Александра Торн - Зной пустыни

Иисусе Христе, да этот ненормальный зарежет его и глазом не моргнет.

Алан сделал едва заметное движение, и нож вонзился в спинку кровати. «Чуть левее, и я бы остался без глаза», — подумал Рик и открыл было рот с явным намерением закричать.

— Только пикни — и до конца жизни будешь петь дискантом. — Алан, подскочив к кровати, выдернул нож.

Мейсон прикусил язык. Благодаря своей изворотливости он выйдет из этой щекотливой ситуации.

— Хорошо, Долгая Охота, твоя взяла. Я испуган до смерти, доволен? Черт возьми! — Рик вдруг понял, что издает какое-то повизгивание. — Чего ты от меня хочешь?

— Я всегда старался жить по законам белых. И что из этого получилось? — Алан неожиданно посмотрел Рику в глаза. — Ты хотел отнять у меня женщину. Не получилось. Тогда ты захотел лишить меня доброго имени и силы… Я пришел забрать это у тебя.

Мейсон зажмурился от ужаса. Что этот дикарь имеет в виду, говоря о силе? Когда он снова открыл глаза, кончик ножа упирался ему в сосок.

— Я могу ударить тебя сюда или сюда. — Острие переместилось на живот, затем к мошонке. — Или сюда.

— Ради Бога, только не это.

— Сползай на пол.

Обливаясь потом, Рик перекатился к краю кровати.

— Ты способен умереть с достоинством, Мейсон, как умирают индейцы?

Тот уже не понимал, чего он боится сильнее — обделаться при индейце или того, что индеец его кастрирует.

— Моли о пощаде. Но тихо. Вздумаешь орать, я зарежу тебя, как свинью, — прошептал Алан.

Рик, заливаясь слезами, встал на колени, тщетно стараясь прикрыть гениталии.

— Пожалуйста, не убивай меня.

Индеец, казалось, его не слышал.

— В прежние времена наказать тебя было бы очень легко. Я бы отвез тебя в пустыню и оставил на съедение зверям. Может, я так и поступлю.

— Ты спятил, — рыдал Мейсон, утеряв остатки мужества.

Алан только издевательски расхохотался, и от этого смеха волосы у Рика встали дыбом.

— Ладно, прошу у тебя прощения, умоляю на коленях. Пощади, спрячь нож. Я сделаю все, что ты скажешь. Тебе нужны деньги? Через два часа мы пойдем в банк.

— Все вы, белые, одинаковы. Думаете только о деньгах. — Алан уперся ножом в его кадык и слегка надсек кожу.

— Клянусь, я сделаю все, что ты захочешь. Возьми мою чековую книжку, поставь любую сумму. Я напишу признание, что ты ни в чем не виноват. Только не убивай меня.

Алан развязал Мейсону руки и ноги, подтащил его к столу и бросил в кресло. Потом достал из ящика бланки Лас-Брисаса и ручку. Пять минут спустя, написав признание, Рик вручил его индейцу.

— Надеюсь, ты удовлетворен?

— Не совсем. Где счета, чеки?

Рик потянулся к нижнему ящику, но Алан ткнул его ножом в грудь.

— Сиди смирно!

Ни один мускул не дрогнул на бесстрастном лице индейца, когда он увидел сумму в два миллиона, переведенную Мейсоном в банк Акапулько.

— Сколько из них принадлежит тебе?

— Двести тысяч.

— Я запомню. Теперь подписывай чек.

Когда все было закончено, Долгая Охота, к неописуемому ужасу Рика, вновь связал его.

— Если ты попытаешься опять присвоить эти деньги, я тебя выслежу и убью как собаку.

— Клянусь, деньги твои. Отпусти меня. — Но Алан отрицательно покачал головой. — Что ты задумал?

— Я говорил тебе о древних способах расправы с врагами? Так вот, я решил, что они — самые надежные.

Лиз не находила себе места от волнения, представляя себе разные несчастья.

Почему Алан отказался взять ее с собой? «Ты сделала, что могла». Он пришел как спаситель или как мститель?

Лиз промучилась до его возвращения.

— У тебя все в порядке?

— Лучше быть не может.

Он походил на своих диких соплеменников, но улыбался совсем по-детски, когда извлек из сумки какие-то бумаги и протянул их Лиз.

— Что это?

— Гляди сама.

Лиз пробежала листки глазами.

— Как тебе…

— …удалось заставить его? — закончил Алан. — Это было нетрудно. Главное в мужчине, не важно, белый он или индеец, это — гордость и вера в свои силы. Если их отнять, то с человеком можно делать все что угодно.

— Где он? — спросила Лиз, не зная, хочет ли услышать ответ.

— Я связал его и оставил в пустыне, — усмехнулся Алан. — Не беспокойся, он освободится через несколько часов. Только вот как он голышом пойдет в город? Он получит солнечные ожоги в не совсем обычных местах.

Лиз невольно улыбнулась и вдруг увидела в глазах Алана такую любовь, что ей стало жарко.

Он привлек ее к себе и нежно обнял. Мир сузился до размеров комнаты, где они находились. Новый поцелуй был обещанием чего-то большего и значительного, от второго у Лиз пробежал огонь желания и страсти. Ей захотелось отдаться своим чувствам, но она не осмелилась. Часто они с Аланом принимали страсть за взаимопонимание, а поцелуи — за духовную связь. Чтобы у них появилось будущее, надо было разделаться с прошлым.

— Я люблю тебя, Алан Долгая Охота, — сказала Лиз, мягко отталкивая его. — Всегда любила и буду любить, пока жива. Но я совершенно не знаю человека, который стоит передо мной. И Бог свидетель, я тоже не позволяла тебе узнать меня.

— Мы наделали массу глупостей, да? — Алан поцеловал ее в лоб и усадил на диван. — Итак, с чего начнем?

— Начнем с Рахиль Кенторович.

И она рассказывала ему о своем детстве, избавляясь от покровов, которыми защищала себя многие годы, пока не обнажила перед любимым душу и сердце. Говоря о последнем свидании с матерью, Лиз заплакала.

— Вот так, злясь на отца и краснея за свое происхождение, я всю жизнь пряталась от себя. Когда ты сделал мне предложение, я должна была сказать правду, но не могла. Мне казалось, ты навсегда отвернешься от своей Лиз Кент.

Алан нежно сжал ее руку.

— Ты не представляешь, как я был взволнован в ту ночь. Мне пришлось собрать все мужество, чтобы сделать тебе предложение, и решил, что твой отказ связан с тем, что я индеец.

Лиз коротко рассмеялась.

— По этой причине ты и не знакомил меня со своими родственниками?

— Частично да.

— Что еще?

Алан криво усмехнулся.

— Мать с предубеждением относится к белым, и тебе сразу бы дали это почувствовать.

— А я вообразила, что ты хочешь скрыть от меня часть своей жизни, и не пускала тебя в свою. Я думала, ты гордишься тем, что принадлежишь к племени апачей, а я стыдилась своего происхождения.

— Горжусь? Мой отец превратился в алкоголика, дома ничего не было. Когда мы стали бедными, это показалось нам сказочный богатством. Всем, что у нас есть сейчас, мы обязаны только тебе.

Лиз встала с дивана и подошла к окну. Так вот зачем явился Алан. Он решил ее отблагодарить.