Эшли Дьюал - Смертельно прекрасна

Ознакомительный фрагмент

— Черт, черт! — Резко срываюсь с места. Я должна уйти. Уйти отсюда.

Какая-то женщина шепчет за моей спиной: это же Монфор! Поднимается гул.

Люди оборачиваются, провожают меня настороженными взглядами, а я бегу со всех ног, не обращая на них внимания. Наплевать. Наплевать.

Что это вообще было? Я сошла с ума?

— Нет, — встряхиваю волосами, — какая-то бессмыслица!

Я не могла видеть эту девушку, не могла говорить с ней. Наверно, у меня жар. Или у меня переутомление. Я не спала почти всю ночь. Я толком не ела. Это галлюцинации, как и те, что были у меня после аварии, когда я почти каждый день видела маму.

Смахиваю с лица испарину и, наконец, оказываюсь у коттеджа Монфор-л'Амори. Не помню, как врываюсь внутрь, как взмываю по лестнице. Я заношусь в комнату и ударяюсь спиной о дверь с такой силой, что она болезненно взвывает.

Итак.

Я глубоко втягиваю воздух и закрываю глаза. Нужно взять себя в руки.

Плечи медленно поникают, пальцы перестают дрожать. Спокойно отхожу от двери и сажусь на край кровати. В жизни все просто. Странностей мало. Скорее люди сами делают скоропостижные выводы и начинают верить в то, чего нет. Поэтому сейчас я должна взять под контроль эмоции, прекратить эту глупую панику и понять: что со мной произошло.

Я видела девушку. Я говорила с ней. А потом я увидела ее под колесами машины. Не хочется нагнетать обстановку, серьезно, уж поверьте мне, но девушка действительно была точной копией той незнакомки, что стояла со мной рядом. Сколько тут вариантов? Один.

У пострадавшей есть сестра-близнец. Вот и все, дело раскрыто.

Однако самая глупая и затейливая часть меня, из-за которой обычно и возникают все проблемы, взвывает от ужаса, забившись в потаенный угол, и говорит: тут что-то нечисто.

Я бы никогда не предположила ничего подобного, если бы не провела сутки посреди верующих фанатиков, которые при одном упоминании фамилии моей семьи покрываются испариной и перекрещиваются. Я бы посчитала себя умалишенной, честное слово; я бы не скупилась на прилагательные и обозвала бы себя всеми известными мне добрыми словами и фразеологизмами. В жизни странностей не происходит, а если происходит — поезжайте в клинику. У вас явные проблемы с головой! Однако стоит ли мне собирать вещи? Ведь мне действительно кажется, что я увидела…, кого? Приведение?

— О, Боже, — взвываю я и неожиданно для самой себя смеюсь, — ты спятила, Ари.

Я стягиваю с ног кроссовки и плюхаюсь спиной на кровать. Интересный же способ у моих дефектных мозгов абстрагироваться от травмы, полученной после аварии. Все люди ревут и слушают песни Тейлор Свифт, а я воображаю себе призраков. Классно.

Недовольно стону и поднимаюсь на ноги. Плетусь в ванную комнату и сижу там час, если не больше. Волосы липнут к спине. Ноги я поджимаю к груди. Я не двигаюсь, просто смотрю в одну точку на белом кафеле и думаю: что, если я действительно сошла с ума?

Что ж, наверно, это отличный шанс послать к черту школу, родственников, жителей Астерии и свалить как можно дальше, в какую-нибудь клинику на берегу Коронадо Бич. Я бы отдохнула в Сан-Диего. Там солнечных дней в пять раз больше, чем пасмурных.

Вода достает до локтей. Разнимаю руки, облокачиваюсь ими о бортики и опускаюсь на самое дно, крепко зажмурив глаза. Если первый день в этом городке был таким ярким и запоминающимся, что будет завтра? Черт, мне даже подумать страшно.

Выныриваю и слышу, как кто-то стучит в дверь.

— Ари? Все в порядке?

— Да, — прохожусь ладонями по щекам, — а что — то случилось?

— Спускайся к ужину. — Кажется, это тетя Норин. — Еда остывает.

К ужину? В смятении застываю. Который час? Сколько я просидела в ванной?

— Хорошо. Сейчас выйду.

Тетя уходит, а я озадаченно вскидываю брови. Прекрасно! Со мной явно происходит какая-то фигня, и это начинает меня раздражать. Сильно.

Я спускаюсь вниз, вытирая волосы полотенцем. Тетя Мэри сидит за столом, а Норин крутится у плиты. На ней опять этот дурацкий фартук.

— Мы уже подумали, ты утонула, — язвит Мэри-Линетт, откусывая яблоко.

Сажусь на стул и поджимаю под себя ноги. Норин раскладывает приборы.

— Тебе помочь?

— Нет, все готово. — Тетушка дергает уголками губ, и неожиданно я улыбаюсь. Я рада видеть улыбку на лице тети Норин, ведь она так редко там бывает. — У тебя все хорошо?

— Ага.

— Точно?

— Да, вполне.

— Как дела в школе? — Мэри-Линетт хитро сощуривает глаза. — Только не ври, мы все в школе учились и помним, какое это паршивое место.

Задумываюсь: сказать правду или солгать? Признаться, что видела нечто странное или промолчать? Норин и Мэри-Линетт теперь самые близкие люди, но я не доверяю им.

Я не могу им доверять.

— День был необычным, — медленно начинаю я, краем глаза наблюдая за тем, как тетя Норин садится рядом с Мэри-Линетт и раскладывает на коленях салфетку. — Я поговорила раз восемь. Из них шесть раз с учителями.

Тетушки молчат, невинно изучая меня похожими взглядами. Притворяются? Что ж, ладно. Я набираю в грудь больше воздуха и продолжаю:

— Ребята не обрадовались, когда к ним в школу пришла девушка из семьи Монфор.

— И почему? — Спрашивает тетя Норин, накалывая на вилку макаронину.

— Это вы мне объясните.

— Ты просто новенькая, вот и все. Со всеми так бывает.

— Новенькая, — эхом повторяю я, не сводя глаз с тетушек. — Серьезно?

Они спокойно едят, звеня приборами о тарелки, а я протяжно выдыхаю, поникнув. У них явно отсутствует актерский талант, потому что лгать они абсолютно не умеют.

— Мама рассказывала мне все эти истории про вашу бабушку — Рамону Монфор — и ее «умение предсказывать погоду». Чушь ведь, правда? Но, видимо, люди в Астерии реально во все это верят! И верят серьезно, потому что целый день на меня смотрели так, будто бы я, как минимум, вестник апокалипсиса.

— Вестник апокалипсиса, — усмехается тетя Мэри и отпивает красного вина, — тебе не кажется, что ты преувеличиваешь? С чего бы им так о тебе думать.

— Это я и хотела бы узнать. Почему люди в Астерии так относятся к нашей семье?

— Как относятся? — Интересуется тетя Норин, чем ужасно выводит меня из себя. Черт возьми. Мне приходится сжать пальцы, чтобы не треснуть ими хорошенько по столу.

— Вы понимаете, о чем я.

— Люди много говорят, Ари. Но кто сказал, что им стоит верить? Это давнее дело, и к нам оно никакого отношения не имеет.

— Что за дело?

— Ну, ты и сама догадываешься, — отвечает тетя Мэри, облокотившись подбородком о локти. — Рамону считали…, считали ведьмой.

— Ведьмой, — пробуя на вкус, повторяю я и чувствую, как к горлу подпрыгивает ужас.