Карен Смит - Достойный любви

— А я никогда не знала своего отца, — робко призналась Сара. — Он расстался с матерью, когда она забеременела, не хотел ответственности. Отчасти это понятно — им тогда было всего по семнадцать.

— Но ты как-то говорила про отчима, — осторожно напомнил Нат.

— Она вышла за одного из клиентов фирмы, где служила секретаршей.

— Но тебе счастья это не принесло?

Никому и никогда она не рассказывала о своем детстве. Но вдруг ощутила потребность выложить все.

— Отчим всегда считал маму чем-то вроде украшения своего дома. Так было с самого начала. Цель его жизни — вскарабкаться как можно выше по служебной лестнице. Мама успешно ему в этом помогала — молодая, хорошенькая, сообразительная. К тому же за все время она не сказала ему ни слова поперек.

— А вы с ним ладили?

— Не очень… Все-таки я для него чужая, он не любил меня и не скрывал этого. А когда родились их общие дети, отчим просто перестал меня замечать.

Пока Сара говорила, Нат словно зачарованный смотрел на тонкий поясок ее халатика — ах как хотелось ему его развязать! От одного воспоминания о вчерашнем поцелуе с ним творилось нечто невообразимое. Но надо было сдерживаться.

— Ты созрела для завтрака?

Сара взглянула на часы.

— Однако… Надеюсь, ты не уморил себя голодом, дожидаясь, покуда моя светлость проснется?

Нат встал и легко поднял колыбельку вместе с Дэнни.

— Когда Дэнни около семи часов снова заснул, я перекусил.

— Не надо было этого делать! Я вполне могла встать и…

— А мне захотелось — и баста! Считай, что ты на каникулах. К тому же тебе надо отоспаться.

— Нат… И все-таки мне лучше уехать.

Но он уже нес малыша на кухню.

— Поговорим-ка об этом на сытый желудок, ладно?

В комнате Сара сделала обычную утреннюю гимнастику, почистила зубы, надела розовую хлопчатобумажную блузку, широкие брюки — и перевела дух. Никогда она не чувствовала себя такой слабой и нерешительной. Что ей предлагает Нат? Пока неясно. Да, их тянет друг к другу, вчерашний поцелуй тому порукой. Но что именно ему от нее надо? А ей от него? Кто бы знал…

Она вспомнила Джима, своего покойного мужа. Нет, никогда, даже в самое первое время, он не возбуждал в ней таких чувств, — возможно, потому, что его всегда заботило лишь собственное удовольствие, а не ее ощущения? В любви Джим признавал только то, что нравилось ему самому.

Ну, а каков в этом отношении Нат?

Нат… Внезапно ее ноздри защекотал восхитительный запах жареного бекона… Надо принимать решение. Как он нежен с нею, как заботлив! К ней еще никто так не относился. Она машинально взяла щетку и расчесала свои роскошные волосы. Потом медленно спустилась.

В глазах Ната Сара увидела откровенное мужское восхищение. А он еще заметил, что темные круги у нее под глазами исчезли и выглядит она отдохнувшей и… взволнованной.

Сара с улыбкой пощекотала пяточку Дэнни. Его колыбелька стояла прямо посередине стола.

— Давай скорее завтракать! Я голодна как волк!

Нат усмехнулся.

— Это хорошо. Сейчас все принесу.

— Ради бога, Нат! Я сама способна приготовить себе завтрак.

— Готовить на одного или на двоих — какая разница?

— Но ты уже поел…

— И не наелся!

Сара весело рассмеялась.

— Бьюсь об заклад, ты обжора и лакомка! Тебя не прокормишь!

— Так и мама всегда говорила, но я не верил. До тех самых пор, пока не стал сам покупать и готовить себе еду.

Сара тем временем отрезала два ломтика хлеба.

— Сейчас поем, потом постираю пеленки, простерилизую бутылочки…

Нат снял со сковороды бекон и положил аппетитные кусочки на бумажную салфетку, затем в упор поглядел на Сару.

— А потом?

Она замялась.

— Ведь жара продержится до конца недели… — настаивал он.

Сара отвернулась и достала из холодильника масло.

— Не знаю, удобно ли мне тут оставаться.

— Из-за вчерашнего?

— Отчасти. И потом… я не понимаю, что чувствую — и что с этим делать…

— Ты что-то чувствуешь ко мне?

Она молча кивнула. Нат широко и радостно улыбнулся.

— Приятная новость для меня.

— Ох, Нат!

— Ну, а если я пообещаю, что вчерашнее больше никогда не повторится?.. Если только ты сама не захочешь?..

Сара вертела в руках солонку.

— Мало ли чего я хочу… Думаю, ни мне, ни тебе не следует давать обещания, которые мы не сможем… или не захотим сдержать.

— Я привык держать слово, Сара.

Что-то в его голосе заставило ее поднять голову.

— Не знаю, не знаю, Нат…

Нат выключил газ — яичница была уже готова. Он подошел к Саре и взял ее за подбородок.

— А если я пообещаю держать себя в руках?

— А ты сможешь?

— Разумеется, Сара! Еще нет месяца, как ты родила. Я не допущу ничего неподобающего. До тех пор, пока ты не будешь готова…

— Послушай, чего тебе от меня нужно, Нат?

По выражению его лица она поняла, что попала в цель.

— Я… пока сам не знаю.

Она напряженно изучала его лицо.

— Тебе нужен секс?

— Мне нужно не просто тепленькое и мяконькое тельце! — ощетинился он.

— Нат, мне надо думать о Дэнни.

Его лицо смягчилось.

— Понимаю. Просто мне нужно время. Видишь ли, я всегда жил одним днем, не думая о будущем…

— А я теперь не имею права так жить, — тихо произнесла она.

— Ну, а ты хоть раз это пробовала — жить одним днем?

— Да. В Боливии.

— И как?

Его серые глаза пристально глядели на нее.

— Получилось…

Он улыбнулся.

— Можешь попробовать снова?

— Н-не уверена… С тех пор многое переменилось. Когда я была замужем за Джимом…

Он ласково погладил ее по щеке.

— Расскажи.

Она опустила ресницы — нельзя было, чтобы он заметил огонек желания в ее глазах. Его прикосновение вновь сотворило чудо.

— Я была в ответе за все. Он слишком был занят на работе. Мне приходилось думать о будущем — именно потому, что он о нем не думал.

Нат снова взял ее за подбородок.

— Безответственность тут ни при чем. Просто каждый миг надо проживать сполна, наслаждаться им…

— Я… могу попробовать, но, Нат, я не хочу спешить.

Он взял ее лицо в свои теплые ладони.

— Знаю. И не хочу тебя торопить. Но ты хотя бы останься у меня, до тех пор пока не спадет жара.

Дрожащие губы Сары сложились в улыбку, и Нат улыбнулся ей в ответ.

Боже, не дай мне опять ошибиться! — мысленно взмолилась Сара и сказала:

— Хорошо, я остаюсь. Но с одним условием: ты не будешь больше мне нянькой. Можешь возиться с Дэнни, а готовить буду я. И еще обещай, что, когда мы тебе осточертеем, ты заявишь об этом прямо.