Рай с привкусом тлена (СИ) - Бернадская Светлана Змея

— Так-то лучше, — посветлел Диего и галантно подал мне руку. — Идем?

После произошедшего в поместье дона Гарриди я волновалась не на шутку о том, как пройдет прием у сенатора Эскудеро. Как оказалось, мои волнения были напрасны. Дон Пауль — молодой обаятельный мужчина — совсем не походил на умудренного жизнью сурового дона Эстебана. Щекотливых разговоров о политике он не заводил, и я слегка расслабилась, когда мужчины отправились в курильную подымить благовонными трубками. Молодая супруга сенатора, донна Лаура, взяла меня под локоть и увела в сад, где на удобных резных лавках расположились для беседы другие гостьи.

— Как я рада, что вы наконец заглянули к нам, — улыбнулась она. — Со дня вашей с Диего свадьбы прошло уже больше месяца, нам давно стоило бы познакомиться поближе!

— Диего все время занят в Сенате, — вздохнула я.

— Пауль тоже, — весело засмеялась Лаура, взмахнув веером. — Свалил все заботы по дому на меня, а сам только и делает, что занимается пустой болтовней с важным видом — уж мне ли не знать. Но ты ведь тоже наверняка вынуждена вести хозяйство, да еще, я слышала, занялась строительством, и когда только все успеваешь!

Я почувствовала, как мои щеки заливает жгучий румянец.

— К моему стыду, я не настолько хорошая хозяйка. Делами поместья занимается донна Изабель.

— Ах да, какая же я глупая! Как я могла забыть, что вы живете со свекровью?

Диего вскользь упоминал о том, что Пауль рано лишился родителей, и теперь я не знала, выражать ли Лауре сочувствие или радоваться за нее. Шутка ли, быть полноправной хозяйкой поместья!

— Ну и как она тебе? — допытывалась Лаура.

— А? Кто?

— Твоя свекровь. От своих подруг я только и слышу, как их притесняют в доме мужа и не дают слова сказать поперек. Но донна Изабель всегда казалась мне образчиком дружелюбия, разве нет?

— О да. Это так, — уклончиво ответила я.

— Что ж, понимаю. Когда все вокруг заняты, без дела сидеть скучно. Вот откуда твое увлечение играми на Арене, — рассмеялась она. — Всю неделю повсюду только и разговоров было о том, какой куш ты сорвала в минувшую субботу.

— Правда? — я вконец растерялась и не нашлась с ответом.

— А твой раб действительно победил ужасного великана?

— Разве ты не видела сама? — удивилась я, пытаясь припомнить, была ли донна Лаура среди зрителей на трибунах.

Но тщетно — тогда я не видела никого и ничего, кроме лезвия страшного меча, способного оборвать жизнь Джая.

— Нет, дорогая, — призналась Лаура. — Я не слишком люблю все эти драки, да и наш наследник доставляет немало хлопот: капризничает, если меня нет рядом слишком долго.

— Наследник?

К своему стыду, я не помнила, рассказывал ли Диего о детях сенатора.

— Хочешь его увидеть? — воодушевилась она. — Бенито, должно быть, уже проснулся после дневного сна.

Разумеется, отказаться было бы невежливо, хотя счастливый вид Лауры и разговоры о наследниках на фоне моей собственной несостоятельности больно царапали нутро. Впрочем, через силу выдавливать из себя улыбки не пришлось: розовощекий кареглазый младенец, весь в кружевах и оборках, выглядел настолько умилительно, пуская слюнки, хватаясь за все подряд цепкими пальчиками и старательно агукая, что немедленно покорил мое сердце.

— Можно его подержать? — затаив дыхание, попросила я.

— Разумеется, — улыбнулась молодая мать, нежно поцеловала свое дитя в лобик и передала мне.

Младенец оказался неожиданно тяжелым, и первое время я не знала, что с ним делать. Но Лаура мягкими движениями помогла мне удобно устроить его на руках, заставив меня замереть от восторга.

— О, какой он милый! Ты счастливица.

— Привыкай, Вельдана, — засмеялась она и поправила рюши на чепчике ребенка. — Скоро и у вас родится такой же чудесный малыш. Ты ведь уже, должно быть, в тягости?

— Еще нет, — я опустила ресницы, ощущая легкую досаду из-за невольной бестактности хозяйки.

— Смотрите, не тяните с этим, — весело пожурила Лаура, не замечая моего смятения. — Нашему Бенито вскоре понадобится компания: было бы так чудесно, если бы два сенаторских сынка стали играть в шары у нас на лужайке!

Внезапно отворившаяся дверь явила на пороге детской сенатора Эскудеро в компании моего собственного мужа.

— Вот вы где, — притворно нахмурился дон Пауль. — Так и знал, что найду вас здесь. В Кастаделле отыскалась последняя женщина, которой ты еще не похвастала нашим сыном, и вот она уже стала твоей новой жертвой. Лора, дорогая, гости заждались.

Я почти не слышала его слов. Взгляд, которым обжег меня Диего, задержав его на ребенке, заставил поежиться. Красивые губы сжались, в черных глазах вспыхнули жгучие искры. Известие о моей неудаче он воспринял болезненно, хоть и стойко, и не стал укорять меня открыто, но всю неделю я кожей чувствовала его недовольство, граничащее с обидой.

Винить я могла только себя.

Вечер продолжался и закончился чудесно, хозяева оказались на самом деле милой и радушной парой, а их младенец — сущим ангелочком. В этом доме не убивали рабов на потеху гостям и не обвиняли северян в высокомерии, однако холодность, которой веяло от улыбок мужа, не могла не омрачить моего настроения.

— Вельдана, ты непременно должна приезжать ко мне чаще, — сказала довольная Лаура, провожая нас домой. — Днем, пока наши мужья пропадают в Сенате. Нам столько нужно обсудить! Я никогда не была на севере, а Вельдана так ничего толком и не рассказала. Диего, ты же не будешь возражать?

— Разумеется, не буду, — с видимым усилием разжав губы и заставив себя улыбнуться, ответил Диего.

Но когда карета отъехала от сенаторского поместья, он впал в задумчивость и, отвернувшись, уставился в окно, хотя в вечерней темноте можно было разглядеть разве что мерцающие на небе звезды.

— Диего, — позвала я мягко и накрыла ладонью его ладонь.

Он вздрогнул и повернул ко мне лицо. Руку убирать не стал, и я увидела в этом добрый знак.

— Ты злишься на меня? Ну, из-за того, что я… что у меня…

— Нет, — торопливо ответил он. — Мама говорит, что так бывает. Вот только твой Вепрь сейчас ни на что не годен, значит, придется ждать еще месяц. Разве что ты решишь передумать и выбрать кого-нибудь другого…

— Диего, — я чуть сжала его пальцы и заставила себя глубоко вздохнуть, чтобы не дать выхода закипающему гневу. — Прошу тебя, дай нам еще шанс. Джай поправится, и мы попробуем снова.

Скрипнув зубами, он промолчал и вновь отвернулся. Чтобы отвлечь его от раздумий на опасную для меня тему, я заговорила о другом.

— Ты и правда позволишь мне встречаться с Лаурой? Она мне понравилась. Думаю, мы могли бы подружиться.

— Я рад, — сухо ответил он, не поворачиваясь. — Это было бы кстати: Пауль души не чает в своей жене, она имеет на него влияние. Но раз уж ты решила выезжать в свет без меня, пожалуй, придется купить тебе легкий экипаж. Хорхе слишком занят делами, чтобы возить тебя на двуколке, а делить одну карету нам с тобой будет не слишком удобно.

— Спасибо, — я снова слегка сжала его пальцы, на этот раз в порыве благодарности. — Твое понимание много для меня значит.

Диего даже не улыбнулся в ответ, погруженный в свои думы. Покусав в нерешительности губы, я решилась задать вопрос, который мог ему не понравиться.

— Я бы хотела взять с собой Лей завтра на Арену. Ты позволишь?

— Зачем? — он удивленно вскинул бровь. — Что делать рабыне среди господ?

— Она могла бы вместе с нами посмотреть на поединок Хаб-Арифа и Кйоса.

— Что за блажь. Рабы должны знать свое место, ты слишком много им позволяешь.

С языка уже готов был сорваться протест, но я вспомнила, что гневить мужа не в моих интересах, и лишь грустно вздохнула.

— Как скажешь, дорогой.

Разговор не клеился, и к дому мы подъехали в молчании. Проводив меня до покоев, Диего жестом отослал дожидавшихся нас рабов — Кима и Лей — и неожиданно вошел в мою спальню, отчего у меня испуганно забилось сердце.

Лей позаботилась о том, чтобы в комнате к моему приезду горела масляная лампа. Желтоватые отблески плясали в угольно-черных глазах Диего подобно дьявольским огонькам. Из настежь распахнутого окна в спальню врывался свежий ночной воздух, донося с собой приторный запах маттиолы и завораживающую песню неугомонных цикад. Немигающий взгляд мужа и его упрямое молчание пугали все больше, но я помнила наставления Лей и покорно ждала своей участи.