Сапфир - Даниэль Зеа Рэй

Оказавшись между деревьев, Гронидел рухнул на колени, укладывая принцессу на землю. Сил не осталось. Он завалился на спину и уставился в небо, из которого по-прежнему лил дождь.

«Откуда она знает, что у меня прямые волосы?» – спрашивал он себя до тех пор, пока не потерял сознание.

Сапфир

«Почему ты от меня прячешься?»

Принцесса открыла глаза и вскрикнула. Над головой – ветви деревьев. За ними – звезды на небе. На теле – одна исподняя рубаха. Невдалеке – пламя костра, а рядом – тело зальтийского Шершня.

– С добрым утром, любимая, – приторно произнес он. – Точнее, доброй ночи. Как спалось?

Сапфир потерла веки и снова уставилась на Гронидела, лежащего в исподней рубахе рядом с ней. Однако не рубаха привлекла ее внимание и не лепнина мышц в вырезе на его груди. Сапфир рассматривала метки силы на лице и руках Гронидела. Судя по тому, что она видела, до последнего вздоха ему осталось немного.

– Да ты прямо залюбовалась своим супругом! – весело произнес он. Принц повернулся на бок, оперся на локоть и прижал ладонь к груди. – Что ж, польщен.

Сапфир села и взглянула на собственные руки – без единого ожога, но испещренные метками силы не меньше, чем у Гронидела.

– Что случилось? – Она медленно обернулась к нему.

– Я спас тебя от нечисти, – пожал плечами Шершень. – Мохноног остался гнить в поле, а я утащил тебя в свое логово, в этот прекрасный, – он вскинул руку, – и опасный лес.

– Спасибо, – с облегчением выдохнула Сапфир.

– Ты сначала в зеркало посмотрись, а потом спасибо говори. Или не говори, – хмыкнул он.

– Перед нападением мохноноги выстреливают в своих жертв ядовитой паутиной. Она сжигает ткань и кожу…

– Он выстрелил тебе паутиной в спину и потащил в логово. Так что мне пришлось сначала тебя освободить и только потом его прикончить.

– Но ты же гонец смерти! – неожиданно выпалила Сапфир. – Тебе такие подвиги должны быть по плечу.

Гронидел вытянул губы трубочкой, но свистеть не стал.

– Действительно, что ж это я жалуюсь, – словно сам себе ответил он и снова лег. – Поскольку ты уже выспалась, побудешь настороже до утра. Коли не помру, проснусь на заре сам.

Сапфир угрожающе прищурилась:

– А коли не проснешься?

– Тогда оставишь гнить так, – ответил Шершень и поудобнее устроился на еловых ветках, из которых смастерил настил.

Принцесса насупилась. Попыталась вспомнить, что видела в бреду, но образы меркли, поглощаемые темнотой ночи. Кажется, в ее воспаленном от горячки воображении присутствовал Гронидел. Или виной тому был паучий яд и она все это себе придумала?

Сапфир неспешно поднялась и подошла к кусту, на котором Шершень разложил ее грязное изодранное платье. Ткань еще не высохла, чему принцесса обрадовалась: надевать «это» на себя ей вовсе не хотелось.

На соседнем кусте принц сушил свои вещи. Сапфир приблизилась к ним и пригладила грязный мокрый бархат. Почему на собственную свадьбу этот зальтиец выбрал не свой национальный наряд, а туремский? Послы из Зальтии являлись на официальные приемы в ярких шелках, напоминавших распахнутые халаты. Они носили широкие свободного кроя штаны, которые подпоясывали длинными тонкими ремнями, что в несколько слоев обматывали их талию и подчеркивали рельеф мышц. Голую грудь прикрывали украшения из белой кости, жемчугов и разноцветных сплавов металлов. А в ушах мужчины носили длинные серьги с камнями и цветастыми перьями.

Сапфир помнила, как втайне подглядывала за ними вместе с Изумруд на пиршествах, на которые их не пускали. А после они с сестрой в красках обсуждали нелепые и срамные наряды заморских гостей. И хотя гувернантка не раз показывала принцессам картинки в книжках с зальтийцами и их одеждами, все же увидеть подобных «павлинов» вживую было куда интереснее!

Радовало одно: если Сапфир и придется во время визита к королю Зальтии облачиться в традиционный костюм их народа, то волноваться о голой груди не придется – зальтийские женщины не выставляют ее напоказ. Их девы носят платья из ярких шелков и с головы до пят обвешивают себя украшениями. Если дева из обычных крестьян, то украшения на ней дешевые – из олова, деревянных бус и ракушек. Ежели дева из числа дер, то и украшать ее будут драгоценные камни, жемчуга, серебро и золото. И чем больше на костюме «добра», тем выше статус деры в иерархии зальтийской знати. Сколько же приданого придется надеть на себя Сапфир, если потребуется нарядиться в зальтийское платье? Да и как добраться до того приданого, если все оно находится в Звездном замке?

– Ты долго еще будешь размышлять, что делать с моим костюмом? – раздался недовольный баритон Шершня.

Сапфир вздрогнула от неожиданности и подальше отошла от куста, на котором сохла одежда Гронидела.

– Ты же спать собирался, – буркнула она настороженно, останавливаясь перед супругом.

Гронидел сел и потер веки.

– Я просил тебя настороже побыть, а не витать в облаках. Но разве на тебя можно положиться?

– Хватит меня отчитывать! Лучше прикройся, – принцесса указала на его задранную выше колен рубаху.

Гронидел продолжал внимательно смотреть на Сапфир.

– Неожиданно, – хрипло произнес он, одаривая ее обжигающим взглядом алых глаз.

Сапфир по наитию прижала ладони к груди и наклонилась, чтобы себя осмотреть. В свете костра, горящего за спиной, через ее рубаху просвечивали контуры тела. Девушка уронила руки, осознав, что все, что муженек хотел, он мог увидеть, когда раздевал ее, и обошла костер по кругу, чтобы лишить его волнующего вида на ее прелести.

– Из этого великолепия тебе ничего не достанется, – заявила она и вскинула подбородок, подкрепляя обещание знатной долей высокомерия.

Гронидел прыснул.

– Великолепия? – повторил он. – Да ты, я погляжу, весьма высокого о себе мнения!

– Я прекрасна! – выдала она без стеснения. – И обладаю женственными формами, которые способны довести до греха любого мужчину. А твои жалкие попытки посеять зерно сомнения в моей голове не сработают. Ложью меня не обидеть, Гронидел.

– Нельзя обидеть только того, кто не собирается обижаться, принцесска.

Сапфир нагло ухмыльнулась и прикусила губу.

– Шершень, вот скажи мне: разденься я перед тобой догола и помани пальцем, ты бы долго на месте усидел?

Гронидел натянул край рубахи на колени и сел боком. Затем перевел злобный взгляд на Сапфир.

– А еще девственницей себя называет, – буркнул он. – Ты стыд умеешь испытывать или от природы тебе досталась сугубо рьяная невозмутимость?

– «Стыд»? – Сапфир удивленно вскинула брови. – А что это такое?

Гронидел прищурился.

– Потом в словаре поищешь.

Конечно, Сапфир умела испытывать стыд. Но сейчас ее пальцы немели от пережитого страха. Она ведь думала, что уже никогда больше не откроет глаза.

– Раз уж ты все