Нора Робертс - Танец ее мечты

— Он прошел отбор на ту пьесу в экспериментальном театре. — Девушка улыбнулась и сразу преобразилась. — Если сдаст пробу по вокалу, то сможет оставить работу официанта по вечерам. Он говорит, успех ждет нас буквально со дня на день.

— Здорово, Энджи. — Мадди не стала ей говорить, что бродячих артистов успех всегда ждет буквально со дня на день. На самом деле его приходится ждать годами. — Извини, но мне нужно бежать. Жду гостя к обеду.

За дверью квартиры на третьем этаже гремела рок-музыка и раздавался топот ног. Репетирует артистка диско, догадалась Мадди и взлетела на следующий этаж. Порывшись в сумке, она нашла ключ и влетела в свою квартиру. До назначенного времени оставался всего час.

По дороге на кухню она включила стерео и с размаху бросила на пластиковую стойку сумку с продуктами. Очистив две картофелины, она сунула их в духовку, не забыв включить ее, свалила в мойку овощи.

Внезапно у нее мелькнула мысль немного прибрать. Пыли было не так уж много, хотя столы завалены всякой всячиной, так что пыли просто не видно. Про ее квартиру можно было сказать, что в ней царит полный кавардак, но никто не назвал бы ее скучной и заурядной.

Большую часть обстановки и убранства она приобрела на театральных распродажах. Когда какое-нибудь шоу закрывалось — особенно после провала, — его реквизит продавался с огромными скидками. Для нее все эти вещи были воспоминанием, поэтому даже после того, как она стала регулярно получать зарплату, не меняла их на что-нибудь более новое или модное. Красные шторы с потрясающим рисунком достались ей от пьесы «Лучший маленький бордель в Техасе». Диван с резной деревянной спинкой и твердыми подушками тоже продавался после провала постановки, название которой она даже не помнила, но говорили, что когда-то он входил в гостиный гарнитур «Моей прекрасной леди». Мадди предпочитала этому верить.

Столы и стулья были собраны, что называется, с бору по сосенке, потому здесь мирно соседствовали образцы различных эпох и стилей, что ее вполне устраивало. По стенам были развешаны афиши спектаклей, в которых она участвовала, а также тех, на которые не прошла отбор. Из множества комнатных растений уцелело одно — азалия в ярком горшке, да и та балансировала на грани между жизнью и смертью.

Самым ценным имуществом Мадди считала ярко-розовую неоновую вывеску с ее именем. Эту вывеску прислал ей Трейс, когда она получила первую работу в кордебалете на Бродвее. Ее имя в огнях! Мадди, как обычно, включила ее и подумала, что, хотя брат редко ее навещает, он не дает о себе забыть.

Решив, что не стоит тратить время на уборку, ибо через один-два дня все снова придет в беспорядок, Мадди освободила от одежды два стула, сложила в стопку журналы и нераспечатанную почту и на этом успокоилась. Главнее было постирать одежду для танцев.

Налив в ванну горячую воду с горстью стирального порошка, она бросила в нее гамаши и трико, в которых сегодня занималась. Немного поразмыслив, отправила туда же платье для репетиций, ленточку для волос и вязаные чулки. Потом закатала рукава длинного джемпера и принялась стирать, полоскать и отжимать. Покончив со стиркой, она развесила вещи на веревки для белья, которые собственноручно натянула над ванной.

Ее ванная комната была не больше туалета. Повернувшись, в зеркале над раковиной она увидела свое лицо. Зеркала были неотъемлемой частью ее жизни. Порой Мадди по восемь часов танцевала перед ними, изучая, запоминая и отрабатывая каждое движение тела.

Сейчас она рассматривала свое лицо — что ж, довольно изящные скулы, приятные черты. Чаще всего в ее адрес звучали комплименты вроде «пикантная мордашка» или «свежая, как персик», чем она была обязана слегка заостренному книзу овалу лица, большим глазам и гладкой нежной коже. «Что ж, пусть я не первая в мире красавица, но и не дурнушка!»

Подчиняясь внезапному порыву, она открыла зеркальную дверцу шкафчика и набрала наугад две горсти косметики. Она покупала ее постоянно, в результате у нее образовался целый склад косметики. Это было нечто вроде страсти. И хотя Мадди редко пользовалась ею за пределами сцены, эта страсть не казалась ей странной. Зато, как только у нее возникало желание преобразить свое лицо, все средства для этого оказывались под рукой.

Минут десять она экспериментировала, наносила краску, снимала ее кремом, затем снова наносила, и в результате оставила лишь легкие сиреневые тени на веках и чуть подчеркнула очертания скул. Засунув баночки, тюбики и карандаши в шкафчик, она стремительно захлопнула дверцу, чтобы все не вывалилось наружу.

Может, нужно охладить вино, вдруг подумала она. Или подать его комнатной температуры, которая сейчас подбиралась к восьмидесяти градусам [3].

Должно быть, она дала ему неправильный адрес. В своей памяти Рид не сомневался. Он рано понял необходимость запоминания имен, лиц, цифр, фактов. Когда тебя учит отец, которого ты обожаешь, каждое его слово западает в душу. Не столько в силу природных способностей, сколько благодаря практике Рид умел удерживать в памяти три длинные колонки цифр и подводить итог каждой из них. Эдвин Валентайн внушал сыну, что умный бизнесмен нанимает самых профессиональных бухгалтеров, но при этом должен разбираться в деле не хуже их.

Он не забыл адрес и не спутал номер дома, но начинал думать, что она могла в чем-то ошибиться.

Квартал был грязным, заброшенным, с явно криминальным душком, и чем дальше он ехал, тем отчетливее это понимал. На тротуаре стоял сломанный стул с торчащим из сиденья поролоном. Вокруг него несколько человек спорили, кому он принадлежит. На грязном крыльце сидел старик в нижней рубашке, в выцветших домашних штанах и цедил пиво из банки. Он проводил машину Рида тупым взглядом.

Как она может жить здесь? Точнее, почему она здесь живет? У Мадди О'Харли только что закончился годовой ангажемент в солидном шоу, за что ее номинировали на премию «Тони». Кроме того, у нее за плечами еще один годовой контракт на участие в возобновленной пьесе «Целуй меня, Кэт», прошедшей с большим успехом, где она исполняла роль второго плана.

Рид знал это, поскольку считал себя обязанным знать такие вещи. Это вопрос бизнеса, заверил он себя, останавливаясь у дома, номер которого назвала Мадди. Женщина, которая вот-вот появится в своем третьем крупном шоу на Бродвее, могла бы позволить себе квартиру в более приличном квартале, где по ночам не роют на тротуаре канавы.

Выйдя из машины, Рид заметил прислонившегося к фонарному столбу молодого парня, который внимательно рассматривал колпаки на его колесах. Втихомолку выругавшись, Рид приблизился к нему и небрежно поздоровался, но даже без пиджака и галстука он выглядел здесь членом дорогого загородного клуба.