Мирра Блайт - Вопрос времени

Катрин плотнее завернулась в белое пушистое полотенце, вспомнив произнесенные недавно слова: «Боже мой, Кейт, ты невероятно красива!»

Ее палец дрожал, когда она провела им по своим губам… там, где его губы коснулись ее пухлых губ в вертолете; невидяще посмотрела в зеркало. Никто прежде не называл ее красивой. Даже Дерек!

Дерек!

Имя ее прежнего жениха произвело эффект холодного душа. Глубоко вздохнув, Катрин потерла губы ладонью, как бы стирая память о завораживающем поцелуе Рекса. Как она могла быть такой дурочкой, так легко попасться в эту древнюю как мир ловушку — лесть?

Она не красавица, никогда не была ею и никогда не будет. И чего хотел добиться Рекс своими словами? Закусив губу, она взяла другое пушистое полотенце. Конечно, она ни в чем не уверена, но может быть…

Она знала, что дикие звери, в том числе и пантеры, не ждут добычу, они подкрадываются к ней. Характер Рекса соответствовал его имени. Он так же подкрадывается к своей добыче, и, кажется, в данный момент этой добычей является она.

Но она не станет его добычей, и он скоро в этом убедится!

Она не ищет любви, отвернувшись от зеркала и ожесточенно вытирая голову, думала Катрин. Тем более ей не нужен секс!

Но, услышав через полчаса уверенный стук в дверь, она должна была признаться, что сердце ее встрепенулось. Всего на секунду, но…

— Иду! — крикнула она и, проклиная себя, все же еще раз осмотрела свое отражение в зеркальной дверце стенного шкафа. Благодаря регулярным занятиям бегом и посещениям гимнастического клуба три раза в неделю, ее стройная фигурка была в прекрасной форме, и она была сильной, но кость у нее узкая, и это создавало впечатление женственной хрупкости, чего она изо всех сил старалась избежать, но ее волосы только подчеркивали это впечатление.

Все подсказывало ей уложить волосы в обычный шиньон, но она знала, что это не подойдет к шортам, однако не хотела и оставлять их распущенными, как их недавно видел Рекс. В конце концов, Катрин пошла на компромисс: убрав с лица густые пряди, она не уложила их в прическу, а заплела длинную густую косу. Кроме того, она решила обойтись без косметики и в результате выглядела девочкой-подростком.

Вздохнув, она сунула ноги в сандалии и пошла к двери. Открыв ее, она сложила губы в улыбку и с трудом сохранила ее, увидев поджидавшего мужчину.

Рекс сменил рубашку на синюю спортивную, на нем были шорты-бермуды, кожаные туфли, и хотя его волосы еще не просохли после душа и были небрежно зачесаны назад, она подумала, что никогда не видела его более привлекательным. Но ее смутила не столько его привлекательная внешность, сколько исходившая от него грубоватая мужественность, грозившая сбить ее и увлечь за собой, как волна в океане.

Он стоял, опираясь плечом о стену, ноги были скрещены, руки в карманах; увидев ее, он оттолкнулся от стены и шагнул навстречу. Его взгляд медленно ощупал ее фигуру; она знала, что так будет, ноздри его расширились. Никогда прежде она не ощущала в такой степени свою привлекательность, свое тело, высокую твердую грудь, обтянутую тонкой тканью блузки, изгиб бедер под облегавшими шортами, длинные стройные ноги.

Она замерла, когда он взял ее за подбородок и заглянул в глаза. Он только что побрился, от него исходил едва уловимый аромат лосьона после бритья, почти незаметный, только легкий терпкий запах.

— О, Кэти, любовь моя, — нежно промурлыкал он, — ты так красива, но так юна. Я не думал…

Задыхаясь, она запротестовала:

— Мне уже двадцать шесть лет. Может быть, для тебя я и молода…

— Двадцать шесть? — Его желтые кошачьи глаза держали ее в напряжении, и хотя она была полна решимости держаться от него подальше, какой-то внутренний трепет охватил ее.

— Но ты кажешься… гораздо моложе. — Его голос затих, и, к своему удивлению, она заметила его нахмуренный лоб. — Только твои глаза… Они так мудры, так печальны…

Его взгляд завораживал, и Катрин казалось, что он тянет ее в бездонную пропасть.

— Он действительно ранил тебя, — в голосе Рекса слышалось удивление, — этот человек из твоего прошлого? Боль все еще не ушла, она в тебе давно, только я не замечал…

Ресницы его затрепетали, и взгляд медленно опустился к пухлым розовым губам, задержался там, пока напряжение между ними не достигло такой точки, за которой была бездна.

Катрин чувствовала, что он собирается ее поцеловать и что она не сможет его остановить, если сейчас же не сдвинется с места. Быстрым движением она высвободилась.

— О! — пробормотала она с обманчивой легкостью. — Кто бы мог подумать, что у тебя столь богатое воображение? Оно, конечно, мешает твоей работе, где нужны лишь факты. Ты когда-нибудь думал о другой работе, например, писать сценарии для мыльных опер? У тебя, вероятно, склонность к мелодрамам?

Он укоризненно покачал головой.

— А ты, Кейт, любовь моя, обладаешь скверной привычкой грубить, когда я хочу поговорить с тобой серьезно. Но я встречал прежде таких женщин, женщин, прикрывающихся юмором как щитом, чтобы скрыть свои чувства. Какие чувства скрываешь ты? Ты кажешься такой ранимой…

— Только Бога ради, не делай вид, что мои чувства тебе интересны. Мы оба знаем, что тебя интересует лишь мое тело! — Катрин сжала губы. — Ты говоришь, что встречал раньше подобных женщин… Ну а я встречала мужчин, подобных тебе. Которые не могли понять, что есть женщины, для которых их успешная карьера является единственной целью в жизни; мужчин, которые ошибочно думают, что карьера в жизни женщины лишь заменяет отсутствие любовника, что под покровом успеха любой женщины скрывается сексуальная маньячка, желающая лишь сгорать от любви в руках любого мужчины.

— Не любого, Кейт, — на лице Рекса вспыхнула усмешка, — только настоящего мужчины.

Катрин выдавила улыбку:

— Ну и кто же пытается уйти от серьезного разговора?

— Я серьезно, Кейт! — Рекс обхватил ее плечи и притянул к себе. — Я согласен, что для некоторых женщин карьера — это все. Но не для тебя. Я уверен в этом. Ты создана, чтобы любить и быть любимой.

— И ты предполагаешь, судя по твоему обращению со мной, что являешься этим человеком, — резко произнесла она, замирая в его руках. — Почему же тогда я не таю от восторга…

— Всему свое время, Кэти, — хмыкнул он. — Когда наступит этот момент…

— Когда рак свистнет! — Катрин вырвалась. — Только тогда я буду лежать в твоих объятиях, млея от восторга. И будь я на твоем месте, я не настраивалась бы на это. А сейчас… уже больше восьми. Нам лучше спуститься вниз.

Она направилась к выходу, надеясь с помощью решительности скрыть от него волнение.