Филис Каст - Богиня моря

Глава пятая

Дорогая миссис Руниан!

Спасибо, что согласились присматривать за моими цветами, пока я буду в отъезде. Удобрения для них я поставила в кухне, возле раковины. Пожалуйста, не забывайте подкармливать их каждые две недели. И было бы просто замечательно, если бы Вы иногда немножко разговаривали с ними. Знаю, это звучит глупо, но я думаю, им это нравится. В конверте Вы найдете ключ от квартиры и подарочный сертификат в кафе «Луби». Надеюсь, Вам и Вашим подругам там понравится. Я вернусь через три месяца. Если что-нибудь случится, у Вас есть телефон моего командира в Тинкере.

Еще раз большое Вам спасибо!

Кики

P. S. И Вы можете брать мои кассеты! Наслаждайтесь!

Кики вложила письмо в конверт вместе с ключом и подарочным сертификатом от кафе «Луби» и сунула конверт под дверь соседней квартиры. Миссис Руниан была милой старушкой примерно тысячи лет от роду, и она категорически отказалась брать деньги за поливку растений. Но Кики знала, что соседка с подругами обожают по воскресеньям после церкви ходить в кафе «Луби», и потому легко отдала сто долларов за сертификат. Кики пожалела, что ей приходится уезжать так рано и она не увидит выражения доброго лица миссис Руниан, когда та получит подарок. От этой мысли Кики улыбалась все время, пока тащила спортивную сумку, чемодан и еще одну сумку, с ремнем через плечо, вниз по трем пролетам наружной лестницы и запихивала все это в багажник машины.

Было еще действительно очень рано, и потому дорога на Тинкер оказалась почти пустой, так что мысли Кики вернулись к событиям последних суток. Ведь вчера, когда наконец покинула базу и вернулась домой, она была слишком занята: переставляла множество горшков с цветами и укладывала вещи.

А в этих занятиях не было абсолютно ничего волшебного. Правда, потом, попозже, Кики вышла на балкон, пытаясь уловить магию лунного света, как накануне, — однако небо скрывали облака, и ни лунного света, ни какой-либо мистики не наблюдалось.

Могла ли ей привидеться та леди у лифта вчера днем? Нет, Кики так не думала. Тем более что тяжесть янтарной подвески на груди говорила о том, что, по крайней мере, женщина в гарнизонном универмаге уж точно не была воображаемой. Впрочем, зачем задавать вопросы и пытаться как-то объяснить случившееся? Она хотела, чтобы все это было правдой; ей хотелось волшебства в жизни.

Кики потрогала янтарную каплю и обеспокоенно посмотрела на автомобильные часы. Было половина шестого, и Кики почти уже доехала до военной базы. Небольшой самолет, который должен был доставить де из Тинкера в аэропорт в Уилл-Роджерсе, покидал базу в 6.15. Рейс из Уилл-Роджерса в Балтимор — в 8.25, затем еще один перелет — на военно-воздушную базу США в Италии. А уже оттуда она отправится на военном грузовике С-130 в Эр-Рияд, в Саудовскую Аравию. Итого более суток в дороге, и при этом около двадцати часов в воздухе.

А ведь она так не любила летать! До спазмов в желудке ей не хотелось отправляться в эту слишком долгую поездку.

Будь ее мама сейчас здесь, она бы в тысячный раз отругала Кики за то, что та пошла служить в военно-воздушные силы.

— Ох, милая, — сказала бы она, — ну как эта голубая форма могла убедить тебя поступить на такую службу, если ты боишься самолетов?

И Кики ответила бы, как всегда:

— Я все рассчитала, мама. В воздушных частях самое лучшее обмундирование и снабжение. К тому же там множество таких должностей, которые вообще не требуют полетов. Моя, например.

Конечно, мама бы негодующе фыркнула и покачала головой. Кики иногда задавалась вопросом — а понимают ли вообще ее родители, что их дочь в огромной системе военно-воздушного флота занимает должность вроде вольнонаемной в большом мультимедийном объединении? Она служила в Центре базовых коммуникаций. Или они предполагали, что Кики тайком от них уселась за штурвал военного истребителя?

На самом деле ей приходилось всего лишь пару раз в год отправляться в командировки… да, увы, самолетом, но ведь если бы она работала в какой-нибудь большой гражданской компании, ничего бы не изменилось. В очень многих фирмах служащим приходится периодически куда-то ездить.

Да, вот только гражданские наниматели обычно не отправляют, сотрудников в зоны военных действий. Улыбка девушки увяла. Она была хорошим работником, прошла отличную подготовку и верила в то, что делает. Она вовсе не думала о каком-то там патриотизме или героизме, просто выбрала карьеру, дающую возможность послужить своей стране. И, призналась себе Кики, ей нравился слегка авантюрный дух, царивший в военно-воздушных подразделениях. К тому же у нее была возможность часто посещать новые места и знакомиться с новыми людьми. Кики радовалась переменам, она достаточно посидела на месте — целых восемнадцать лет своей жизни, живя в крохотном городке, и не хотела оставаться там до пенсии.

Кики дышала глубоко, ровно, стараясь успокоиться. Вообще-то она понимала, что почему-то боится сильнее, чем обычно перед полетами. Прямо сейчас она предпочла бы нос к носу столкнуться с каким-нибудь талибом, чем многие часы провести в воздухе. Странно, сказала себе Кики, чувствуя, как снова сжимается желудок. Может. быть, это нечто вроде предчувствия? Может быть, она так сильно нервничает из-за того, что ее шестое чувство пытается сообщить ей что-то?

Желудок громко заворчал, сначала напугав Кики, а потом развеселив. Нет, куда больше похоже на то, что ее огорченные внутренности напоминают — в спешке Кики забыла позавтракать. Ладно, придется постараться раздобыть что-нибудь съестное в самолете. Кики громко рассмеялась. Вот это действительно страшно — еда на борту…

Кики постоянно напоминала себе об этом, пока желудок продолжал бурчать во время полета над Америкой. Остановка в Балтиморе оказалась очень короткой, и Кики пришлось поспешно подниматься на борт военного чартера, который на деле оказался огромным коммерческим «Боингом-747», битком набитым военнослужащими самых разных званий. Кики уткнулась в книгу и отчаянно старалась не обращать внимания на то, что неслась с сумасшедшей скоростью высоко над землей.

Командир экипажа сообщил по внутренней связи, что они приземлятся на военно-воздушной базе в Италии через двадцать минут. А также важным голосом доложил, что погода прекрасная, семьдесят пять градусов по Фаренгейту, небо чистое, а местное время — почти десять утра, хотя внутренние часы Кики утверждали, что сейчас никак не меньше двух часов. Она пригладила растрепанные волосы и потерла покрасневшие глаза, отчаянно желая расслабиться настолько, чтобы заснуть во время самого длинного перелета.