Маурин Ли - Танцующие в темноте

— Марта заставила меня пообещать, что я не скажу тебе, — сказала Салли. — Она боялась, что ты можешь появиться и поднять шум.

— С каких это пор я поднимаю шум? — горько спросила Фло. — Я позволила ей переступить через себя. Я позволила ей разрушить мою жизнь, как она сейчас разрушила жизнь Кейт. — Она подумала о Хью, который, услышав это, наверняка чувствовал себя преданным.

— Фло, ты преувеличиваешь. Норман всю жизнь любит Кейт. Теперь его мечты сбылись, и они поженились. Из него получится лучший муж в мире.

Вероятно, мечты Нормана были кошмарами, потому что сведения, доходившие до Фло в последующие месяцы и годы, едва ли могли иметь отношение к мужчине, любящему свою жену.

Кейт Колквитт, теперь уже Камерон, забеременела немедленно. В конце ноября она родила девочку, Миллисент. Фло не видела Кейт с того момента, как она вместе с Хью вышла из прачечной накануне Пасхи. Сначала она чувствовала себя задетой, пока подавленная Салли не сообщила ей, что Норман практически не выпускает свою молодую жену из дома.

— Она может ходить в соседний магазин и в церковь, но не дальше. Не могу понять почему, но он ей не доверяет. Может, он знает о Хью О'Мара, но ведь тогда Кейт была не замужем, поэтому какое это имеет значение.

Когда Фло узнала о рождении девочки, она неожиданно для себя решила пойти в роддом проведать племянницу. Часы послеобеденного приема были с двух до трех, и она договорилась с женщиной, работавшей на первой смене, чтобы та задержалась, пока она не вернется.

— Мне надо в больницу, повидать племянницу, — с гордостью сказала она. — Она только что родила ребенка, маленькую девочку.

Когда Фло спросила, где она может найти Кэтлин Камерон, сиделка спросила в свою очередь:

— А не хотите ли сначала взглянуть на ребенка?

— С удовольствием.

Роддом был полон посетителей, в это время дня главным образом женщин.

— Вон она, второй ряд сзади, вторая кроватка с краю. — Сиделка перешла на шепот: — Не хочу, чтоб другие слышали, но это один из самых красивых младенцев, которые у нас были.

Она оставила Фло смотреть сквозь стекло на ряды новорожденных. Одни яростно вопили с красными и сморщенными от негодования лицами. Некоторые не спали, но были спокойны и пытались освободиться от тугих пеленок, извиваясь своими маленькими тельцами. Остальные, и Миллисент Камерон тоже, спали глубоким сном.

— А-ах! — выдохнула Фло. Она была прекрасна, с длинными ресницами, трепетавшими на восковых щечках, розовым ротиком, напоминавшим бутон розы. Наверное, Хью был таким же. Ей вдруг стало интересно, были ли у Хью такие же волосы: маленькие завитушки, как нежные лепесточки. Я никогда не узнаю даже того, сколько он весил, подумала она. Фло прижала лоб к стеклу, чтобы лучше видеть.

— Желаю тебе всей удачи мира, Милли Камерон, — прошептала она. — И еще я тебе скажу, милая, очень бы мне хотелось, чтобы ты была моей.

Фло вышла из детского отделения и пошла в палату, но, посмотрев сквозь стеклянную панель двери, увидела Марту, сидевшую у кровати Кейт. Фло вздохнула и отвернулась. Выходя, она еще раз долгим взглядом посмотрела на свою внучатую племянницу. Она почувствовала, как слезы теплыми струйками стекают по ее щекам, вздохнула, вытерла их рукавом и пошла домой.

Прошло еще почти двадцать лет, прежде чем она снова увидела Кейт Камерон и ее дочь.

В прачечную вошла девушка и вызывающе посмотрела на Фло. У нее были черные волнистые волосы, широко посаженные карие глаза и столько косметики на грубоватом, но привлекательном лице, что большинству женщин ее хватило бы на неделю. Казалось, что на ней только половина юбки, открывавшая длинные соблазнительные ноги в черных сетчатых чулках, а свитер, сдавливающий полную упругую грудь, был на несколько размеров меньше, чем нужно. В уголке красного напомаженного рта торчала сигарета; говорила она, как Хамфри Богарт.

— Это вы друг Хью О'Мара? — спросила она низким чувственным голосом.

Фло мигнула.

— Да.

— Он сказал, у вас можно оставить сообщение для него. Если он зайдет, скажите, что я буду ждать его возле винной лавки Йетса в половине девятого.

— Ладно. А от кого сообщение?

— От Кармел Макналти. — Девушка повернулась, стряхнула пепел на пол и вышла, раскачивая бедрами.

«Леди» превратились в глаза и уши.

— Это была Кармел Макналти? — живо спросило одна.

— Очевидно, да, — допустила Фло.

— Надеюсь, этот славный малый, Хью, не встречается с ней. Эта девка — просто ужас.

Казалось, все знают Кармел Макналти или хотя бы слышали о ней.

— Кажется, ее последнего парня засадили в тюрьму Уолтон.

— Она с детства была бессердечной стервой.

— Уж я-то своим парням задам, если хоть один из них посмеет заглядеться на Кармел Макналти.

Фло слушала с ужасом. Кейт вышла замуж год назад, Хью ни разу с тех пор не упоминал ее имя, никто его не видел с другой девушкой. Уж он наверняка не имел никаких видов на Кармел Макналти. Может быть, она строила какие-то планы относительно его. Хью действительно был прекрасной партией — один из самых красивых мужчин во всем Ливерпуле, имеющий собственную машину, хорошую стабильную работу. Может Фло была необъективна, но она не могла понять, почему женщины не выстраиваются в очередь, чтобы заполучить его.

Разобрав Кармел Макналти по косточкам, «леди» Фло принялись снова собирать ее.

— Да, но у нее забот полон рот с матерью. Сколько сейчас детей у Тосси?

— Двадцать, кажется?

— Двадцать! — взвизгнула Фло.

— Да нет, кажется, было восемнадцать последний раз.

— Кармел старшая, и ей нужно было присматривать за малышами уже с тех пор, как она сама еще под стол пешком ходила.

— Все же она за ними присматривает. Я в это воскресенье видела ее с коляской и с целой оравой ребятишек, — она шла вниз по Браунлоу-Хилл.

— Ну, после этого нельзя девчонку винить, что хочется и повеселиться. Сколько ей сейчас?

— Девятнадцать.

Через полтора месяца Хью О'Мара и Кармел Макналти поженились. Невеста держала свой букет поверх уже выступающего живота. Фло ходила в церковь и смотрела через ограду. Это больше походило на школьную вылазку, нежели на свадьбу — толпы больших и маленьких Макналти носились друг за другом по церковному двору.

Нэнси О'Мара практически не изменилась: она по-прежнему укладывала свои черные волосы в огромный черный узел и была так же странно одета — длинное ниспадающее красное платье и черное бархатное болеро. Она выглядела так, будто сейчас достанет кастаньеты и начнет танец, только вот на лице ее, неподвижном, как желтый кирпич, застыло отвращение. По словам довольно мрачного Хью, она терпеть не могла Кармел, а Кармел терпеть не могла свекровь. Нэнси пошла на свадьбу только потому, что боялась, что скажут люди, если ее не будет.