Проклятый мастер Гуэй - Яо Син

одно утро, но ставший ему близким. И теперь его покинувший, оставив Сяо Ту вновь одиноким в этом огромном, мрачном и неприветливом городе.

Он осмотрелся по сторонам, ища свой письменный ящик. И только сейчас осознал, что не забрал его из дома господина Ши. А ведь это важная для всякого странствующего писаря вещь.

Но возвращаться вовсе не хотелось. То было поистине проклятое место. Нигде раньше ему не попадалось столько нечисти сразу. И дело было даже не в злых духах.

«Такие же коварные, как лисицы».

Сяо Ту снова опустился на ступени, чувствуя обиду. Отчего все так старательно пытаются отнять у него, простого голодранца, последнее? Неужто все несчастья, постигшие простого писаря за столь короткое время, связаны с куском драгоценного и, по-видимому, проклятого камня на его шее?

Сяо Ту приложил руку к груди, где за тканью надежно был спрятан амулет.

«Вот он – настоящий талисман несчастий, – подумал он. – Да будь проклят он вместе с городом! – юноша решительно встал, чтобы наконец-то от своего хомута избавиться. – Если демон и вернется, то пусть уж не ко мне!»

Целенаправленно и широко шагая, Сяо Ту снова оказался на улице, где была расположена лавка ювелира.

– …Помню тебя. – Торговец исподлобья смотрел на писаря, крутя в руках переданную ему нефритовую подвеску.

– Согласен на твою цену, господин! – радостно сообщил Сяо Ту. – Пятьдесят серебром!

– То было прежде. – отложил в сторону бесценное украшение лавочник.

– И сколько дашь теперь? – с опаской поинтересовался Сяо Ту.

– Двадцать пять.

– Двадцать пять? – ошарашенно переспросил юноша и даже покрутил свое ухо, пытаясь понять, правильно ли все расслышал.

– Все верно. Двадцать пять, – расслабленно повторил лавочник.

– Но как такое возможно? – возмутился писарь. – Всего лишь вчера ты мне обещал пятьдесят, а сегодня, – он быстро пересчитал на пальцах, – ровно вполовину меньше!

– Товары дорожают, монеты дешевеют, – философски рассудил старик.

– Но чтобы так быстро! Ты меня не обманешь, господин?

Сяо Ту потянулся за нефритом, но торговец хлопнул рукой по подвеске, отодвинув ту еще дальше.

– Можешь отказать мне и пойти в другую лавку. Но тогда по твою преступную душонку я сразу же позову стражу.

– Я не вор! – справедливо возразил юноша.

– Так докажи.

Доказательств у Сяо Ту и впрямь не имелось. Как ему убедить судью в том, что он стал жертвой обстоятельств и злобного демона? По чьей вине он провел в холодном лесу остаток дня и ночь, не имея возможности согреться? Как объяснить, что сей дорогой подарок он получил безвольно? А теперь, не зная, как его вернуть, еще и продает?

– Двадцать, – сказал лавочник, и голос его прозвучал подобно грому.

– Как?

Щеки и уши Сяо Ту налились красным. Он чувствовал жгучую несправедливость, но ничего поделать с этим не мог. Как и тогда, в ночном лесу, лежа неподвижно…

– Долго думаешь, – объяснил торговец.

– Хорошо! Хорошо. Двадцать.

– Восемнадцать.

– Господин, постойте! – замахал руками Сяо Ту. – Зачем же вы так со мной? Я же не преступник. – На глазах юноши проступили слезы. Как можно быть настолько жестоким по отношению к честному и хорошему человеку? – Вы же и без того берете за бесценок.

Старик еще раз взглянул на него.

– Хорошо. Двадцать. – Он достал из-под прилавка шкатулку и отсчитал из нее две связки серебряных монет.

Вытирая слезы, Сяо Ту думал лишь о том, что если бы продал амулет вчера, то смог бы сдать экзамен, да и к тому же долго и безбедно жить. Теперь этих денег ни на что не хватит.

Хотя он все же сможет вернуться домой, пусть и не исполнит мечту стать писарем.

Однако когда торговец протянул было ему деньги, в лавку вошел молодой мужчина неопрятного вида, с отливающим рыжим густой копной на голове, широкими бровями и носом и глазами хищной птицы. Одетый в поношенную рубаху с разноцветными лентами на рукавах, похожий на ремесленника или даже разбойника.

Смерив торговца и странствующего писаря оценивающим взглядом, он обратился ко второму:

– Ты чего это удумал?

Глава 5

Глаза Сяо Ту расширились от испуга. Он вспомнил этого человека!

Сам от себя того не ожидая, юноша схватил не предложенные торговцем деньги, а амулет и выставил его перед собой.

– Спасайся, господин! Это демон! – прокричал Сяо Ту.

На что вошедший только повел плечом, а старик, нисколько не поверив, обошел прилавок и, подойдя к юноше, принялся того отчитывать:

– Не хочешь продавать – так и скажи! Чего ради покупателей мне распугиваешь? Я тебе доброту свою явил и цену повысил, а ты, неблагодарный, еще и на людей клевещешь.

– Клянусь, господин, этот демон мне на шею амулет и надел.

– Да что ты с «демонами» заладил? – возмутился торговец, подходя к прибывшему гостю. – Простите, господин, – льстиво произнес он. – Прошу… Вы продать или купить? Я покажу вам самое ценное.

– Вы что, – удивился Сяо Ту, – не видите, что перед вами вовсе не человек?

– Из какой ты глуши, подлец? – шикнул на него торговец. – Демонов нет! Все это сказки.

– Так вот же он!

Сяо Ту пытался достучаться до здравого смысла лавочника, а тот в свою очередь взывал к здравому смыслу юноши:

– Забирай деньги и уходи. Сумасшедший! Демоны не более чем вымыслы и байки необразованных крестьян! И если продолжишь, то ты и впрямь умалишенный, а таким в Интяне не место. – Засуетившись, старик вернулся за прилавок. – Прошу сюда, – опять он обратился к гостю. – По вам сразу видно, что вы состоятельный господин, потому надо подобрать вам особое украшение…

Демон принял приглашение и, сравнявшись с пятящимся к прилавку Сяо Ту, попытался ухватить подвеску, по-прежнему находящуюся в вытянутой руке писаря, но тот вовремя завел ее за спину.

– Господин, – вмешался лавочник, – эта подвеска бесценна! Она привезена с горы Цинчэншань. Если надумаете брать, уступлю за сто серебряных.

– Сто? – обернувшись на торговца, хором переспросили писарь и демон. Казалось, такая наглость обескуражила даже последнего.

– Так, давай сюда, – с раздражением, кряхтя, потянулся к нефриту лавочник.

Но Сяо Ту и в этот раз ускользнул от него, шагнув в сторону.

– Ты что же делаешь? – возмутился старик. – Я этот амулет купил!

– Ты хотел купить его за двадцать, а продаешь за сто, – обличил нечестного продавца юноша.

Торговец неловко улыбнулся.

– Ты сам сторговал до двадцати. Кто же виноват в том, что ты плохо торгуешься?

– Но вчера ты предлагал мне пятьдесят!

– Что я могу поделать? Подлинное серебро скудеет на глазах и встречается все реже, оттого у меня его