Вельмата. Длинные тени - Алёна Моденская

— … таким образом, затраты на возведение и благоустройство относительно стоимости квадратных метров… — глухо звучало где-то сбоку.

— Вот они-то и не бьются, — произнесла Настя, глядя в Гошкины изумрудные глаза.

— Как это? — спросил кто-то за спиной.

— Если всё будет построено так, как нарисовано в буклетах, то квартиры здесь будут непомерно дорогими. — Настя заставила себя отвернуться. — А учитывая, что это самая окраина города, которая даже не по всем документам к Нижнему-то относится, никто не станет тратить огромные деньжищи на эти квартиры. Рядом же ни школы, ни торгового центра, ни поликлиники.

— Вся социальная инфраструктура предусмотрена третьей и четвёртой очередями, — затрындела Вика.

— Не смеши, — устало отмахнулась Настя. — Чтобы хотя бы примерно влезть в цены, вам придётся экономить вообще на всём. Вы же не из переработанного пластика строить собрались?

— Вас это не должно интересовать, — каркнула Вика.

— Ну да. Не нам же здесь жить, — пожала плечами Настя. — С нашими компенсациями нам светят разве что развалюшки где-нибудь за Автозаводом, поближе к промзоне.

— Ну, тебе-то там самое место, — надменно приподняла брови Вика. Местные молчаливым хором таращились на Настю. — В подвале какой-нибудь заброшки.

Настя просто развернулась и вышла из переговорной. На улице вдохнула прохладный осенний воздух. Оказывается, внутри было жутко душно. Как она там столько времени выдержала.

Оказалось, весь тротуар был заставлен недешёвыми машинами. Настя в этом мало понимала, но, наверное, самое дорогое авто принадлежало тому парню в костюмчике. У которого глаза, как у Гошки.

Настя натянула капюшон толстовки и медленно пошла вдоль разросшихся старых палисадников в сторону проспекта. Ну не могут же они быть родственникам, слишком уж непохожи. Гошка был брюнетом, с острыми, хотя и красивыми чертами. Только нос с горбинкой. А этот — светловолосый, скулы рельефные, черты куда мягче. Гошка казался каким-то мистическим чужестранцем, хотя и родился в Нижнем. Но ассоциировался всегда со сказочными мирами, где эльфы, драконы, волшебство и умерших можно вернуть.

Вдруг Настя заметила знакомую чёрную бороду.

— Привет, — удивлённо произнесла Настя. — Ты как здесь?

— А, привет. — Борода, кажется, удивился не меньше. Он отлип от берёзы, к которой привалился спиной. — Я тут жду.

— Кого, если не секрет?

— Да так. Знакомых. — Борода помолчал. — Ты как вообще? Не надумала насчёт экскурсий?

— Вот мне только прогулок по кладбищам сейчас не хватает, — пробурчала Настя.

— А что случилось?

— Да нас, похоже, выселяют. Реконструкция. Вернее, реновация.

— Что, всё-таки согласовали? — как-то напряжённо спросил Борода.

— Что? — Настя, оказывается, ушла далековато в свои мысли. — Ты разве в курсе?

— Слышал кое-что, — вяло проговорил Борода. — Так себе идея. Слишком дорогие квартиры для этого района. Таунхаусы здесь ещё можно было бы поставить. А с высотками ничего у них не выйдет. Да и сам проект какой-то кривой. Разве что дома построят из песка и пластиковых стаканчиков. Плюс там же болота за дачами.

— Откуда ты столько знаешь про проект? — спросила Настя, пряча руки в карманы. Даже в перчатках пальцы мёрзли. — И про болота. Ты что, бывал здесь?

— Ну да, — протянул Борода, глядя в сторону. — Приходилось. А ты сама давно здесь?

— Два года, я же уже говорила. Как бабушки не стало, так я сюда переехала после универа.

— Она тебе была родная?

— Двоюродная. Своих детей у неё не было. — Настя уже начала подпрыгивать на морозе. — Родственники меня терпеть не могут. Хотя велико счастье — халупа, да и ту скоро снесут.

— Не факт, — выдохнул Борода, так что вокруг его головы возникло облако морозного пара. — Посёлок-то и раньше хотели раскатать.

— Когда это? — быстро спросила Настя. Стопы промёрзли так, будто она стояла на льду.

— Да ещё в девяностые, — пробормотал Борода. Потом спросил: — А ты, значит, любимая внучка у бабушки?

— Ещё чего, — фыркнула Настя. — Мы и виделись-то раза два. Ну, в детстве. Только уже потом, когда она заболела, я к ней приезжала. Больше-то никто не хотел. Она ведь уже была в маразме.

— Это как?

— Ну, несла всякую ерунду. — Настя сжималась в комок, потому что казалось, что холод начал проникать внутрь тела. — Типа, кругом бродят ожившие покойники, и она даже с ними разговаривала, представляешь?

Настя попыталась усмехнуться. Борода, правда, пару секунд смотрел на неё серьёзно. Потом кисло улыбнулся.

— Поехали! — скомандовал кто-то за Настиной спиной, да так резво, что она даже подпрыгнула.

Обернувшись, столкнулась взглядом с седоватой дамой. Сложная причёска, длинное чёрное пальто, пояс со стразами. Шёлковый шарф, перчатки. Как графиня из девятнадцатого века.

— А, это ты, — окинула Настю взглядом дама. — Неплохо ты эту брехунью приложила. Она там тебе разве что не запустила кирпичом в спину. Кстати, о кирпичах. Ты что, строитель?

— Архитектор, — промямлила Настя. — По диплому.

— Круто, — протянула рыжая грудастая девица, появляясь откуда-то сбоку. Вроде бы её зовут Яна. Как в прошлый раз — в полурасстёгнутой куртке и на каблучищах. Тут же подлезла под руку к Бороде. И растянулась в триста зубов: — Как дела? Как бабушка?

— Бабушка? — переспросила Настя. Борода что, уже успел ей и про это рассказать? — Она умерла два года назад.

— Разве? — Яна только вопросительно подняла брови и ещё шире улыбнулась. Не дай бог попасть в такую пасть.

— Вы были на слушаньях? — очень вовремя сообразила спросить Настя. — Я вас там не видела.

— Зато мы тебя видели, — процедила седая дама. Потом обратилась к Бороде: — Так мы едем, или как?

— Едем, — кивнул Борода. Насте сказал: — Увидимся.

Втроём они загрузились в чёрную машину Бороды, разрисованную черепами, и укатили. Настя некоторое время смотрела им вслед. Потом на проспект вывернула блестящая чёрная обтекаемая машина, из того шикарно парка, что Настя видела у бывшего детсада, а ныне бизнес-центра. Дальше потихоньку потянулись жители посёлка Изыскателей, тихо что-то обсуждающие. Кажется, никто толком так и не понял, что их теперь ждёт.

Настя в том числе. Зачем затевать заведомо провальный проект? Набрать у дольщиков денег и сбежать? Теперь, кажется,