Сердце дьявола - Кейлет Рель

ишшо, глупая, – сокрушенно пробормотал Петрович. – С мужиком твой убег-то, шрамота какая. И куда! Жа кожой! На болоте сгинула, пошли искать ее костошки.

– Кожа? Это что за зверь такой?

– Кожа! Ягненочек такой, ме-е, ме-е, – изобразил он.

Коза! Так Розочка не ребенок, а ягненок? Впрочем, без разницы. Не отказывать же в помощи человеку, когда он так просит.

Поклонившись трактирщику на прощание, я побежала дальше. Найти болота не составило труда. В таких местах в Чаще особенно скапливается энергия, насыщая землю магией. Если переключиться на магическое зрение, можно будет просто идти туда, где свет.

Сила меченой ведьмы помогала мне ориентироваться в Чаще, полагаясь лишь на инстинкты. Вскоре я почувствовала знакомое тепло, сопряженное с легким напряжением в душе, будто передо мной был хищник.

Ру. Только он у меня вызывал такие ассоциации. Что-то близкое, но в то же время опасное. Родное, но непонятное. Я ускорилась, ловко перепрыгивая змеящиеся по земли корни деревьев. Где-то на востоке занимался рассвет.

Наконец высокие сосны сменились чахлыми деревцами, а затем и вовсе скромным кустарником. Я вышла к болоту. Топь начиналась в считанных метрах от меня, вот только инквизитора и мужичка нигде не было видно. Я напряглась. Что, если он просто заманил нас в ловушку? Кто знает, что скрывается в мутной воде?

Я все еще чувствовала Ру где-то поблизости, но дар Истле бы не безграничен. Осторожно ступая по кочкам из мха, я двинулась в обход топи. Земля будто пружинила под ногой, а в некоторых следах проступала мутная вода.

Глава 14

– Ночью не спится под темной водицей, – тихо напевала я, – глупой девице. Теперь не влюбиться, и больше не спится…

Болота отвечали мне мрачным молчанием. Над землей стелилась молочная дымка тумана, который с рассветом только стал плотнее. Йорик нервно возился у меня под рубахой. Сжалившись над крысом, я отломила ему веточку дикой груши и дала погрызть. И зубки сточит, и успокоится.

Изредка я выкрикивала имя инквизитора, но он не отвечал. Его присутствие ощущалось совсем рядом, но это напоминало охоту за собственной тенью. Я даже начала сомневаться, что чувствовала Ру. Может, мне повезло нарваться на совсем другое существо. На демона из сна.

Туман густой дымкой волочился за мной по земле, завихряясь у стоп. Для обычного человека это грозило смертельной опасностью. Шаг не на то место, и вот ты уже на дне болота, увяз в трясине и никогда больше не выберешься.

Мне повезло видеть тропу по живым нитям энергии. А вот инквизитор мог не справиться.

– Ру! – снова прокричала я.

Прислушалась у тихому эхо. Ничего. Молчание. Немного подумав, я вытащила из-за пояса тонкий гребешок и приблизилась к чистому озерцу воды. Ноги погружались опасно глубоко. Я продолжала идти, пока не почувствовала, что нахожусь в нужном месте.

– Лишь для сестрицы в подарок сходится, – пропела я, – нож для темницы, для платьица спица и гребень, чтоб виться могла тугая косица.

Я швырнула подношение в воду. Металл плюхнулся на зеркальную гладь и медленно, будто танцуя, начал опускаться ко дну. Я следила, как подарки уходят ко дну, никому ненужные. Неужели прогадала, обманулась?

И тут чья-то бледная рука рывком дернулась к гребню и схватила его, после чего снова исчезла в тине. Выходит, у этого болота была как минимум одна хозяйка. Я стиснула зубы. С их братией у меня были особые счеты, но делать нечего. Надо выручать Розочку и Ру.

– Выйди на свет, красна девица, – ласково произнесла я. – Покажи мне свои ясные очи. Услади путницу дивной песней.

В паре метров от меня, в самом центре окруженной корягами и кочками полыньи, появилась голова. Сначала над темной водой появилась макушка со спутанными волосами, облепленная илом. Казалось, девичьи локоны ей заменяла болотная тина.

Затем из-под воды вынырнуло бледное лицо. Кожа незнакомки отдавала трупной синевой и распухла. Глаза – огромные бельма, пустые и жутки. Незнакомка взмахнула руками, выплывая на поверхность. С ее рук свисали тонкие лоскутки: то ли сгнившее под водой платье, то ли кожа.

Она сияла в свете утра, будто ограненный алмаз. Все русалки казались такими. Их тело покрывалось тонким слоем жира, потом начинало обмыливаться. Жуткое зрелище, дающее эффект такой сияющей, будто глазированной, кожи.

– Ты и сама хороша мяукать, будто драная кошка мартовской ночью, – произнесла незнакомка. – Не проси моих песен, девка. Проси моей милости, чтоб тебя отпустили.

– Прошу, – послушно кивнула я. – Окажи мне милость, красавица. Потерялись в твоих владениях мои близкие. Мужичок такой плюгавенький, ни на что не годный, остолоп белобрысый, та еще дубина стоеросовая, да малютка, беленькая, с глазами-озерами, Розочкой звать.

Русалка зашлась низким грудным смехом. Она оттолкнулась руками и подплыла поближе. Ее тело изменялось на глазах. Вместо пакли на голове появились роскошные золотистые волосы. Кожа вдруг вернулась в свой первозданный вид, от опухолей и вздутий не осталось и следа. Синюшность тоже испарилась, сменившись девичьим румянцем. Теперь на русалку, точнее, на мавку, можно было смотреть без страха. Я знала, зачем эта гадина прихорашивалась.

– Розочка? – усмехнулась она. – Моя служанка. Глупая дочь пастуха. Она не пропала здесь, а вернулась домой.

– Странно, – ответила я. – Тот мужичок думал иначе.

Глава 15

Русалка рассерженно плеснула в меня водой. От запаха тины и болотной гнили к горлу подкатывала тошнота, но я мужественно держалась.

– Как же твоя служанка стала дочерью пастуха? – спросила я и поспешно добавила: – Красна девица.

– Не так все было, – зло бросила мавка. – Сначала она была дочерью пастуха, потом пришла ко мне на болота за ягодой. Я предложила ей взять целую корзинку, а затем назвала цену. Год у меня в услужении. Справедливо, не так ли?

Нет, дохлая ты рыбина! Однако спорить с хозяйкой болота было себе дороже, поэтому я стиснула зубы и мило улыбнулась. Крыс раздулся у меня под рубашкой до размеров колобка и яростно фырчал,