал от боли.

— Мне немного страшно, ведь в моем возрасте мало кто рожает, — пожаловалась она.

— Аня, — он погладил ее по щеке, — не болтай ерунды. Если суждено, родим ребенка и вырастим его. Ежели нет — я все равно буду с тобой до конца. Понимаешь?

— Понимаю, — кивнула она.

— Как думаешь, будет мальчик или девочка? — мечтательно спросил он.

— Будет гора пеленок и бессонные ночи, — она легла на пол рядом с ним и обняла. — И поверь, станет все равно, мальчик у нас с тобой или девочка.

Глава 25

Три месяца спустя. Восточное поселение.

Катарина вышла из дома и направилась в город. Два месяца минуло с тех пор, как она переехала сюда. Три месяца минуло с тех пор, как она видела Лавджоя в последний раз. Катарина покрепче сжала корзину в руке и ускорила шаг. Сегодня суббота — ярмарочный день. Она намеревалась купить семена, чтобы разбить огород за домом, как уже сделали все ее новоявленные соседи. Людей вокруг становилось больше. Предки и потомки смешались в одну кучу разношерстной толпы, где принадлежность к какому-нибудь сообществу можно было определить разве что по серьгам в ушах и прическе. Кто-то с ней здоровался, кому-то было на нее наплевать. Она обошла несколько лавок с семенами и заняла очередь в одну из тех, где корнеплоды продавали дешевле. Она заметила его не сразу. Он стоял в какой-то другой очереди и разговаривал с женщиной в старообрядном платье. Лавджой смеялся и кивал, а незнакомка так и липла к нему, то волосы поправляя, то игриво плечиками подергивая. Катарина отвернулась, чтобы не смотреть.

— Здравствуй, Катарина! — она даже отпрянула, не ожидав, что кто-то к ней подойдет.

Симон. И снова Симон! Рекомбинант, по совместительству ее сосед. Он жил на пять домов дальше, но считал своим долгом подойти к ней при каждом удобном и не очень случае, чтобы поболтать ни о чем и, очевидно, подкатить.