Змеиная королева - Анна Сергеевна Одувалова

– Алина, – голос Яна стал ниже на два тона, в нем появились хриплые ласкающие нотки, от которых у меня всегда подгибались колени. Парень сделал шаг навстречу и остановился напротив. – Тебе ли рассуждать о правильности?

– Не понимаю, о чем ты? – Я сглотнула, пытаясь смотреть только в глаза, а не на чувственные губы, сильную шею и плечи… и поражаясь своему легкомыслию. Как можно отвлекаться на такие глупые вещи, когда на кону судьба мира? Я сейчас должна ненавидеть Яна, а не сходить с ума от его интонаций и тембра голоса.

– Ты прекрасно понимаешь. – Еще один шаг, заставивший меня попятиться и упереться спиной в стену. – Скажи, маленькая наивная змейка, правильно ли говорить о том, что любишь одного парня, а желать другого? Но я же тебя ни разу не осудил ни словом, ни жестом… Упорно подыгрывал и делал вид, что не замечаю. Как же, ты ведь любишь моего друга, а я так – пыль под ногами. Досадная преграда, мешающая светлой и чистой любви.

Я шумно выдохнула, чувствуя, как кровь хлынула к щекам, а сердце застучало в груди. Это был удар ниже пояса, и я едва сдерживалась, чтобы не расплакаться. Видимо, Ян решил меня добить окончательно, иначе к чему подобная жестокость?

– Несопоставимое сравнение, – с трудом выдавила я, не желая сдаваться. И зажмурилась, когда парень резко рванулся ко мне. Я почувствовала обжигающий жар его тела, а щеку опалило горячее дыхание.

– Как сказать, змейка! – нежно шепнул он мне на ухо и провел языком вниз от мочки уха к вене, пульсирующей над полукруглым воротником кофты. – Неужели ты никогда не испытывала желания, идущего вразрез со здравым смыслом? Сжигающего изнутри и заставляющего становиться немного сумасшедшей?

Я не верила, что он сейчас говорит о камне, хотя бы отчасти. В каждом слове звучал неприкрытый намек, сквозило искушение. Руки Яна нежно пробежались по моим, начиная с запястий и до локтя, скользнув под просторные рукава кофты. Я сжала зубы и решила упрямо не открывать глаза, жалея, что нет возможности зажать еще и уши, чтобы не слышать обидно правдивые слова, произнесенные хриплым, чувственным голосом.

Жалящий поцелуй-укус обжег губы. Я дернулась, пытаясь отвернуться, но Ян прижался сильнее и обхватил ладонями мое лицо, не прекращая целовать – уверенно, немного больно и в то же время волнующе. Так, что подкашивались ноги. Стало до слез обидно за то, что он делает это со зла, желая наказать, а я даже не могу игнорировать его искушенные ласки и предательски отвечаю, прогибаюсь в пояснице и стараюсь прижаться сильнее, не прекращая презирать себя за слабость.

– Ты все равно уже ненавидишь меня за очередное предательство, змейка, – тихо и печально произнес Ян и отстранился. – Так что извини, но я позволил себе маленькую слабость. Буду бережно хранить в сердце это воспоминание…

– Ты – сволочь, – отстраненно заметила я, чувствуя, как текут по щекам слезы.

– Знаю. – Он нежно смахнул их тыльной стороной ладони, улыбнулся и отступил.

Ян направился в центр зала, уверенный, что я сломлена и больше не буду ему мешать. Мне и правда хотелось забиться в угол и сидеть там вечность. Я не хотела видеть Яна, общаться с ним и помнить его поцелуи, но того, что он собирался делать сейчас, допустить было нельзя. Я не могла не предпринять еще одну попытку.

– А если тогда, давно, убийство не было ошибкой? – Голос неожиданно сорвался на всхлип. Побороть слезы так и не получилось. – Если только тебе так кажется?

– Кажется? – Ян развернулся и шагнул навстречу, заставив меня снова испуганно вжаться в стену, и, нежно проведя пальцами по щеке, шепнул: – Это моя смерть, змейка!

Брошенные в сердцах слова заставили испариться слезы на моих щеках. Дыхание перехватило. Получается, Яном двигают благие намерения и он просто не понимает, что необдуманные действия могут привести к катастрофе? Но как так может быть? Ведь он живет тысячелетия, куда пропала вековая мудрость?

Ситуация, казавшаяся секунду назад однозначной, сейчас виделась иначе. Я растерялась. Его смерть… нелепо и глупо, но он стоит передо мной и жив.

– Молчишь? – хмыкнул Ян и отступил.

Я открыла рот, но ответить не успела, так как он продолжил:

– Ты ничего не знаешь обо мне, Алина. В курсе ли ты, как я стал богом мертвых? Многие именуют меня богом смерти по незнанию или глупости, но я не повелеваю смертью, лишь царствую в мире мертвых. В мрачном, туманном месте, куда попадают души в краткий миг между перевоплощениями. По сути, я хозяин вокзала. Мои подданные лишь сошли с одного поезда и ждут другого. Думаешь, я желал для себя такой участи? Думаешь, я хотел умереть?

– Но ты жив… – возразила я.

– Жив? Неужели ты не понимаешь разницы? Вечной жизни нет! Вечной может быть только смерть! Я не хочу вечной смерти ни для себя, ни для своей сестры, которая по наивности много тысячелетий назад разделила со мной печальную участь. Для нас нет череды перевоплощений, которую имеете все вы. И это угнетает. Мое место должен занять убийца, и только тогда справедливость будет восстановлена!

Я хотела возразить. Хотя в горле пересохло, готова была кричать и умолять Яна изменить решение, но не успела вымолвить ни слова. В комнате разом погасли, а спустя секунду вновь вспыхнули все огни.

– Ты знаешь, что твои мечты – всего лишь глупая иллюзия капризного ребенка… – громоподобный голос раздался из центра зала, а спустя секунду там появилась статная чернокожая женщина с забранными в высокий хвост волосами. Ее обнаженное тело прикрывал лишь пояс из костей человеческих рук, а на шее красовалось ожерелье из черепов.

– Кали, – догадалась я, испуганно сглотнув.

– Я же сказала, что буду следить за тобой, Яма, и не позволю осуществить задуманное, – с грустной улыбкой изрекла она, даже не взглянув в мою сторону. – Прошло столько лет, а ты так и не образумился.

– Мне нужно это. Я должен Ями! – отрывисто бросил Ян, слегка отведя взгляд.

– Ями давно поняла, что все в этом мире решает карма. Не нужно пытаться идти против нее, должны быть равновесие и порядок. Ты никогда не был глупцом, Яма. Так задай себе вопрос: почему так случилось? Нет ли высшей воли в том, что ты стал тем, кем являешься уже много тысячелетий? Ями это поняла и наслаждается своей сущностью, не отрицая ее. Живет и учится видеть прекрасное. Так почему же ты никак не можешь успокоиться?

– Я не верю в карму в этом конкретном случае. Ты знаешь меня, я упрям.

– Зря.