Линн Грэхем - Звезда моя

Она мелкими глотками пила вино, а Витале думал, что, будь он более восприимчив к женской красоте, он бы рисковал подпасть под ее чары. Все-таки Зара была красавицей, удивительно непохожей на других и неожиданно привлекательной во всех отношениях. Взять хоть эту сияющую улыбку, в которой было столько упоения жизнью. Но, к счастью для него, с удовлетворением напомнил себе Витале, он был холоден как лед и, кроме того, слишком хорошо знал, чья кровь течет в ее жилах.

Однако не прошло и минуты, как Витале, не успев даже обдумать свой дальнейшие действия, опустился и прижал свой чувственный рот к губам Зары. Ее руки обвили его сильные, мускулистые плечи, и, как если бы это был сигнал не прерываться, их поцелуй стал более страстным. Его горячий язык раздвинул ее губы, и все ее тело сотрясла дрожь. Ее сердце выбивало бешеный ритм. Она запустила пальцы в его черные шелковистые волосы и прижалась к нему со страстностью, которую не могла сдержать.

Несколько секунд спустя она уже лежала на спине, а Витале наполовину накрывал ее своим телом. Ее сознание напряглось, готовясь возразить, как она всегда делала, когда кто-то заходил слишком далеко. Но где-то в глубине души она чувствовала, что его близость, тяжесть его тела и его страстный поцелуй объединялись в мощное крещендо чувственности, которое высвободило сильнейшее желание. Раньше она никогда не испытывала ничего подобного.

— Ты великолепна, — хрипло проговорил Витале, — так невероятно великолепна, angelina mia.

Он слишком много говорил. Ей не хотелось, чтобы он говорил. Ей хотелось, чтобы он целовал ее, и нетерпеливыми руками она притянула его обратно. Он отозвался на это бесстыдное приглашение с почти пугающей страстностью.

Заре хватило доли секунды, чтобы сосредоточиться на деревьях и вспомнить, где она и чем занимается. Осознав все это чрезвычайно ясно, она выдохнула: «Нет!» — и оттолкнула его. Глаза ее сверкали от гнева.

Витале, который еще не пришел в себя, моргнул, поражаясь тому, что сейчас произошло. «Чуть было не произошло», — мысленно поправил себя он. Dio mio, они же лежали в саду! Конечно, ничего больше не произойдет. Его следующая мысль была: «Она опасна, как ящик с динамитом». Лицо его помрачнело. На женщину, которая могла заставить его так вести себя в общественном месте, стоило бы повесить табличку: «Опасно для здоровья». Он был слишком уверен в себе и недооценил силу ее притягательности.

— Простите меня… — У Зары зуб на зуб не попадал, ее бросило в озноб от мысли, что она остановила столь сокрушительный натиск страсти. — Но кто-то мог проходить мимо, — добавила она неуклюжее объяснение, из-за которого наверняка показалась такому опытному мужчине ужасно старомодной и немного истеричной. Но ведь он только поцеловал ее и коснулся ее груди, а она оттолкнула его, как если бы он пытался ее изнасиловать.

— Нет-нет, это я должен просить прощения, — прервал ее Витале. Он коснулся ее руки, которой она, явно смущенная, крепко ухватилась за край покрывала, и разжал пальцы, успокаивая ее. — Я не подумал.

На этой фразе Витале чуть не поперхнулся: ведь он с тринадцати лет планировал каждый свой шаг с предусмотрительностью, достойной Макиавелли, и ни один из его планов еще не терпел поражения. Зара же была успокоена его извинениями. По опыту она знала, что не все мужчины, обманутые в своих ожиданиях, вели себя так благородно.

В установившемся между ними молчаливом согласии они собрали еду и сложили покрывало, затем отправились к машине. Зара не успела толком посмотреть парк, но об этом она сейчас не думала. Все ее мысли были заняты Витале. Была ли это страсть? Или что-то большее? Как это выяснить? Наверное, она сошла с ума, раз задается такими вопросами. Джулиан, ее первая любовь, никогда не мог пробудить в ней таких чувств. Жаль, что в восемнадцать лет она была слишком неопытна, чтобы понимать, что для серьезных отношений нужны более сильные чувства.

По дороге домой она была задумчива. К тому же ее разморило от жары, вина и чувственности.

— Вы что-то притихли, — пробормотал он.

— Я думала, вам это должно понравиться.

На какой-то момент он изящно коснулся ее пальцев.

— Нет, мне не хватает вашей болтовни, angelina mia.

Тогда у Зары как раз промелькнула безумная мысль, что свадьбу можно отменить. Но эта идея тут же вызвала у нее угрызения совести. В ее намерения никогда не входило обманывать кого-то из мужчин, но теперь уже было поздно говорить Витале правду. Честная и порядочная девушка должна была сказать, что собирается замуж, гораздо раньше и, уж конечно, до первого поцелуя. Она не могла смириться с тем, что Витале плохо о ней подумает, и предпочла промолчать.

Неудивительно, что за сменой настроения от необычайно оптимистичного до тревожного страха перед будущим она настолько ушла в свои мысли, что не заметила, как они приехали.

Зара вошла в залитый солнцем холл.

— Я даже не осмотрела как следует парк Эдит, — с сожалением заметила она.

— Я отвезу вас туда еще раз, — отозвался Витале и нахмурился.

— Я уезжаю утром, — беспомощно напомнила она.

Его глаза задержались на ее встревоженном лице, и он поднял руку, неожиданно нежно обводя костяшками пальцев контур ее лица.

— Распусти волосы, — прошептал он.

От светившегося в его глазах предвкушения у Зары бешено заколотилось сердце.

— Зачем? — отважилась спросить она.

— Мне так нравится цвет твоих волос… — признался он слегка охрипшим голосом.

Как зачарованная, Зара подняла руку и сняла заколку. Витале не требовалось дальнейшего приглашения. Разглядывая ее, он немного наклонил свою голову и ловко распушил ее растрепанные волосы.

— Мне нравится даже их запах, — хрипло продолжал он, когда его ноздри снова уловили знакомый запах ванили.

У Зары слегка закружилась голова. Это был самый красивый мужчина, которого она когда-либо встречала, и его тоже тянуло к ней. Это была безрассудная мысль и совсем нетипичная для нее, но она купалась в исходящем от него тепле. В долю секунды она затушила в глубине сознания искры осторожности и, приподнявшись на цыпочках, потянулась к нему, словно была свободна как птица и могла делать что угодно. Он подхватил ее на руки и понес наверх.

Глава 4

Вынырнув из поцелуя, Зара обнаружила, что лежит на кровати в незнакомой комнате. Она с ужасом вспомнила, как в прошлый раз, когда она очутилась в спальне наедине с мужчиной, ее, полуголую, приковали наручниками к металлической панели над кроватью, и именно из-за этого жуткого случая в свои двадцать два года она все еще была девственницей. От этих воспоминаний ее бросило в дрожь. Она напомнила себе, что сама целовала и поощряла его. И в этот раз она даже не была пьяна.