Кей Торп - Успех

– Очень, – согласилась Керри.

– И хорошо это знает, что, впрочем, естественно, я полагаю. Интересные мужчины всегда исполнены сознания своей привлекательности, так ведь?

Не все, подумала Керри, вспоминая проницательный взгляд серых глаз и насмешливый рисунок губ. Райан совершенно не похож ни на Адриана, ни на какого другого мужчину из тех, кого она когда-либо встречала. Это такая многосторонняя личность, скрывающая такие глубины! Человек, в котором таится множество сюрпризов. С чувством, близким к отчаянию, Керри вынудила себя обратить внимание на свою спутницу.

Явно не замечая ее молчания, Лиз продолжала говорить о завтрашней репетиции:

– Я ужасно нервничаю из-за Уоррена Трента. Он такой талантливый и так все понимает. Я знаю, мне никогда не удастся сыграть Иру так, как ему хочется, а я слышала, что он просто свирепеет, когда что-нибудь не по его.

Керри засмеялась, чтобы скрыть собственные опасения:

– Разве не все они таковы? Я однажды прочла где-то, что гениальный режиссер может быть по отношению к актеру и Христом и маркизом де Садом. Нам остается только надеяться, что первого мы будем видеть чаще, чем последнего.

Обсуждая пьесу, они дошли до метро, где обнаружили, что их пути расходятся в совершенно противоположных направлениях.

– Кемберуэлл! – воскликнула Лиз таким тоном, словно речь шла о другом конце страны. – Да это же край света! Не лучше ли жить поближе к центру?

– Но это же только за рекой, – мягко возразила Керри. – И на метро я доезжаю прямо до дома. К тому же в центре дороже.

Лиз неожиданно приняла огорченный вид:

– Опять я говорю, не подумав! Дело в том, что мне не приходится заботиться о деньгах. Отец дает мне приличную сумму на жизнь. Ужасно быть одинокой, как ты!

– К этому привыкаешь, – улыбнулась Керри. – Мне пора, а то пропущу поезд. До завтра.

Лиз повезло, думала она, выходя на платформу. Не потому что у нее нет проблем с деньгами, а потому, что у нее есть кто-то, кто о ней заботится. Как это должно быть чудесно: поехать на уик-энд к родителям, где охотно выслушивают все твои проблемы. Дядя Джон и тетя Алиса были очень хорошие, но они никогда не были ей близки. Незавидное положение – остаться одной в равнодушном к тебе мире.

Только в поезде ей вдруг пришло в голову: откуда это Лиз могла так хорошо знать обстоятельства ее жизни?

* * *

Под дверью Филипа не было видно полоски света. Разочарованная его отсутствием – третий раз за последнюю неделю, – Керри поднялась прямо к себе, зажгла лампу и с отвращением подумала, как убого все выглядит при холодном верхнем свете. Пара удачно расположенных светильников по углам комнаты исправила бы положение, но, помимо всего прочего, в комнате не хватало еще и розеток.

Снимая пальто, она подумала, что могла бы найти квартиру и получше, пока будет идти пьеса. Ну, а потом? Несмотря на уверенное заявление Адриана, было маловероятно, что роли на нее так и посыплются. Прежде всего, нужно проявить себя в этом спектакле, и одно это уже станет для нее немалым испытанием. Нет, решила она, пока останусь здесь. Тут у нее, по крайней мере, есть хороший друг, что само по себе уже много значит.

Керри была в постели, когда услышала, как хлопнула парадная дверь и на лестнице раздались тяжелые шаги Филипа. На площадке второго этажа он было остановился, но затем стал подниматься выше. Перевернутая картонка с ее фамилией на доске внизу дала ему знать, что она дома. Минутой позже он постучал:

– Керри, ты не спишь?

Глупый вопрос, подумала она без раздражения. Если бы она и спала, то теперь должна была бы проснуться. Она потянулась за своим халатом и накинула его на плечи поверх пижамы, так как становилось все прохладнее, затем пригласила его в комнату.

Войдя, Филип включил свет и зажмурился. После полумрака лестничной площадки в комнате казалось слишком светло.

– Я уже собирался уйти, – сказал он. – Ты что, спала?

– Да нет, – она с трудом подавила зевок. – Который час?

– Около половины двенадцатого. – В два шага он добрался до единственного удобного стула, на который и опустился с явным намерением задержаться. – Легла пораньше?

– Совсем было собралась, – ответила она, но он, как обычно, не заметил ее иронии. Глядя на него, Керри вдруг поняла, что в нем что-то изменилось: чувствовался какой-то сдерживаемый восторг, вызвавший ее любопытство.

– Где ты был? – спросила девушка.

– Гулял, – Филип широко улыбнулся, – гулял и разговаривал.

– Как ее зовут? – спросила она, подождав минуту.

– Что, так заметно? Джин. Джин Маккензи. Она с Шотландских островов, учится на первом курсе. Я встретил ее в понедельник. Керри… – за стеклами очков глаза его блестели, – с тобой так было, чтобы ты кого-нибудь встретила, один только раз взглянула и сразу поняла?

– Поняла… что?

– Что перед тобой единственный человек, с которым ты можешь быть счастлива? Целиком и полностью счастлива?

Она немного задержалась с ответом.

– Нет, – сказала она наконец. – Не совсем так. А она отвечает тебе тем же?

– Пожалуй, еще рано судить, – сказал Филип, подумав. – Но ей со мной нравится, и у нас ужасного много общего. Неплохо для начала, да?

– Очень неплохо, я бы сказала, – ответила. Керри с невольной завистью в голосе. Помолчав немного, она медленно продолжила: – Ты уверен, что ничего не преувеличиваешь, Филип? Я хочу сказать, иногда можно увлечься первыми впечатлениями, а потом… – она не докончила.

– А потом обнаружить, что твой кумир слова доброго не стоит? – подсказал он. – Нет, Джин не такая. Она тебе понравится. – Взгляд его упал на текст, лежавший на ночном столике, и он быстро сказал: – Я все болтаю и болтаю о себе и даже не спросил, как у тебя сегодня дела. Говорила снова с Максвеллом?

– Нет. Он был… занят.

– Как и следовало ожидать, я полагаю, от человека в его положении. – Филип подождал немного и затем вопросительно поднял брови. – Итак?..

– Было очень интересно. Про Уоррена Трента не зря столько говорят! – Теперь, по крайней мере, ее энтузиазм был вполне естественным и непринужденным. – Он умеет наметить образ двумя-тремя словами.

– Ты хочешь сказать, он говорит вам, как именно надо играть ту или другую роль? А я всегда считал, что это дело актера.

– Так оно и есть. Но хороший режиссер всегда предлагает подход к персонажу, чтобы в итоге создать единое впечатление. Ведь он видит пьесу как нечто целое, тогда как каждый из нас думает только о своей роли. – Керри наклонилась вперед, обхватив руками колени и сосредоточившись на этой мысли. – Шекспира можно толковать по-разному. Вообрази, какая получилась бы путаница, если бы каждый следовал своим представлениям.