Мелани Милберн - На условиях любви

Оно нашлось в Паддингтоне. Кремовое, длинное и не слишком пышное, элегантное и без лишнего шика – словом, идеальное.

Кейн позвонил этим же вечером, как будто чувствуя, что Бруни нашла именно то, что искала.

– Алло?

– Привет, Бруни.

– Кто говорит?

– Ты знаешь, так что перестань притворяться.

– Я просто хочу, чтобы ты представлялся, когда звонишь.

– Разве у тебя нет определителя номера?

– Есть, но это ничего не меняет. Цифры мне мало о чем говорят.

– Это в тебе от отца.

– Что ты имеешь в виду?

– Твой отец натворил дел, – пояснил Кейн, перебирая какие-то бумаги. – Кредиторы дышат мне в спину, пока мы тут говорим.

– Я не...

– Конечно, нет, – перебил ее Кейн. – Ты чем-то занята сейчас?

– Нет, – честно призналась Бруни. Ей и правда нечего было делать.

– Отлично. Я заеду за тобой через пятнадцать минут.

И прежде чем Бруни нашлась, что на это ответить, Кейн повесил трубку.

Бруни посмотрела на себя в зеркало. И хотя Кейн так бесцеремонно прервал их разговор, ей отчего-то хотелось улыбаться.

Ровно через пятнадцать минут Бруни открыла дверь своей квартиры. Кейн уже ждал ее там. Он был одет в костюм, а на его волосах видны были бороздки от расчески.

– Готова?

Бруни кивнула. Только в машине Кейн сообщил, что купил билеты на балет, чем поразил девушку.

– Никогда бы не подумала, что ты поведешь меня на балет, – призналась она.

– Я люблю хорошие танцы, как и любой другой мужчина.

– Должна признаться, я не могу представить, чтобы ты выделывал балетные па.

Кейн рассмеялся. От его смеха мурашки пробежали по телу Бруни. Она почти перестала дышать.

– А я вот тебя отлично представляю. Я много раз видел, как ты танцуешь.

– Ты меня видел? – в изумлении уставилась на него девушка. – Но где?

– В бальном зале на вилле в Мерсифилдс.

– Надеюсь, тебе нравилось то, что ты видел? – стараясь не смотреть на Кейна, поинтересовалась Бруни.

– Еще бы! – признался он. – Это было для меня откровением.

Бруни могла себе представить. Иногда трико так сдавливало все ее тело, что она едва дышала. Значит, Кейн видел ее в моменты, когда она представляла себя новой звездой мирового балета. А может быть, и тогда, когда тело не желало ее слушаться и она уже хотела выбросить из головы свою мечту о сцене...

– Пойдем, – голос Кейна вернул Бруни в реальность. – Я не хочу пропустить первый акт.

Бруни ходила на балет много раз, но почему-то именно сегодня «Золушка» вызвала у нее целую бурю эмоций. Когда занавес опустился, Бруни восторженно зааплодировала. Она знала, насколько аплодисменты поддерживают артистов.

– Спасибо, – поблагодарила Бруни Кейна. – Мне очень понравилось.

– Не за что, – ответил Кейн, вставая. – Но почему ты плачешь?

Бруни быстро отвернулась, ей было стыдно за свои слезы.

– Ничего я не плачу, – пробормотала она, опустив глаза. – Это из-за чьих-то духов, – соврала девушка. – У меня аллергия на некоторые запахи. Это мой крест. У меня очень чувствительный нос.

– Надеюсь, запах моих духов тебя не раздражает, – сказал Кейн, пропуская ее вперед.

Бруни чувствовала его руку на своей талии, и слова терялись в ее взволнованном мозгу.

– О, нет. Мне очень нравятся твои... то есть не думаю, чтобы они... просто я чувствительная, вот и все.

– Пойдем, – улыбнулся Кейн. – После всех этих балетных па я ужасно проголодался.

Бруни с нескрываемым удовольствием отправила еще кусочек черничного чизксйка в рот, мысленно пообещав себе, что завтра же сядет на диету.

Расположившись напротив, Кейн с интересом наблюдал за Бруни. В отличие от невесты он почти не притронулся к десерту.

– С каких это пор ты пристрастился к балету? – полюбопытствовала Бруни, смакуя очередную порцию торта.

– Я бы не сказал, что я фанат балета, но некоторые постановки мне очень нравятся.

– А любимый балет у тебя есть?

– Скорее нет. Как насчет тебя?

Бруни разглядывала одинокие ягоды черники на своей тарелке и думала, что же ей ответить. Назвать «Золушку»? А как же «Лебединое озеро», «Жизель», «Петрушка»?..

– Мне нравится атмосфера балета, – нашлась девушка. – Я люблю пластичность актеров, их эмоциональность, яркие костюмы – все. У человека должен быть настоящий талант, чтобы он смог в танце передать настроение и чувства своего героя. Так же, как и любой актер на сцене или в кино.

– Наверное, ты скучаешь по всему этому.

– Да. Очень, – вздохнув, призналась Бруни.

– Расскажи мне о своей работе в танцевальной студии, – попросил Кейн.

– Я работаю пять дней в неделю. Обучаю детей классическому балету.

– И много у тебя учеников?

– Я работаю со своей подругой Паулиной и еще двумя молодыми учительницами. В нашей студии около ста пятидесяти учениц.

– Так много маленьких девочек в балетных пачках! – усмехнулся Кейн.

– Да.

– Скажи мне, неужели все девочки мечтают стать балеринами?

– Не только девочки. У нас учатся и мальчики.

– Им, должно быть, трудно быть, так сказать, белыми воронами, – предположил Кейн.

– Мы стараемся сделать все возможное, чтобы они чувствовали себя комфортно. Один мальчик очень талантлив. Думаю, из него получится отличный актер.

– Разве не многие делают успехи?

– Не многие девочки, не говоря уже о мальчиках. Дело ведь не только в таланте. Немаловажную роль играет и физическое здоровье, и удача, и профессиональные навыки.

– А что остановило тебя?

– У меня слабые колени, – вздохнула девушка.

– Ты консультировалась с кем-нибудь?

– Я была у лучшего врача в Сиднее, и он сказал то же самое, что и все остальные. Посоветовал заняться плаванием вместо танцев.

– Ты сказала ему, что отлично плаваешь на спине? – поддел ее Кейн.

– Нет... я не сказала ему об этом.

– На твоем месте я бы непременно сообщил.

– Я не плавала уже много лет, – призналась Бруни. Ее взгляд упал на небольшой шрам над его верхней губой.

– Я тоже, – сказал Кейн и позвал официанта, чтобы получить счет.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

По пути к машине Бруни не могла не думать о вечере, который они провели вместе.

Вместе. Какое сокровенное слово по отношению к такому хлыщу, как Кейн Капрулас!

Между тем мужчина открыл дверь автомобиля и только после того, как Бруни села и пристегнулась, занял водительское сиденье.

Девушка украдкой наблюдала, как играют его мускулы, любовалась грацией, с которой он двигался, и не могла скрыть своего восхищения.

– Я тут подумал, что мы могли бы выпить по чашечке кофе где-нибудь, – первым нарушил тишину Кейн. – Я склоняюсь к своему или твоему дому, но готов выслушать и другие предложения.