Царевна, царица, богатырь и птица - Наталья Сергеевна Филимонова

ровным счетом ничего. Будто и не она молниями швырялась.

Словно почувствовав его взгляд, Наина Гавриловна подняла голову и отложила перо.

– Проснулся наконец? Надеюсь, исцелить себя в силах? Хорошо. Сейчас полетишь на заставу. Я дам вашему отряду еще один шанс. Как только Алевтина Игнатьевна будет здорова –  сообщишь мне по зеркалу. –  Голос был тоже, как всегда, чуть прохладным и ровным. Она говорила так, словно ни на миг не сомневалась, что у колдуна-недоучки все получится. –  Все текущие обращения населения в ближайшее время перенаправлять страже. Задача отряда –  стеречь царевну и выяснить все, что возможно, о попытке отравления. А ты… для тебя задача будет отдельная.

Глава третья, в которой царевна просыпается после долгого сна

– Еще глоточек за Светика… глоточек за Олешека… и глоточек за Наину Гавриловну…

Голос Савелия бормотал какую-то несусветную чушь где-то на краю сознания, но уловить смысл никак не выходило.

А первым отчетливым ощущением оказался вкус. До того мерзкий да гадкий, что глаза сами собой распахнулись на пол-лица, а тело просто подбросило –  и Алька села.

И выплюнула изо рта ложку, безотчетным движением отмахнувшись от чьей-то руки и тотчас вытерев губы. Ох и пакость же!

А затем принялась диковато озираться. Вроде бы она дома, на лесной заставе. Только не в своей постели почему-то. И все семь богатырей разом столпились вокруг, замерли.

– Алевтина! –  первым придушенно воскликнул младший из воинов –  Светик. И тут будто прорвало плотину. Братья шумно радовались, хлопали друг друга по плечам, радостно смеялись, о чем-то спрашивали…

Поморгав, Алька наконец поняла: она почему-то на столе. В каком-то… ящике. Протянула руку и недоверчиво потрогала прозрачный бортик –  не то ледяной, не то хрустальный.

– Это… это что же… это гроб?!  Вы меня в домовину засунули?!

Ратмир, единственный из богатырей так и не улыбнувшийся, наконец разжал губы.

– Стазис-ларь. Для сохранности тела.

– Тела?!

Царевна медленно перевела на него взгляд. Она чувствовала себя на диво выспавшейся. И отлично помнила, когда так чудно высыпалась в прошлый раз. И кто был тому виной.

– Тыыы, –  она злобно сузила глаза. –  Да как ты посмел…

Ратмир лишь едва заметно хмыкнул и пожал плечами. А отвечать не стал. Провел рукой над ее головой и кивнул –  не ей, братьям.

– Состояние пациентки не вызывает опасений.

А затем развернулся и направился к лестнице наверх.

– Стой, гад! –  Алька попыталась вскочить, но поняла, что этак скорее перевернет свою хрустальную домовину –  то-то осколков будет! Как же теперь выбраться отсюда-то? –  Стой, говорю, я с тобой не закончила!

Колдун лишь дернул плечом на ходу, будто от надоедливой мухи отмахивался. И Алька бы, пожалуй, сказала и еще что-нибудь гневное –  да только вдруг заметила, как поднимаясь по ступенькам, пошатнулся чародей. Тотчас выровнялся и в молчании продолжил свой путь.

– Он уж седмицу, почитай, не спал, –  негромко пояснил Савелий. –  Зелье для тебя варил. А до того все силы выложил –  ларь для тебя этот самый начаровывал. Потом и полетать еще пришлось…

– Седмицу… –  медленно повторила Алька. –  Сколько же я спала?!

*

Извиняться царевна Алевтина Игнатьевна не любила и не умела. Да и в чем ей перед кем-то каяться? Она всегда говорила честно и прямо, что думала. От души.

Да вот отчего-то на этот раз будто червячок какой внутри вертелся, зудел, покоя не давал. Оттого и место себе найти сложно, и дела из рук валятся.

А этого колдунишку еще поди-ка найди да застань одного! Не при всех же в грехах каяться. А он то спит беспробудно посреди дня. То вон опять собрался куда-то. А сам черный, щеки ввалились, нос заострился, под глазами тени залегли… Встретила бы где такого –  испугалась. Как есть чародей злющий!

Застать колдуна удалось перед самым отлетом. Он успел выдать Михайле запас самых необходимых зелий и мазей, оставить Савелию наставления по уходу за недавно пришедшей в себя девушкой, собрать что-то в поясную суму –  да и вышел из избы.

Едва успела царевна выскочить следом –  колдун собирался уже оборачиваться.

– Ратмир! Постой…

Маг обернулся.

– Я хотела… мне Савелий все рассказал, –  слова посыпались из Альки, точно горошины. Заставляя себя подойти ближе, она через силу сделала шажок вперед. И еще один. –  Что я сама виновата, и не надо было это яблоко есть. И еще что ты спас меня. То есть вы все спасли, но если бы не ты… но ты знаешь, ты тоже сам виноват ведь! Если бы меня тогда не усыплял, я б и не думала… а ты… а…

Ратмир слушал, чуть приподняв брови. На груди его поблескивал, будто крохотное зеркальце, медальон.

На очередном шаге царевна запнулась и едва не упала прямо на богатыря. В последний миг колдун все-таки подхватил ее. Лицо его оказалось близко-близко.

И на какой-то миг Альке вдруг показалось, что если сейчас опустить веки, повторится тот самый поцелуй в темноте ночной чащи. Нельзя так, не здесь, ведь увидит кто…

Веки сами собой опустились, а губы чуть приоткрылись. Сильные руки опустились на ее плечи…

И хорошенько встряхнули.

Алька распахнула глаза.

Ратмир пристально посмотрел в них и облегченно вздохнул.

– Зрачки не расширены… реакции в норме. Поберегла бы ты себя, царевна. Считай, что извинения приняты. Отдыхай теперь.

– Да я уж на полжизни вперед наотдыхалась! –  в сердцах Алька даже ногой топнула.

Выпустив ее из рук и отступив на пару шагов, в следующий миг колдун уже обернулся чернокрылым соколом –  и взмыл в небо.

– …Хотела сказать “спасибо”, –  растерянно пробормотала царевна.

От колдуна пахло… полынью. Тимьяном. Еще какими-то травами.

– Скажешь еще, –  голос раздался из-за спины, и Алька резко развернулась.

На пороге избы стоял, привалившись к дверному косяку и сложив руки на груди, Анжей. Лицо его как-то болезненно кривилось. Впрочем, в следующий миг он привычно беззаботно усмехнулся.

Много он видел?

– Вернется твой спаситель, никуда не денется, отблагодаришь по-царски…

Насмешливый тон окончательно вывел из равновесия царевну –  и без того не больно-то спокойную.

– А тебе что –  завидно? Сам-то что делал, чтоб меня спасти?

– Ничего, –  Анжей пожал плечами. –  Мне досталась небольшая легкая прогулка. Шла бы ты и впрямь отдыхать, царевна. Тебе лекарь велел.

*

– Ты разочаровал меня, сын, –  слова короля, тяжелые, как камни, падали в гулкую тишину. –  Тебе было дано простое поручение. Ты не справился. Ты ни на что не способен. Впрочем, этого следовало ожидать. Ты слаб.

Владетель Тридесятого королевства был зол настолько, что темнело в