Лина Баркли - Ей приснилась любовь

Ознакомительный фрагмент

– С Мари будет все хорошо, – прошептала она. – Просто отлично. – Она опустила глаза и глубоко вздохнула. – Спасибо, Джис. Я чувствовала себя такой… мерзкой.

На секунду он сжал ей плечо, затем повернулся, чтобы уйти.

– Спите спокойно ночью.

– Спасибо. – Новоиспеченная Мари проводила его взглядом, пока дверь за ним не закрылась, и заставила себя поверить в то, что ее смелость и сила не исчезли вместе с его уходом.

3

Мари сидела на кровати и читала февральский выпуск журнала «Ньюсуик». Он давно устарел, но это не имело для нее никакого значения. Она ничего не знала о тогдашнем положении в мире. Она ничего и ни о чем не знала.

Это один из парадоксов потери памяти – она помнила общие сведения, такие, как имя президента или названия сорока трех из пятидесяти столиц штатов. Она была в курсе полемики об экономике и разоружении. Легко всплывали в памяти названия телевизионных передач, и иногда она обнаруживала, что может подпевать некоторым песенкам, передаваемым по дребезжащему радиоприемнику, который постоянно бубнил в больничном кафетерии. Правда, так обстояло только со старыми песнями.

Она только что вымыла голову, и мягкие локоны рассыпались вокруг лица. Переодевшись в чистую больничную рубашку, она приспособила вторую в качестве платья. Грубая ткань касалась ее бедер, и она завидовала другим пациентам, у которых были настоящие ночные рубашки и какая-то верхняя одежда. Но некому было принести ей все это из дома. Возможно, у нее и не было дома.

– Мари?

Знакомый голос мгновенно наполнил ее ощущением тепла.

– Джис. Входите.

Он подошел к кровати, отметив с удовлетворением, что они одни. Она улыбалась, и весь ее вид явно свидетельствовал о начавшемся выздоровлении. Джизус внимательно разглядывал ее. За неделю, прошедшую со времени возрождения, она немного прибавила в весе, и угловатые формы ее тела стали округляться. Бескровное лицо изменило цвет, сквозь белизну кожи проступил нежный оттенок бледной розы. Ее волосы с каждым днем все больше отрастали. И она научилась очень искусно прикрывать ими свой шрам. Глядя на нее, уже очень трудно было заметить следы полученной ею травмы.

– Где ваша соседка?

– Дочь повезла ее на прогулку по этажу. Никогда в жизни я не встречала такой преданности. – Мари замолчала, поняв внезапно, что именно она сказала. На ее губах появилась слабая улыбка. – Интересно, так ли это на самом деле? Откуда мне знать, что я встречала? Иногда я забываю на секунду, что не владею своей памятью.

– Где-то внутри вас воспоминания продолжают жить. Вы потеряли не память, а только свои воспоминания о прошлом. Они непременно вернутся.

– Когда я пытаюсь заглянуть в него, то всегда испытываю страх. Мой… – Она внезапно оборвала себя, и Бертон заметил, как напряглись у нее пальцы.

– Мари, – тихонько позвал он ее.

– Мой… ночной кошмар.

Джизус напряженно слушал.

– Но ведь это не память, это сон, страшный сон.

– Расскажите, Мари.

Выражение его глаз завораживало. Было очень трудно противостоять Бертону, даже если он вынуждал ее идти дальше, чем она хотела.

Она попыталась мысленно воспроизвести сон.

– Это всегда бывает одинаково, снова и снова одно и то же. Я лежу на кровати в маленькой темной комнате. Ко мне приближается человек. Я не могу разглядеть его лица, потому что он всегда окутан туманом. Я цепенею от ужаса, ожидая, что он причинит мне боль. Хочу вскочить с кровати и бежать, но не могу. Он наклоняется ко мне и шепчет.

– Что он говорит?

Мари словно бы не слышала вопроса.

– Когда он подходит ко мне, я просыпаюсь.

– Что он говорит?

Она пыталась совладеть с голосом, чтобы не выдать чувства унижения. Если она не ответит, Джизус поймет, как больно это ранит ее.

– Он говорит, что я и есть та, кем вы все меня считаете.

Джис почувствовал, как Мари отдаляется от него.

– Простите, мне больно видеть, как вы страдаете, – искренне признался он. – Я знаю, вы не хотели мне этого говорить.

Мари пожала плечами.

– Это лишь доказывает то, что все так и есть на самом деле, не правда ли? Даже человек из ночного кошмара называет меня проституткой.

– Потому что это вы постоянно думаете об этом.

– Что я думаю, так это то, что ни в чем нет никакого смысла. Снова и снова я мысленно возвращаюсь к этому, но ничего не помогает.

– Все образуется. Главное, вы набираетесь сил.

– И кошмары приходят все реже.

Джизус положил руку ей на плечо.

– Я рад этому.

На секунду их глаза встретились, и оба почувствовали, что их связывает нечто такое, чего никто из них не решился бы облечь в слова.

Новый санитар был на редкость неаккуратен. Сэлли Хоторн, старшая сиделка шестого этажа, в жизни не встречала более неорганизованного подчиненного. К тому же он оказался ленив и дерзок. Всю неделю она жаловалась, что на шестом этаже не хватает рабочих рук, особенно в ночную смену. Руководство госпиталя наконец вняло мольбам и наняло ей нового сотрудника, правда, с испытательным сроком. Если бы она прогнала его, то никакие жалобы больше не были бы приняты всерьез.

– После того как вы помоете руки, – с неприязнью обратилась она к нему, – можете начать раздавать пациентам воду со льдом. – Ее выворачивало наизнанку только от одной мысли, что он пойдет к пациентам, независимо от того, помыл он руки или нет. Было в нем что-то неприятное, липкое, такое, чего не смоешь даже водой с мылом.

– Они не будут пить воду со льдом в два часа ночи. У меня в это время перерыв. – Рыжеватые усы нависли над его осалившимся ртом.

– Хорошо. Вы позаботитесь о воде, когда вернетесь. Но не забудьте, что перерыв у вас всего пятнадцать минут.

Пятнадцати минут будет как раз достаточно. Вытерев руки о белый халат, он лениво направился к лестнице. На лестничной площадке он прислушался. Никого. Как можно спокойнее он начал подниматься. Один пролет, другой…

Здесь прошлой ночью его план сорвался. Он достиг восьмого этажа, вынул из кармана украденный ключ и стал вставлять его в замочную скважину, когда внезапно услышал, как этажом выше хлопнула дверь. Он понял, что не успеет открыть дверь и проскользнуть незамеченным. Он опустил ключ в карман и стал подниматься выше, сделав вид, что идет на перерыв в солярий. Потом он услышал голоса. На следующей площадке стояла парочка. Он знал, что эти двое из ординатуры, прислушиваясь к звуку его шагов, ждут, когда останутся наедине. Он проклял свое невезение и сдался, но лишь до следующей ночи.

Сегодня все будет иначе. Время сейчас более позднее. И он гораздо спокойнее. Самую трудную часть работы он уже сделал. Чтобы украсть ключ, нужно было поработать мозгами. А убить девушку не составит труда.