Наталия Малеваная - Счастье на троих

Мои мысли прервал звук открывающейся двери. Вошла Лена. Она, молча, налила себе кофе и села на диван. Помолчав пару минут, я все же решилась спросить.

− Лен, что-то случилось?

− Ив, лучше не спрашивай, − печально пробормотала девушка, казалось, что вона вот-вот заплачет.

− Это из-за Миши? Ты только скажи и я его в порошок сотру, − произнесла я, представляя картинку того, как душу брата.

− Ив, мы сами во всем разберемся. Спасибо тебе за встречу. Я не ожидала. Откуда ты знаешь Мишу?

− Он не рассказал? — девушка отрицательно покачала головой.

— Лен, какая фамилия у Миши?

− Кориков.

− А у меня какая? — улыбнулась я.

− Кори… Вы родственники? — удивилась девушка.

− Да. Наши отцы братья. Представь, я тысячу раз слышала рассказ о том, как мой братец, заядлый холостяк, влюбился, да еще и в свою студентку. Я не могла даже представить, что работаю бок о бок и дружу с той самой Ромашкой.

Лена хотела что-то сказать, но тут распахнулась дверь, пропуская внутрь остальных сотрудниц офиса.

− Иветта, признавайся, от кого такие цветы, − Люся, взяв чашку с кофе, села на диван. — Представь Лен, наша Андреевна сегодня утром принесла такой огромный букет просто жутко дорогих роз. Я-то в этом разбираюсь.

− Твой Кирилл подарил? — удивленно спросила Лена, посмотрев на меня.

− Нет. Я купила их сама. И Кира больше не мой, − «знаю врать плохо, но по-другому нельзя, к тому же, я не обо всем соврала».

− Как? А что случилось? — спросила Ира из недр холодильника.

− Ты бросила этого смазливого парнишку? — Мира оторвалась от телефона. — Наконец-то! Он мне никогда не нравился.

− Бросила, − подтвердила. — Я застала его в постели с молоденькой блондинкой, − спокойно произнесла, делая глоток чая из мой любимой чашки. На ней был изображен домовенок Кузя из мультфильма.

− И ты повыдергивала все патлы той блондинистой? — Люся поправила свою белокурую прическу.

− Ты дала по морде Кире? — восхищенно спросила Ира, распечатывая свой йогурт.

− Ты высказала все, что думаешь и громко хлопнула дверью уходя? — предложила свой вариант Лена.

− Не-а. Я спокойно собрала свои вещи и ушла, − улыбнулась, увидев разочарованные лица подруг.

− А где же ты ночевала? Твоя же кв… — Лена поспешно замолчала. Никто не обратил внимания на ее оговорку.

− Я пошла в клуб к Вове. Ну, я вам рассказывала о нем. Мы дружим еще с детского сада. Вот у него я и ночевала.

− А он красивый? — спросила Люся, подкрашивая ресницы. — Познакомишь?

− Вовка? — я вспомнила друга и наш вчерашний поцелуй. — Красивый…

− Вот было бы хорошо с ним познакомиться, − пролепетала Люся, а внутри меня шевельнулась ревность. — А-то я уже утратила надежду очаровать нашего «ХП». Кстати, а вы заметили, что сегодня он какой-то не такой. Вот, например, со мной сегодня разговаривал, а не поприветствовал и ушел, как обычно.

− Да, − произнесла Светлана Александровна, до этого момента молчаливо слушавшая нашу болтовню. — Он какой-то сегодня более радостный, что ли.

− Сплетничаете? — за разговорами никто не заметил, как вошел Дима. Он стоял в двери и улыбался.

Это был фурор. Лена тоненько пискнула. Светлана Александровна смущенно кашлянула и спрятала улыбку, отпив кофе из своей чашки. Ира схватила зеркальце, чтобы проверить идеальность макияжа. Люся вообще кажется «зависла». Мирослава застыла с открытым ртом, из ее телефона доносился чей-то голос. Я вздрогнула, но сделала равнодушное лицо и отпила чай. «А нам все равно, а нам все равно…»

− Д-дмитрий Сергеевич, − Люся, отмерев, улыбнулась. — Хотите кофе?

− Нет, спасибо, Людмила, − Дима еще шире улыбнулся. — Иветта Андреевна, на минуточку.

− У меня обеденный перерыв, − голос поуверенней, не дрожим. Представляю я его минуточку. — Законный.

− Это моя личная просьба, − не сдавался Дима.

− Подождите еще полчаса, пожалуйста, − «и почему он не уехал обедать в ресторан, как обычно?»

− Я очень прошу.

− Хорошо, − сдалась я. И так уже нагрубила начальству. Подруги все это время поворачивали голову в сторону говорившего. Получалось у них это синхронно.

Спрыгнув с подоконника, поставила свою чашку на стол и подошла к Диме. Он пропустил меня вперед, открыв дверь. Молча, зашли в его кабинет. Дима сразу же обнял меня, прижимаясь к моей спине.

− Почему ты не отвечала на мои звонки? — спросил он тихо, по телу пробежались мурашки.

− Так это Вы звонили, − изобразила удивление. — Извините Дмитрий Сергеевич, не могла найти телефон.

− Все двадцать пять раз? — поцеловал за ухом, от чего аж коленки подогнулись. — Ив, только не ври. Скажи, я тебе не нравлюсь?

Я молчала. Врать не умею, тем более убедительно. А если скажу правду? Не знаю. Поэтому и молчу.

− Ив?

− Дима, − вздохнула я, вновь переходя на «ты». — Не надо.

− Ив, ну почему? После такой прекрасной ночи…

− Дим…

− … ты притворяешься, что ничего не было и что я тебе безразличен. — развернул меня к себе лицом. — Да твое сердце сейчас стучит как бешеное, в ритм моему, и я уверен — не от страха.

И не успела я ничего ответить, как губы Димы накрыли мои. Тело пронзил разряд тока, и разлился теплом. Это было восхитительно! Жар его рук… Сладость губ… Я таяла… Просто таяла, как мороженое в жару. Уже готова была признаться во всем. Сказать, что люблю… Но, в сознание медленно ворвались уверенные слова Димы. А я даже не заметила, когда закончился поцелуй.

− Вот, видишь, малыш. Тебе нравится. И от меня убегать тоже не нужно. Ив… Почему ты все отрицаешь? Ты ведь это тоже чувствуешь… Стук твоего сердца не лжет, − тихий шепот и легкий поцелуй в шею. Но магия момента прошла. «Почему Вове я так просто созналась, а Диме не могу сказать?»

− Я тебе не доверяю, − произнесла вслух ответ на свой мысленный вопрос. — И чтобы ты знал, мое сердце так же реагирует на объятия и поцелуи Вовы.

Почувствовала как напряглись руки Димы. Он разжал объятия и отошел.

− Ты его любишь? — голос холодный и отстраненный. Я промолчала в ответ. — Ив, ответь. Ты. Его. Любишь? То, что он в тебя влюблен я и так знаю. Он до сих пор тебя любит… Молчишь? Если ты его любишь, тогда почему ушла со мной? Почему отвечаешь на поцелуй? Почему провела ночь со мной? Ответь!

− Я могу идти, Дмитрий Сергеевич? — спросила, проглотив противный комок в горле. Я была готова откусить собственный язык, за то, что только что сказала. «Ну, почему я промолчала? Не сказала, что люблю его?»