Чарлин Сэндс - Берегись, наследница!

— День прошел хорошо. Твой брат делает для меня все, что может. Утром у меня брали отпечатки пальцев, а потом Мэк заставил меня прочесть несколько заявлений в розыск. В общем, время покажет. И я сегодня познакомилась с помощниками шерифа, они все такие замечательные. А один из них, Лайл Броди, спрашивал про тебя.

Карие глаза Лиззи округлились от удивления.

— Лайл спрашивал про меня? — переспросила она дрожащим голосом.

Лиззи сразу сильно изменилась в лице. Ее глаза загорелись, как огоньки на рождественской елке, она, встревоженная, села, слегка наклонившись вперед. Язык ее тела не мог никого обмануть: Лиззи была явно неравнодушна к Лайлу Броди.

— Конечно, спрашивал. Он просил передать тебе привет и сказать, чтобы ты как-нибудь заглянула в участок.

На лице Лиззи появилось мечтательное выражение.

— Не может быть.

— Может, — усмехнулась Джейн. — Он еще сказал, что мне повезло остановиться у тебя, потому что ты готовишь лучше всех в Уинчестере. Ты готовила для него?

Лиззи широко улыбнулась.

— Ну да. Но на самом деле нет. Я хотела сказать, это Мэк создал традицию у себя в участке: в последнюю пятницу каждого месяца у них обед в складчину. У брата в отделе столько этих несчастных холостяков, что он решил: пусть его помощники хоть раз в месяц нормально поедят. Поэтому некоторые из нас скидываются и готовят им ленч и обед.

— Очень мило. А Лайлу нравится именно то, что приготовила ты?

Лиззи скромно потупилась:

— Наверное, да.

Джейн подумала, что Лиззи уже около тридцати лет. Она милая, дружелюбная, и вообще замечательный человек. И должна быть серьезная причина, почему она еще не вышла замуж или хотя бы не встречается с кем-нибудь. Неужели эта причина связана с Мэком?

— Так если ему очень нравится твоя еда, почему бы тебе не приготовить что-нибудь… лично ему? — настаивала Джейн.

Лиззи нахмурилась.

— Я сама думала об этом сотни раз, но… это очень сложно. Вот если бы Мэк снова остепенился…

— Мэк уже большой мальчик, Лиззи, — ласково сказала Джейн. Ей не хотелось переходить границы, но в то же время она желала помочь своей новой подруге.

— Знаю. Но он уже пятнадцать лет заботится обо мне. Я не могу бросить его сейчас. Не могу… оставить его одного.

— А ты говорила с ним об этом?

Лиззи покачала головой:

— Нет. Мэк по натуре защитник. Старший брат, сама понимаешь. Ему кажется, что все недостаточно хороши для меня. Он рассуждает об этом так, как будто мы живем в каменном веке.

— Может, тебе пора встряхнуть его, чтобы он попал в двадцать первый?

Лиззи добрую минуту размышляла об этом, затем улыбка снова озарила ее лицо. Она очень странно посмотрела на Джейн и похлопала ее по колену.

— Наверное, пора. Спасибо, Джейн. Кажется, ты нашла правильный выход. Лиззи взяла сочинения и удовлетворенно вздохнула. — Я засяду у себя в комнате часа на два, — предупредила она, — а потом уйду. Сегодня меня пригласили на ужин. Ты не возражаешь, если я поручу тебе приготовить ужин для Мэка, ладно?

— Конечно, нет, — ответила Джейн, глядя, как Лиззи танцующей походкой выходит из комнаты.

Странное чувство внезапно овладело Джейн, и девушка непроизвольно вздрогнула. Опираясь на логическое мышление и интуицию, она догадалась, что сейчас произошло что-то очень важное, касающееся ее самой и красавца брата Лиззи.

Мэк вошел в кухню и выругался себе под нос.

— Где Лиззи, черт побери?

— Что? — Джейн, озадаченная, оторвалась от работы за кухонным столом. — Ты что-то сказал?

— Ничего, — отозвался он, повесив шляпу и кобуру на вешалку у двери. Шериф заранее знал ответ: на дорожке перед домом сестриной машины не было, и она сегодня не придет к ужину. Опять. Это был уже третий вечер подряд, когда ему приходилось, вернувшись с работы, долго ждать Лиззи.

Мэк глубоко вдохнул, чтобы успокоить нервы. Джейн услышала этот вздох, и он поспешил сказать:

— Пахнет вкусно.

Она улыбнулась, и даже запачканное мукой лицо не могло испортить ее красоты. Одежда сидела на девушке потрясающе: джинсы «Ливайс», принадлежавшие Лиззи, соблазнительно обтягивали бедра Джейн. Просто необходимо что-то решить насчет ее наряда! Она достаточно симпатична, чтобы привлекать к себе внимание и без этой вызывающей одежды, но в ней — Мэк не решался признаться в этом самому себе — эта женщина заводит его.

Он мог заставить свое тело не реагировать на нее на работе. Но видеть ее у себя на кухне, да еще и наедине… черт побери… В конце концов, он человек.

— Я ничего особенного не готовила, просто запекла цыпленка с картошкой. Еще постаралась сделать бисквиты. Уверена, что Лиззи готовит лучше, чем я.

Мэк провел рукой по волосам.

— Тот же ресторан, только шеф-повар другой. Джейн, вкусная еда и есть вкусная еда. Я скоро вернусь и помогу тебе накрыть на стол.

С этими словами Мэк отправился в ванную принять холодный душ.

Через полчаса он снова вошел в кухню, чувствуя себя спокойнее после ледяной воды и суровой лекции, которую мысленно прочел сам себе. Теперь он ощущал, что может себя контролировать.

Девушка стояла, повернувшись к нему и дрожа всем телом, с раскрасневшимся лицом и влажными от слез глазами.

Тут же громко зачирикала противопожарная сигнализация.

Мэк взглянул на сковородку с цыпленком, почерневшие, обугленные ломтики которого теперь нельзя было узнать, в окружении порезанных на четыре части картофелин и слегка поджаренных бисквитов, которые, скорее всего, будут напоминать резину при попытке их разжевать. В доме пахло едкой гарью.

— Джейн, какого черта?

Услышав свое имя, она вдруг расплакалась. Задрожав всем телом, Джейн с тихим плачем опустилась на пол. Эти негромкие рыдания разрывали шерифу сердце.

Он подошел к окну и распахнул его. Затем повернулся к Джейн.

— Это всего лишь ужин, — жестко сказал он. — Закажем пиццу.

— Я же… говорила тебе, Лиззи готовит лучше. Я не… не знаю, что я здесь делаю! — взвыла Джейн, размахивая руками.

— Ну, хорошо, допустим, Лиззи готовит лучше тебя. Может, кулинария — это вообще не твое.

— Дело не только в ужине, ты… ты…

— Что я? — прорычал он. Что он, черт возьми, сделал не так?

Она замахнулась на него кухонным полотенцем.

Удивленный ее поступком, Мэк перехватил полотенце, прежде чем оно хлестнуло его по лицу.

— Черт побери, Джейн! Я не понимаю тебя!

— Мы оба не понимаем! — задыхаясь, продолжала она. — Я тоже себя не понимаю! Я совсем ничего не знаю о себе. Готовлю я из рук вон плохо, это ясно. Но что я еще знаю? Ни хрена!