Два билета из декрета (СИ) - Шевцова Каролина

Игнатов изучающе посмотрел на меня и произнес, кривя рот в улыбке:

- Красивая рубашка, Яна.

- Но не сравнится с вашей, - тотчас ответила я. И не соврала: начальник был облачен в темно-серый костюм и белоснежную рубашку. Хорош, как блин с вареньем - прям на Масленицу! Но не по мою душу.

- Яна, я очень надеюсь, что ваша работа облегчит, а не усложнит жизнь в моем офисе.

- Конечно-конечно, вы вообще не заметите, что приняли меня в отдел.

- Ну, в этом я очень сомневаюсь, - прошептал Игнатов себе под нос и галантно придержал мне дверь.

В кабинете меня встретили ледяная тишина и нарочито сладкая улыбочка на холеном лице Катерины Сергеевны – меня ждали. Она напряглась и вжалась в стул так, словно боялась рассыпаться на пиксели, если бы такая челядь, как я, коснулась края ее платья. Платье было шик: голубое, длинное, с разрезом до самого бедра. Вот похудею, получу премию – и куплю себе такое же, только лучше, потому что мое оплатит не богатенький любовник, а я сама.

- Ваше место напротив кондиционера, Яна. Тут обычно холодно, так что принесите какую-нибудь фуфайку, у вас наверняка такое есть, - прошипела моя новая начальница.

Допустим, фуфайка у меня была. Очень теплая, между прочим. И толстовка с начесом. И оренбургский платок моей бабули, чтобы почки в тепле держать, но грымзе об этом знать не полагалось. Ей назло приду в офис в бикини и буду светить сытыми бедрами проходящим мимо мужикам из канцелярии. А что, зря меня мама такой красивой родила?

Дверь распахнулась, и на пороге появилась Сашенька, хорошенькая, как статуэтка со свадебного торта. Она радостно улыбнулась мне, но, поймав предупреждающий взгляд Гадюки Сергеевны, тотчас сморщила физиономию в чернослив. Такой же темный и скукоженный. Ну и ладно, я на работу вернулась не чтобы дружбу заводить, мне и Анфисы вполне хватало. Саша села за третий стол, и я облегченно выдохнула. В кабинете появился хотя бы один человек, от которого можно не ждать ножа в спину. И один, который эти ножи ковал, точил и носил с собой в модной сумочке. Ну, такая себе статистика.

- Раз все в сборе, предлагаю начать голосование, - сухо произнесла Катя, даже не посмотрев в мою сторону.

- Голосование? Чур я за Путина, - я постаралась разрядить обстановку. Лица моих собеседниц даже не дернулись в подобии улыбки. 

Гадюка залезла в ящик стола и, ища что-то в его недрах, принялась объяснять мне правила. Каждое первое число в их отделе проводилась инвентаризация. Часть реквизита нужно было починить, часть выкинуть, какие-то очень нужные вещи постирать, но главное – сдать все арендованное для клипов, фотосессий и юбилеев известных шишек. Обычно этим занималась Сашенька, но раз в офисе появился такой ценный кадр – на последнем слове грымза сделала ударение, – то почему же не вытянуть жребий.

- У нас демократия, девочки, – глаза Кати хищно сверкнули, - поэтому я буду участвовать вместе с вами. Ну, Яна, на правах новенькой, начинай первой.

Она протянула мне кулак, из которого торчали три длинные каминные спички. Я зажмурилась, выдохнула и, быстро, как перед прыжком в воду, вытащила ту, что посередине. Короткая. Она была отвратительно, безобразно, ужасающе короткая!!!

***

Катя включила свет в помещении, и я сразу увидела, в каком хаосе мне предстоит провести ближайшие пару...лет. О том, чтобы закончить работу за два часа, не было и речи. Гигантская комната без окон, будто камера психлечебницы, была заставлена разным хламом: коробками, тюками с одеждой, картинами в тяжелых золоченых рамах. Но главным украшением этой музейной коллекции был бильярдный стол... на котором стоял велотренажер нашего генерального.

Святые кулебяки…

- Что нужно сделать в первую очередь? – Мой голос дрогнул.

- Эммм... пожалуй, все. Ян, мы не разделяем работу на важную и неважную. К завтрашнему дню ты должна выполнить все: отдать вещи в химчистку, передать картины курьеру, продать тренажер шефа: он перешел на скандинавскую ходьбу. - Она обвела склад глазами, будто пыталась вспомнить еще какую-то мелочь. - Ой, и главное, нужно, чтобы ты сделала журавликов для завтрашней фотосессии. Сумеешь? Виталий Геннадьевич сказал, что ты очень талантлива.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Сколько?

- Тысячу. Тысячу бумажных журавликов, по случаю нового марафона желаний Прутковской, она планирует грандиозный фотосет со звездами, мы неделю работали над концепцией. Все будет как в японской сказке.

- Там, кажется, все закончилось не совсем по-марафонному, - ответила я серым бесцветным голосом, вспоминая, что труды не был моим любимым предметом.

- Ну, это уже не твое дело, милая. Заказчик попросил, я передала, ты выполнила. Завтра, надеюсь, все будет готово.

- Екатерина Сергеевна, - я сделала последнюю попытку вырваться на свободу, - простите, я не планировала сегодня задерживаться на работе. Я предупредила Игнатова: у сына первое сентября.

- Какой важный для родителей день, Яночка, - елейно отозвалась змея, - будет жалко, если вы не успеете. Но впереди много праздников: восьмое марта, день матери, выпускной. В конце концов, у вас есть второй ребенок. Куда-нибудь да попадете, правда же?

Когда гадюка уползла травить своим ядом других, я, наконец, выдохнула. Легкий стон вырвался из моего рта. Работу, которой меня нагрузило высшее руководство, я бы не смогла выполнить не то что за пару часов. Мне бы и пары дней было мало! На меня укоризненно смотрели коробки с бумагой для оригами, призывая скорее начинать делать журавликов. Как этих монстров клепать – тоже большой вопрос.

Но ведь помимо этого меня ждал целый список срочно-обморочных дел. Я досчитала до десяти и мысленно накидала себе план. Сначала нужно разделаться с тем, что попроще, чтобы в конце осталось что-то одно, самое трудное. И креативный жопокряк во мне кричал, что этим «что-то» будут журавли.

Я непонимающе опустилась на пол и снова обвела завалы в поисках дела, с которого мне нужно начать. В голове, словно лампа, вспыхнула идея, и, достав телефон, я набрала знакомый номер.

- Привет, шаболда, - бросила я по привычке, - помню, ты хотела купить домой тренажер? Есть выгодное предложение.

Анфиса на другом конце провода ласково мяукнула в ответ.

Постепенно я вычеркивала пункты из своего списка. Мешки с одеждой можно было закинуть в химчистку у дома, она была круглосуточной. За великом Анфиска заедет уже завтра. Картины, подготовленные для курьера ждали на выходе. Для надежности я упаковала их в газеты, которые мне следовало вынести к мусорному контейнеру, чем сэкономила еще минут двадцать. Находчивость моя сегодня не знала границ. Из важного остались одни журавли, и только я села за их проектирование,  как прозвенел мой телефон.

- Мамочка, я волнуюсь, - послышался дрожащий Мишкин голос, - тебя нет, я один не пойду.

Я с ужасом посмотрела на дисплей телефона: до линейки оставался час.

- Все хорошо, зайка. Я скоро приеду, а пока с тобой папа, он тебе во всем поможет.

- Что-то он не хочет мне помогать, он в телефоне работает, - простодушно ответил сын. Я вздохнула.

- Миша, я почти закончила с работой. Надевай форму, я вызову такси и приеду домой как раз когда вы с папой соберетесь. Все будет хорошо. Цветы…

- Цветы в ванной, - флегматично произнес сын, - только папа их на балкон вынес, они нам весь дом провоняли.

- Миша, вытащи букет с балкона, там же жарит, как в преисподней. Короче, жди, скоро буду.

Я зажала телефон в руке и направилась к Екатерине Сергеевне, ощущая себя переговорщиком, который пытается вывести заложников из захваченного банка. И хоть потакать террористам не в моих правилах, я была готова отдать гадюке чемодан с деньгами, вертолет, развратную девственницу и билет на космическую станцию Вавилон-5. Судя по вечно скорченному лицу, там она могла найти своих ближайших сородичей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Яна, уже закончили? – притворно улыбнулась змея, когда я зашла в кабинет. Холодный, как и его хозяйка.

- Не совсем, остались только журавли. Екатерина Сергеевна, мне нужно уехать домой. У сына линейка, я же договаривалась...