Берта Эллвуд - Взрослая девочка

Улыбка сползла с лица Одри так же стремительно, как и появилась.

— Вот уж дудки! — заявила она с хищной гримасой, словно только что своими руками передушила всех преподавателей и одноклассников. — Они меня не заполучат! Эти злобные болваны меня больше не увидят никогда и ни за что! Я больше не буду ходить в этот чертов коллеж.

— Никто и не предлагает тебе снова ходить в твой коллеж. Пойдешь в нормальный, в котором я когда-то учился. Потом — в лицей, сдашь экзамены на бакалавра — и сама решишь, что делать дальше. Поживешь пока в квартире, которую я для тебя снял, а потом сама решишь, купить новое жилье или вернуться в дом твоей мамы, который пока сдается в аренду. Я попрошу присмотреть за тобой мсье и мадам Лезадо, которые служили в лионской квартире моих родителей, пока те не переехали на Ривьеру. Паскаль Лезадо будет отвозить тебя в коллеж и лицей, Мари поможет тебе по дому, а я буду постоянно вас навещать. Годится?

— Годится, — со вздохом согласилась Одри. Посмотрим, что это за новый коллеж. В конце концов, если ей там не понравится, никакой мсье Лезадо не помешает ей оттуда сбежать.

— И еще. — Жюль решил сказать это сразу, чтобы больше не возвращаться к неприятной теме. — Ты — симпатичная девочка, и тебе не надо раскрашивать лицо во все цвета радуги одновременно и выкидывать разные фокусы, чтобы привлечь к себе внимание.

Одри решила пропустить критику мимо ушей. Ведь милый Жюль назвал ее симпатичной!

— Завтра заедем в салон и отправимся по магазинам. Надо обновить твой гардероб. Девушка должна одеваться ярко, но со вкусом.

— Это как? — не поняла Одри.

— А об этом тебе завтра расскажет профессионал.

Все это было весьма заманчиво. Но Одри не понравился его категоричный тон. Жюль говорил с ней, словно отдавал приказания своим подчиненным. Она решила, что если сразу не поставит его на место, то уже не сможет добиться для себя никаких поблажек.

— Так. Останови здесь. Я выйду, — заявила она, поджав губы, как это делали ее воспитательницы, когда давали понять, что не потерпят возражений.

— Что еще случилось? — в изнеможении простонал Жюль. Если бы он не был за рулем, то закатил бы глаза. Положительно, эта девчонка из любого душу вынет.

— «Девушка должна — девушка не должна, учись, слушайся старших»! Я что, не наслушалась этого от тетушки Хелен и Замшелой Берты? Зачем мне менять шило на мыло? Лучше уж поселиться на улице в картонной коробке, зато быть свободной и жить своей жизнью! Что нового меня ждет на новом месте — новый замок?

— Что нового? — с усмешкой переспросил Жюль. — Ну, например, выходные в Сен-Тропе, каникулы в Альпах или где-нибудь на Сицилии, например… Любишь спорт? Ходи в бассейн или на теннисный корт. Любишь животных? Заводи, кого захочешь. Ты любишь фильмы и музыку? Отлично. Я с удовольствием свожу тебя в кино или на концерт. Ты не будешь скучать взаперти. Если, конечно, примешь мои условия: учиться и не сходить с ума, играя на нервах у окружающих. Кстати, у тебя есть какие-то увлечения? Кем ты хочешь стать?

— Художником, как мама, — ни с того ни с сего ляпнула Одри. — Я рисовать люблю.

— Отлично, найму тебе репетитора, — кивнул он. — Если окажется, что у тебя есть способности, подумаем о выборе учебного заведения. И больше не вздумай меня шантажировать, а то лишишься и того, что имеешь. Считай, что мы договорились. Идет?

— Идет. — Глаза Одри засверкали.

— Надеюсь, что твоя последующая жизнь покажется тебе лучше, чем предыдущая, — заметил Жюльен.

Одри в этом уже не сомневалась.

3

— Ну как тебе в Сен-Тропе, Одри? — Глаза мадам Фермэ лучились приветливой улыбкой. — Ты не была у нас целый год…

— Спасибо, мадам, здесь просто замечательно…

— Сандрин, дорогая. Мы же договорились: называй меня Сандрин.

— Спасибо, Сандрин, — смущенно поправила себя Одри. — Я очень люблю бывать у вас на каникулах. Здесь, кажется, все осталось так же, как в детстве, когда я приезжала к вам с мамой. Я так хорошо помню ваш дом и этот пляж…

— Боже мой, даже не верится, что тебе уже семнадцать! Как время летит… А помнишь, как вы с Жюлем построили огромный замок из песка? — Сандрин Фермэ улыбнулась воспоминаниям, облокотилась о перила террасы и задумчиво поглядела на море. — Огюст даже сбегал за фотоаппаратом, чтобы увековечить ваше творение. Кстати, у нас же сохранились снимки! Хочешь посмотреть?

— С удовольствием, — кивнула Одри.

Как здорово, что Жюль сдержал свое обещание и взял ее с собой в Сен-Тропе! Одри делала успехи в лицее и заслужила награду — эту долгожданную поездку.

Особенно ее впечатлило то, что он решил ехать туда на своей машине. Поездка вдвоем с Жюльеном на его «рено» была для Одри особенным удовольствием. Как она трепетала от предвкушения, как готовилась к этому дню!

Накануне Одри прошлась по магазинам — хвала небесам, Жюль уже доверяет ее вкусам и позволяет ей совершать покупки самостоятельно, иначе сюрприза не получилось бы. Пусть этот сногсшибательный купальник он увидит не на манекене, а на Одри, когда она выйдет из моря. Домой она вернулась нагруженная целым ворохом пакетов и счастливая: помогая ей примерять платья, блузки и белье, продавщицы наговорили ей сотню комплиментов по поводу замечательной фигуры и красивой кожи.

Потом она целый вечер укладывала багаж, чтобы не забыть ничего нужного и не взять ничего лишнего. Перед сном Одри приняла ванну с ароматной пеной, представляя, как завтра будет купаться в пене морской.

Когда утром под окнами ее квартирки раздались знакомые звуки клаксона, Одри уже была полностью готова к выходу: нежно-лимонное платье с белым поясом и вырезом-лодочкой, изящные белые босоножки, большая дорожная сумка из светлой кожи. Свои блестящие каштановые волосы, за год отросшие ниже плеч, она зачесала назад и перехватила белой лентой. Вчера, когда она оделась так в примерочной, одна из продавщиц воскликнула: «Какая солнечная девочка!». Одри это понравилось, и она надеялась, что Жюль тоже скажет: «Ах, Одри! Какая ты солнечная!»

Но ее ждало горькое разочарование: Жюль даже не поздоровался. Он сказал:

— Готова? Поехали. Кстати, познакомься, это Милен.

Нет, только не это! На сиденье «рено» рядом с Жюлем расположилась огромная кукла. Точнее, Одри решила бы, что это кукла, если бы куклы умели курить. У Милен были длиннейшие накладные ресницы и неправдоподобно синие глаза, губки бантиком и пышная прическа из вытравленных перекисью волос. Она говорила с ленцой, словно нехотя, и смотрела на мир из-под полуопущенных век: Милен казалось, что так она выглядит чуть умнее.