Рай с привкусом тлена - Светлана Бернадская

Пришлось замереть и ждать, пока он с натугой терся низом живота о мое бедро и отрывисто постанывал — то ли от возбуждения, то ли от боли.

Отвернувшись, я молча глотала слезы. К счастью, эта постыдная возня длилась недолго: Диего убрал руку и затих, опустив голову и касаясь взмокшим лбом моего виска.

— С ним ты тоже плачешь в постели? — в его хриплом голосе сквозила горечь.

— Зачем ты спрашиваешь? — отодвинувшись как можно дальше, чтобы не соприкасаться с ним никакой частью тела, я бездумно поправила задранную юбку. — Я этого не хотела. Ты меня заставил. Так какая тебе разница, плачу я или нет?

— Вельдана, я…

— Что ты придумаешь дальше? — его лицо расплывалось у меня перед глазами. — Придешь ко мне в спальню и станешь смотреть, как смотрел на Кима с той рабыней? Или заставишь меня лечь с вами обоими?

— Вельдана…

— Оставь меня в покое, Диего, — всхлипнула я и утерла слезы. — Если ты мужчина, то найди в себе смелость сделать выбор. Либо будь мне мужем, дели со мной ложе и прими участь, ниспосланную тебе Творцом, либо… не прикасайся ко мне больше, толкая меня в постель к другому.

Не дожидаясь ответа, я тяжело поднялась с кровати и побрела к выходу — как была, в сползающем с плеч платье. Но уже взявшись за ручку двери, остановилась.

— Что ты сделал с ним?

— Ничего, — послышался за спиной глухой ответ. — Просто высек слегка. Но — клянусь, Вельдана! — если я увижу на тебе еще хоть один синяк, ему не жить.

Переступив порог спальни, я буквально упала в объятия Лей и разрыдалась у нее на плече.

— Что стряслось, госпожа?

Говорить я не могла. Лей шикнула на Сай, заставив ее убраться восвояси, и незаметно увлекла меня на диван. А после обняла и долго гладила по спине, пока мои судорожные рыдания не превратились в бессмысленные редкие всхлипы.

— Все в порядке, Лей, — наконец выдавила я из себя. — Просто… оказалось, что это невыносимо — чувствовать себя несвободной.

— Несвободной? — Лей приподняла мое лицо и бережно вытерла слезы краем батистового платка. — Что вы имеете в виду, госпожа? Вы ведь не рабыня.

— Скажи, Лей… — подавив очередной всхлип, я отобрала у нее платок и высморкалась. — Почему ты не захотела уйти, когда я предлагала тебе свободу?

— Что мне с ней делать, госпожа? — удивленно пожала плечами Лей.

— Ходить, куда хочешь. Делать, что душа пожелает. Выйти замуж за того, кого любишь.

— Ходить мне некуда, — тряхнула она черными кудрями. — Да и вы — часто ли ходите куда-то одна, без мужа? Часто ли делаете то, что хотите? То, что я делаю, мне не в тягость, для меня удовольствие служить вам, госпожа. А замуж я не хочу. И детей не хочу, чтобы они становились чужими…

Она осеклась, закусив губу, а я договорила за нее:

— …рабами? Но ведь если ты станешь свободной, твои дети тоже будут свободными!

— Но кто накормит их? Кто даст им кров? Кто наймет меня на работу, если в каждом поместье довольно рабов, которым не надо платить? Я видела свободных людей, которые живут на улице. Видела нищих в порту, просящих милостыню. Видела, как они умирают от болезней. Видела, как отрубали им руки, потому что от голода они промышляли воровством. Вот что я скажу вам, госпожа: свободные люди, если только это не богатые доны, часто живут хуже рабов.

Пылкие слова Лей заставили меня задуматься, и собственные горести теперь перестали казаться значимыми. А что, если она права? Что, если рабы Кастаделлы вовсе не хотят быть освобожденными? Мелькнула мысль как можно быстрее поговорить об этом с Джаем, но я тут же от нее отказалась. С Джаем сегодня вовсе не хотелось встречаться.

— Простите, госпожа, — добавила Лей уже другим тоном, словно спохватившись. — Я позволила себе дерзость. Но что за беда случилась с вами? Вы поссорились с доном Диего?

— Ах, Лей, — я махнула рукой. — Не бери в голову. Лучше приготовь мне ванну и помоги вымыться. Я вся взопрела в этом платье.

— Как пожелаете, донна.

— И вот что, Лей… Когда закончишь со мной, найди, пожалуйста, Джая. Диего наказал его, и теперь ему наверняка потребуется помощь. А я… я просто не могу. Не сегодня.

— Не волнуйтесь, госпожа, все сделаю, — послушно кивнула Лей.

Вот только мне показалось, что в ее глазах я заметила проблеск злорадства.

Вместе с сумерками наваливается усталость: тело ломит от усердных тренировок. Свежие ссадины на спине пульсируют болью, которая напоминает о пережитом унижении. Усилием воли гоню ее прочь. Несмотря на досадное недоразумение, сегодняшним днем я доволен: возведение стен продвигается споро, а над будущей тренировочной площадкой к вечеру начали поднимать каркас для навеса. А еще… Лей проболталась вскользь, что Вель все-таки отправила посыльного к Вильхельмо. Значит, у Аро есть шанс.

Новичков Хаб-Ариф вымотал до предела, да и сам заметно утомился. День закончен, мы помогаем друг другу вымыться и в сопровождении стражей возвращаемся в поместье. В маленькой пустой комнате после открытого пространства становится неуютно. Невольно бросаю взгляд на неподвижный гобелен, но заставляю себя не думать о Вель. Растягиваюсь на кровати лицом вниз, прислушиваюсь к отголоскам утихающей боли и закрываю глаза.

Воспоминания о вчерашнем срыве наполняют меня стыдом. Вель, похоже, так и не простила меня, да еще и наверняка пожаловалась красавчику. Иначе зачем бы он прискакал за возмездием? Хорошо хоть сама не пришла меня лечить, прислала рабыню. Ее жалости сегодня я бы просто не вынес.

Ловлю себя на том, что глаза открыты и смотрят на темный прямоугольник гобелена. Еще не так поздно, возможно, она пожелает прийти…

Но время проходит, а в комнате так же тихо, как и прежде. Сон не идет, и я продолжаю пялиться на треклятый гобелен.

Неожиданно раздается негромкий стук в дверь.

— Да? — вскидываю голову, чувствуя, как сердце забилось у горла.

Но на пороге возникает Лей с лампой и мазью.

— Не спишь? Госпожа велела зайти к тебе вечером.

— Как видишь, — разочарованно опускаю голову и отворачиваюсь к стене.

Лей по-хозяйски располагается на краю кровати и заворачивает на моей спине рубаху. Ловкие пальцы снуют по свежим рубцам на коже, но я их почти не ощущаю.

— Как она?

— Кто?

— Не притворяйся, что не понимаешь. Как госпожа?

— Сегодня в дурном расположении духа. После церкви не выходила из комнаты. Повздорила с мужем.

Кусаю губы в раздумьях. Вопросов