Легенда - Карина Халле

Капитан прочищает горло.

— Мы собрались здесь сегодня, в конце нашего путешествия через Атлантику, в этот прекрасный зимний день 31 января 1876 года, чтобы отпраздновать и соединить жизни этих двух очень любящих друг друга людей, Эбрахама Ван Бранта и Катрины Ван Тассел, священным браком.

Он поворачивается к Брому.

— А теперь повторяй за мной: я, Эбрахам Ван Брант, беру тебя, Катрину Ван Тассел, в законные жены, — говорит капитан, и мое сердце сжимается при упоминании девичьей фамилии. Последние два месяца я была известна как миссис Катрина Крейн, первая женщина в моей семье, которая взяла мужскую фамилию.

Бром сжимает мои руки и смотрит мне в глаза так пристально, что у меня подгибаются колени.

— Я, Эбрахам Ван Брант, беру тебя, Катрина Ван Тассел, в жены.

— С этого дня и впредь, — продолжает капитан, — в радости и в горе, в богатстве и бедности, в болезни и здравии, любить и лелеять, пока смерть не разлучит нас, согласно святому Божьему повелению, в этом клянусь тебе своей верой.

Бром повторяет все, каждое слово наполнено искренностью.

— Теперь, Катрина, твоя очередь, — говорит капитан и снова знакомит меня с клятвами, заставляя повторять их так же, как это делал Бром.

Я произношу каждое слово.

От души.

— В этом клянусь тебе своей верой, — говорю я Брому, чувствуя внутри себя этот золотой сгусток энергии. Я верю в него, в нас.

— Теперь кольцо, — говорит капитан.

Крейн выходит вперед, с робким выражением в глазах протягивает кольцо Брому.

— Извини, наверное, следовало отдать его раньше. Думал, что потерял в комнате.

Я закатываю глаза. Некоторые вещи никогда не меняются.

Бром смеется и берет кольцо у Крейна, и я не могу не заметить, как их пальцы соприкасаются, — мельчайшая деталь, которая согревает душу.

Боже, как же я люблю этих людей, мое сердце готово выпрыгнуть из груди. В меня словно солнце поселили.

— А теперь повторяйте за мной, Бром, — говорит капитан. — Я дарю тебе это кольцо как символ моей любви; и всю душу отдаю тебе, во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.

Бром дрожащей рукой протягивает мне кольцо, другой рукой держит мою левую руку.

— Я дарю тебе, Кэт, — говорит он, и его голос тоже дрожит, — это кольцо как символ моей любви; и всю душу отдаю тебе, во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.

— Теперь объявляю вас мужем и женой, — говорит капитан с широкой улыбкой. — Можете поцеловать невесту.

Бром расплывается в улыбке, а затем обхватывает мое лицо руками и крепко прижимается ко мне губами.

— Я люблю тебя, моя жена, — шепчет он мне в губы.

— Я тоже люблю тебя, мой муж, — говорю я, улыбаясь так широко, что становится больно.

Внезапно Крейн начинает громко хлопать, и Фамке присоединяется к нему, подбадривая. Я отстраняюсь от Брома и смотрю на Крейна, теперь уже моего второго мужа, и его глаза слезятся, а губы плотно сжаты, как будто он пытается держаться.

— Иди сюда, — говорю я Крейну, протягивая ему руку, не заботясь о том, что подумает капитан. Мы просто хорошие друзья, которые вместе празднуют радостное событие.

Крейн подходит вплотную, не вставая между нами, а окружая нас, одной своей длинной рукой обнимая меня, а другой обхватывая шею Брома, удерживая нас вместе.

— Поздравляю вас, — шепчет он нам, прежде чем запечатлеть страстный поцелуй на моей макушке, затем наклоняет голову Брома и делает то же самое с ним.

Я окружена двумя мужьями, двумя любовниками, двумя родственными душами, с ребенком в своем чреве, и чувствую себя такой счастливой.

Как бы мне не хотелось оставаться в этих объятиях вечно, капитану нужно возвращаться к работе, поэтому мы идем в нашу каюту. Фамке пытается уговорить нас подняться в бар и выпить с ней шампанского, но мы пообещали, что встретимся с ней позже.

Сейчас мы все трое хотим быть настолько эгоистичными, насколько это возможно.

Мы идем в нашу каюту, Бром подхватывает меня на руки как раз в тот момент, когда Крейн пинком открывает дверь. Подводит прямо к кровати, бросает меня на нее так, что я подпрыгиваю, а затем оба мужчины нападают на меня, четыре руки срывают платье, также снимают свою одежду.

Меня уносит в потоке, я позволяю себе расслабиться, позволяю им взять инициативу в свои руки.

Крейн практически срывает корсет, ворча, что он был дураком, когда надел его, и мы трое обнажаемся.

Они по очереди накрывают меня своими телами. Один из них глубоко целует меня, в то время как другой проникает мне между ног и облизывает. Затем другой сосет и целует мою грудь, другой — ласкает пальцами. Я кончаю снова и снова, потерявшись в этих двух темноволосых мужчинах с их извращенными душами, чувствуя себя бесконечно любимой.

И они тоже шепчут мне, что я хорошая девочка, хорошая жена, что я принадлежу им и только им, что они любят меня больше всего на свете, что они теперь мои мужья и всегда будут заботиться обо мне.

Затем они начинают трахать меня, Крейн сзади, а Бром спереди, и мы втроем кончаем в унисон, наши души сливаются в огне и вожделении. Эти два крепких мужских тела используют меня, пока я выкрикиваю их имена.

Как раз в тот момент, когда я думаю, что больше не выдержу, когда чувствую себя бескостной, и ничего, кроме горячей крови и бьющегося сердца, Бром прислоняется спиной к стенке кровати, берет меня на руки, вводит член, отчего я вздрагиваю. Но потом Крейн подходит сзади, но я не чувствую никакого масла. Вместо этого он опускается на колени и прижимается к моему влагалищу, куда уже засунут член Брома.

— Я трахну тебя вместе с его членом внутри, — хрипло произносит Крейн. — Всегда хотел этого. Хочу излить свое семя одновременно с ним, хочу, чтобы оно смешалось.

Мои глаза расширяются, когда я смотрю на Брома, который держит меня за шею.

— Просто расслабьтесь, миссис Ван Брант, — говорит он, и от