Ледяные маски Оверхольма 2 - Ива Лебедева

раз удивилась тому, что на этот стон дернулся вовсе не доктор, а Яролир. Дело в том, что во владения лекаря мальчишку на руках и бегом притащил не кто иной, как сам герцог Оверхольм.

Надо отдать ему должное: тогда в моей комнате обстановку муж оценил мгновенно и сделал правильные выводы. В частности, ни на секунду не повелся на глупую мизансцену и мальчишеский бред про девственность.

— Что он пил? — Короткий вопрос — короткий ответ, графин с подозрительной жидкостью оказался заткнут плотной пробкой и спрятан где-то в недрах мехового плаща мужа. А Патрика Яролир подхватил на руки, одновременно бережно и легко, словно долговязый подросток вообще ничего не весил. Кивнул — за мной! И какими-то боковыми переходами, не выводя нас на толпу незваных гостей, устремился в покои господина Торстена.

— Получается, вино отравлено? — взволнованно спросила я, все еще с тревогой посматривая на своего названого брата и незаметно стараясь погладить его по плечу.

— Не совсем, леди. Вернее, оно вовсе не отравлено. Просто это достаточно редкий вид травяной настойки, которую надо разбавлять водой один к пяти. Она концентрированная. Причем на вкус это очень трудно определить — пьется мягко, словно компот или детская шипучка, — пояснил лекарь и аккуратно нажал на какие-то точки в основании шеи Патрика.

Того в очередной раз вывернуло в таз, а господин Торстен как ни в чем не бывало продолжил объяснения:

— Что интересно, в большой дозе настойка довольно своеобразно действует на некоторых людей. У тех, кто покрепче и привык пить, реакция одна: ноги заплетаются, глаза слипаются. А вот ум почти трезв. Но для недорослей или для юных дам… — тут старик вздохнул и посмотрел сначала на меня, потом на Патрика и потом почему-то особо пристально на лорда, — все иначе. Неокрепшие и неопытные часто впадают в буйство, веселятся или ругаются, несут всякую чушь, могут навредить себе и окружающим. Впрочем, это же все можно сказать и о простом алкоголе. Но обычным вином так просто с пары глотков не напиться.

— Понятно. — Я поджала губы. Действительно, что ж тут сложного? Выпила бы винца как компотика, не заметив подвоха, да как пошла куролесить по дому на глазах у гостей. И если через пару дней после такого выступления меня нашли бы разбившейся всмятку под какой-нибудь башенкой, вообще никто бы не усомнился, что я сама оттуда прыгнула. Мало того, что южанка и чокнутая, так еще и буйная алкоголичка. Туда ей и дорога.

— А еще мы не можем предъявить кому-либо обвинения, — вздохнул муж, перебивая мои мрачные мысли. — Даже если докажем, что мальчишка наглотался именно этой веселой настойки, а не просто упился где-нибудь до алых искр. Ведь по факту она безвредна. Ну, принес кто-то бутыль в подарок, или слуги из винного погреба вынули. А то, что напиток не догадались разбавить, уже наши проблемы.

— Только как это вино попало в мою комнату? И почему оно налито в графин, из которого я пью на ночь отвар трав для лучшего сна? — ухватила я главное.

— А вот это хороший вопрос, — неожиданно серьезно кивнул муж. От его ледяного панциря, кстати, сейчас не осталось и следа — он двигался, говорил со мной и морщился на настойку как обычный живой мужик, а никакой не айсберг с претензиями. — Но задать его некому. То есть можно опросить горничную, что готовила ваши покои, но…

— Она наверняка скажет что-то вроде: взяла графин на кухне, как всегда. А повар пожмет плечами и заверит, что наливал туда отвар. И пока графин стоял на буфете в ряду других таких же, кто угодно мог его подменить.

— Ну, не все так плохо в моем поместье, дорогая. Если бы слуги выдали мне такую чушь, то просто лишились бы работы, а то и головы. Скорее всего, никто просто не будет знать, откуда взялся данный графин. Что достаточно закономерно. Вы сами только что упомянули, что отвар вам наливают на ночь. А сейчас еще даже не вечер, и в моем поместье гости. Наливать сонные травы хозяйке дома в такое время — верх дурости.

— То есть горничная его не приносила, — сделала вывод я. — И никак нельзя выяснить, кто еще заходил в мои комнаты?

— Они были незаперты, — это сказал господин волк, появляясь в дверях. — Все то время, пока вы отсутствовали, леди. То есть настойку могли принести даже не сегодня. Увы, в таких обстоятельствах выследить предателя чрезвычайно трудно.

— Но необходимо, — рыкнул Яролир и сжал кулаки.

Я снова удивилась. Вот если подумать, ему даже на руку мое сумасшествие, разве нет? Он сам в карете на него намекал. Правда, муж отчего-то с самого начала хочет именно развода, а не вдовства. Мне это настолько на руку, что я даже как-то не задумалась — а почему? Дура, что сказать.

— Что же, во всяком случае мы теперь точно знаем: кто-то, живущий в этом доме, покушается на леди Оверхольм, — вздохнул Ар. — Может, приставить к вашей жене охрану из моих людей?..

— И оповестить всех о том, — тут муж взглянул на меня, — что я не способен разобраться с нарушителями в собственном поместье. Спасибо, не надо мне такой помощи. Мало того, еще и спрашивать начнут по поводу «резко изменившегося поведения».

— Но как тогда? Нельзя оставлять леди без присмотра, а если я останусь жить у вас в поместье, да еще и в покоях тв… вашей жены, тут уже хозяина дома начнут подозревать в сумасшествии, а не Эмберлин. Ни один мужчина вашего статуса такого терпеть не станет, если он окончательно не свихнулся.

— Хм… — Муж задумчиво окинул меня взглядом. — А знаете что, леди Эмберлин. Пакуйте свои платья, я попрошу переселить вас в другие покои.

— Это в какие? — У меня странно екнуло в груди. — Особо защищенные?

— Самые защищенные в этом доме. А еще они точно входят в десятку наиболее безопасных в нашей столице. Не волнуйтесь, дорогая. В моей спальне вас ни один убийца или злоумышленник не достанет.

*******

Поздравляю с надвигающимися долгими выходными и увидимся во вторник;)

А пока, чтобы не скучно было, попробуйте на зубок новую книгу моего любимого соавтора. Ирина Смирнова, «Искушение для нечисти». Я